Pallium <***> flocci ut splendeat.
(He забочусь, чтобы плащ блестел). {83}
{83 V. 5 Ribbeck. В цитируемом фрагменте, безусловно, лакуна, так как глагол, о котором далее говорит Геллий, в тексте Ювентия отсутствует. Зайфферт предлагает дополнить: «...non facio ut splendeat an maculet», тогда перевод будет: «Мне дела нет, блестит ли плащ или запачкан».}
Разве это не в большей степени изящно и приятно, чем если бы он сказал maculetur (запачкан)? (3) Сходным образом выразился и Плавт:
Quid est? - Hoc rugat pallium, amictus non sum commode.
(В чем дело? - Это плащ морщит (rugat),
одет я неопрятно). {84}
{84 Fr. 145 Lindsay. Перевод А. Я. Тыжова.}
(4) Точно также Плавт говорит pulveret не о том, что наполняет пылью, но о том, что само полно пылью:
Exi tu, Dave, age, sparge; mundum esse hoc vestibulum volo.
Venus venture est nostra, non hoc pulveret.
(Выйди, Дав, [водой] побрызгай. Мне вестибул чистым мил.
Сейчас придет моя Венера, пусть не будет пыли полн). {85}
{85 Fr. 146 Lindsay. Перевод А. Я. Тыжова.}
(5) В "Ослах" он употребляет contemples вместо contempleris: {86}
{86 Contemplor — в классической латыни отложительный глагол, но в отдельных случаях у авторов более древней эпохи (Энния, Плавта) мог выступать в форме активного залога.}
Meum caput contemples, si quidem e re consultas tua.
(Вот, погляди на голову мне: полезный там совет
себе найдешь). {87}
{87 Plaut. Asin., 538. Перевод А. В. Артюшкова.}
(6) Гней Геллий {88} в "Анналах": "После того, как погода успокоилась (sedavit), Адгербал принес в жертву быка". {89}
{88 Cellius — конъектура Меурзия; рукописное чтение — Vellius. Гней Геллий — см. комм. к Noct. Att., VIII, 14.}
{89 Fr. 30 Peter.}
(7) Марк Катон {90} в "Началах": "Многие пришельцы прибыли из сельской местности в одно и то же место. Благодаря этому возросло (auxit) их благосостояние". {91} (8) Варрон {92} в трактате "О латинском языке", посвященном Марцеллу, сказал: "В первом глаголе острые ударения, которые были, остаются, прочие меняются (mutant)". {93} Он весьма изящно сказал <mutant (меняются)> {94} вместо mutantur (подвергаются изменению). (9) Судя по всему, подобным же образом мог сказать Варрон в седьмой книге "Дел божественных": "Можно отметить, чем различаются (quid mutet) между собой две царские дочери - Антигона и Туллия". {95} (10) Глаголы же в пассивном залоге вместо активного встречаются практически во всех сочинениях древних авторов. Вот несколько таких [примеров], которые мы припоминаем: muneror te (делаю тебе подарок) вместо munero; significor (обозначаю) вместо significo; sacrificor (приношу жертву) вместо sacrifico; adsentior (соглашаюсь) вместо adsentio; faeneror (даю ссуду под проценты) вместо faenero; pigneror (отдаю в залог) вместо pignero {96} и многие другие такого же рода, которые мы не преминем отметить, когда они встретятся при чтении.
{90 Марк Порций Катон Старший — см. комм. к Noct. Att., I, 12, 17.}
{91 Fr. 20 Peter.}
{92 Марк Теренций Варрон — см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.}
{93 Fr. 85 Goetz et Schoell.}
{94 Добавляет Каррио.}
{95 Fr. 1. P. CXLV Merkel. Антигона была поводырем для своего слепого отца Эдипа; Туллия переехала на колеснице тело своего отца Сервия Туллия.}
{96 В действительности практически во всех представленных в данной главе случаях речь идет не о пассивном, а о медиальном залоге. Так, muneror, adsentior и faeneror засвидетельствованы гораздо чаще, чем munero, adsentio, faenero; sacrificor — варроновское слово; significor больше нигде не встречается. Pigneror значительно чаще, чем pignero, встречается в значении «брать в залог», в то время как активная форма означает «отдавать в залог».}
Глава 13
Каким образом философ Диоген отомстил одному диалектику, испытывавшему его бесстыдным софизмом
(1) Во время Сатурналий в Афинах случалось нам весело и благопристойно предаваться своего рода игре по следующим правилам. (2) Собираясь в большом числе во время омовения, мы, люди одних и тех же занятий, обдумывали уловки, именуемые софизмами, и, словно бросая разного вида кости (tali aut tesserulae), {97} поочередно выставляли их на общее обсуждение. (3) Премия за разрешенную уловку или наказание за недостаточную сообразительность [при разгадке] равнялись монете в один сестерций. (4) Собранные в результате этой забавы деньги все мы, участвовавшие в игре, тратили на скромный обед.
