Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

DCXLVI. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., XIII, 25, §§ 2—3]

Тускульская усадьба, 12 июля 45 г.

2. Насчет Андромена я подумал так, как ты пишешь; ведь ты бы знал и сказал мне3184. Однако о Бруте ты пишешь мне, а о себе ничего. Но когда он, по-твоему3185? Ведь я в Рим — в канун ид. Бруту я хотел написать так (но так как ты пишешь, что ты прочитал, я, быть может, был несколько неясен): я понял из твоего письма его нежелание, чтобы я теперь приезжал в Рим как бы для его сопровождения. Но так как мой приезд уже близок, постарайся, прошу, чтобы иды3186 нисколько не помешали ему с удовольствием провести время в тускульской усадьбе. Ведь я в нем не буду нуждаться при торгах (отчего в таком деле не достаточно одного тебя?), но я хотел его присутствия для составления завещания, что я теперь предпочитаю в другой день3187, чтобы не показалось, будто я приехал в Рим с этой целью. Итак, я написал Бруту именно то, что считал, — что в иды совсем не нужно. Потому, пожалуйста, распорядись всем этим так, чтобы даже в какой-нибудь мелочи не создать неудобств для Брута.

3. Но почему, наконец, ты страшишься моего распоряжения отдать книги Варрону под твоей ответственностью3188? Если ты и теперь колеблешься, извести меня. Ведь нет ничего изящнее их. Я стою за Варрона, особенно раз он желает; но он, как ты знаешь,

Взметчивый муж: и невинного вовсе легко обвинит он3189.

Я так часто представляю себе выражение его лица, когда он, возможно, жалуется хотя бы на то, что моя точка зрения в этих книгах защищена красноречивее, нежели его, чего, клянусь, нет, как ты поймешь, если когда-нибудь приедешь в Эпир3190; ведь теперь я отступаю перед письмами Алексиона3191. Тем не менее не теряю надежды снискать одобрение Варрона, и раз я понес расход на большие листы3192, легко допускаю, чтобы это удержалось; но — еще и еще говорю — пусть это произойдет под твоей ответственностью. Поэтому, если ты несколько сомневаешься, перейду к Бруту3193: ведь и он последователь Антиоха. О, порхающая и подобная себе самой Академия — то сюда, то туда! Но, прошу, мое письмо к Варрону3194 очень тебе понравилось? Пусть постигнет меня беда, если я когда-нибудь затрачу такой труд на что-либо. Ведь я диктовал даже не Тирону, который обычно схватывает целые периоды, а Спинфару по слогам.

[Att., XIII, 35; 36]

Тускульская усадьба, 13 июля 45 г.

1. О недостойное дело! Твой единоплеменник3195 расширяет город, который он за эти два года впервые увидел, и ему показался недостаточно большим город, который мог бы вместить даже его3196. Итак жду твоего письма об этом.

2. Ты пишешь, что ты — Варрону, как только он приедет3197. Итак, они уже отправлены, и у тебя нет свободы действий. О, если бы ты знал, с какой ответственностью для тебя! Или, быть может, тебя остановило мое письмо; разве только ты еще не читал его, когда писал свое последнее. Итак, хочу знать, как обстоит дело.

3. Что касается дружбы Брута и вашей прогулки, то, хотя ты и не сообщаешь мне ничего нового, но то же, что часто, — я все-таки слышу это тем охотнее, чем чаще это бывает, и мне тем приятнее, что ты радуешься этому, и оно тем вернее, что говорится тобой.

[Att., XIII, 43]

Тускульская усадьба, 14 июля 45 г.

Да, я пользуюсь отсрочкой3198, и ты поступил чрезвычайно любезно, сообщив мне и притом так, чтобы я получил письмо в то время, когда я не ждал, и написав его во время игр3199. Мне, правда, следует кое-что сделать в Риме, но я займусь этим через два дня.

[Fam., VI, 20]

Тускульская усадьба, июль 45 г.

Цицерон Торанию привет.

1. За три дня до этого я дал письмо к тебе рабам Гнея Планция3200; поэтому теперь буду более краток, и как раньше я тебя утешал, так и в настоящее время буду советовать. Считаю самым полезным для тебя ожидать там же, пока ты не сможешь знать, что тебе следует делать. Ведь помимо опасности долгого зимнего морского плавания, при крайне малом числе гаваней, которой ты избегнешь, не последнее значение имеет даже то, что ты можешь немедленно выехать оттуда, как только услышишь что-нибудь определенное. Кроме того, у тебя нет оснований желать встречи с прибывающими3201. Кроме того, опасаюсь многого, о чем я беседовал с нашим Килоном.

2. Что еще? При этих несчастьях ты не мог быть в более подходящем месте, из которого ты мог бы легче и свободнее всего двинуться, куда бы ни понадобилось. Если он3202 возвратится вовремя, ты будешь здесь; если же (ведь многое может случиться) какое-либо обстоятельство или помешает ему или задержит его, ты будешь там, где ты можешь знать всё. Решительно стою за это.

3. Что касается остального, то, как я часто советовал тебе в письмах, так, пожалуйста, и будь уверен в том, что в этом деле тебе бояться нечего, кроме общей участи государства; хотя она и тяжелейшая, тем не менее мы прожили так и находимся уже в таком возрасте, что мы должны храбро переносить все, что бы ни случилось с нами не по нашей вине3203. Здесь все твои здравствуют и, в своей глубокой преданности, тоскуют по тебе, любят и почитают тебя. Ты же береги здоровье и не двигайся оттуда необдуманно.

[Att., XIII, 44]

Тускульская усадьба, 20 или 21 июля 45 г.

1. О приятное твое письмо! Впрочем, шествие3204 противное; тем не менее знать всё — не противно, даже насчет Котты3205. Но народ прекрасен, раз из-за дурного соседа3206 не рукоплещут даже Победе. Брут был у меня; он очень стоял за то, чтобы я кое с чем к Цезарю3207. Я согласился, но шествие пугает меня.

2. Ты все-таки решился отдать Варрону3208! Жду его суждения. Но когда он прочтет? Насчет Аттики одобряю. Есть кое-что даже в том, что на душе легче как благодаря зрелищу, так и благодаря мысли и молве о том, что это — религиозный обряд.

3. Пожалуйста, пришли ко мне Котту; Либон со мной, а ранее был Каска3209. На основании слов Тита Лигария Брут сообщил мне, что в речи о Лигарии призыв к Луцию Корфидию — ошибка с моей стороны. Но это, как говорят, ошибка памяти3210. Я знал, что Корфидий очень близок к Лигариям, но он, вижу я, умер раньше. Поэтому, прошу, поручи Фарнаку, Антею, Сальвию3211 удалить это имя из всех книг.

[Att., XIII, 34]

Астурская усадьба, 28 июля 45 г.

В Астуру я приехал вечером за семь дней до календ. Ведь я три часа отдыхал в Ланувии, чтобы избежать жары. Если не будет обременительно, устрой, пожалуйста, чтобы до нон мне не понадобилось приезжать туда (ты можешь это через Эгнация Максима); главное — закончи с Публилием в мое отсутствие3212. Какая молва об этом, — напишешь.

Охоч народ до сплетен этаких3213.

Клянусь, не думаю; и в самом деле, это была надоевшая басня, но я хотел заполнить страницу. О чем еще? Ведь я сам буду с тобой, разве только ты на сколько-нибудь оттянешь. Ведь я пишу тебе из садов.

[Fam., VI, 19]

Астурская усадьба, июль 45 г.

Цицерон Лепте.

1. Радуюсь, что Макула3214 исполнил свой долг; его фалернская усадьба всегда казалась мне удобной, как заезжий двор, если только в ней достаточно крова для приема моих спутников. В прочих отношениях место не противно мне, но я не потому покину твою петринскую усадьбу3215; ведь усадьба и приятное расположение достойны продолжительного пребывания, а не заезда.

2. Насчет некоторого попечения о царских дарах3216 я говорил с Оппием. Ведь Бальба я не видел после твоего отъезда: он страдает такими болями в ногах, что не хочет посещений. Как мне кажется, ты поступил бы благоразумнее, если бы вообще не старался обо всем деле. Ведь того, чего ты хочешь достигнуть ценой этого труда, ты никак не достигнешь. Ведь приближенных такое множество, что скорее выскочит кто-нибудь из них, чем будет доступ для нового, особенно если он не принесет ничего, кроме старания, по поводу которого тот3217 — если только он об этом будет знать — сочтет, что оказал услугу, а не принял ее. Но все же кое-что буду иметь в виду, — на что может быть надежда. Иначе, считаю я, не только не следует добиваться, но даже следует избегать. В Астуре думаю пробыть дольше, пока он3218, наконец, не приедет3219. Будь здоров.

[Att., XII, 9]

Астурская усадьба, 27 июля 45 г.

Право, я жил бы здесь с удовольствием и с каждым днем — большим, не будь той причины, о которой я написал тебе в последнем письме3220. Не было бы ничего приятнее этого уединения, если бы несколько не мешал сын Аминты3221. О противная, бесконечная болтовня! Что касается прочего, будь уверен — ничто не может быть приятнее усадьбы, берега, вида на море, холмов, всего этого. Но и это не заслуживает более длинного письма, и мне не о чем писать, и клонит ко сну.