{97 Talus — игральная кость, где цифры нанесены на четыре грани; tessera — игральная кость с цифрами на шести гранях.}
(5) Софизмы же были примерно такого типа (пусть даже по-латыни будут они выражены не слишком искусно и чуть ли не топорно): "То, что есть снег, не есть град; снег белый, следовательно, град не белый". Другой подобный [образец]: "То, что является человеком, не является лошадью; человек - животное, следовательно, лошадь - не животное". (6) Итак, тот, кто, согласно ритуалу игры в кости, был призван для разрешения или опровержения софизма, должен был сказать, в какой части [фразы] или в каком слове заключена ловушка, что не нужно принимать или в чем не следует уступать; если он не говорил, то наказывался штрафом в один сестерций. Этот штраф шел на оплату обеда.
(7) Приятно сказать, сколь остроумно Диоген ответил на софизм того рода, что я привел выше, некоего диалектика из школы Платона, сформулированный с целью поношения. (8) Ибо когда диалектик спросил: "Тем, что есть я, ты не являешься?", Диоген кивнул в знак согласия, и тогда тот добавил: "А я - человек", и когда [Диоген] и с этим согласился, диалектик в ответ сделал следующий вывод: "Следовательно, ты не человек". - "Да ведь это ложно, - сказал Диоген. - А вот если ты хочешь, чтобы это [положение] стало истинным, начни с меня". {98}
{98 Этот анекдот про Диогена воспроизводит Ноний (Р. 171, I. 22).}
Глава 14
Что означают [греческие] числительные "hemiolios" и "epitrios"; и о том, что слова эти наши [авторы] с трудом решались перевести на латинский язык
(1) Некоторые числа, для которых у греков есть определенные наименования, соответствий в латинском языке не имеют. (2) Те же, кто писал по-латыни о числах, использовали греческие слова; образовать же наши [слова] не захотели, так как это было бы нелепо. (3) В самом деле, какое слово может соответствовать числительному hemiolios или epitrios? {99} (4) Hemiolios - числительное, которое содержит какое-либо целое число и его половину, например, три вторых, пятнадцать десятых, тридцать двадцатых. (5) Epitrios - это [числительное], которое содержит какое-либо целое число и треть этого числа, как четыре третьих, двенадцать девятых, сорок тридцатых. (6) Отметить это и запомнить представляется небесполезным, потому что, если не знать этих числительных, невозможно понять некоторые утонченнейшие рассуждения, представленные в книгах философов.
{99 Латинское соответствие η̉μιόλιος — sesquialter (Cic. Tim., 20; Vitr., III, 1), ε̉πίτριτος — sesquitertius (Cic. Tim., 21).}
Глава 15
О том, что Марк Варрон отметил требующую тщательного и обстоятельного внимания особенность эпических стихов
(1) Знатоки метрики заметили, что в длинных стихах, которые называются гекзаметрами, и точно так же в сенариях, первые две стопы, равно как и две последних, могли содержать отдельные целые слова, а средние [стопы] - никогда, но что они состоят из слов разделенных [цезурой], или смешанных и объединенных слов [в пределах одной стопы].
(2) Марк Варрон {100} в книгах "Дисциплин" написал, что пятая полустопа всегда завершала слово и первые пять полустоп имели точно такое же значение в построении стиха, как и последние семь. Он же пишет о том, что это происходит на основе своеобразной геометрической закономерности.
{100 Fr. 116 Goetz et Schoell. Марк Теренций Варрон — см. комм. к Noct. Att., I, 16, 3.}
Глава 1
<***> {1}
{1 Названия всех глав этой книги не сохранились.}
(1) Мы плыли от Кассиопеи {2} в Брундизий по Ионийскому морю, широкому, бурному и жестокому. {3} (2) Затем, после первого дня плавания, настала ночь, в течение которой свирепый боковой ветер наполнил волнами корабль. (3) После для всех наших, плакавших и метавшихся в трюме, наконец все же засиял день. Но опасность и ярость ветра ничуть не ослабели; скорее наоборот, вихри участились, небо стало черным, облака клубились, устрашающие фигуры, складывающиеся из них, которые называли тифонами, {4} нависали и надвигались и, казалось, готовы были раздавить корабль.
{2 Город на острове Коркира.}
{3 Ср.: August. De civ., IX, 4.}
{4 Typhon — «тайфун, смерч».}
(4) На том же корабле находился прославленный философ-стоик, которого я знал в Афинах как человека весьма влиятельного и собиравшего вокруг себя много юношей - учеников. (5) Тогда, в столь великих опасностях и при такой буре в небе и на море, стал я искать его глазами, желая знать, каково же состояние его души, спокоен ли он и неустрашим. (6) И мы увидели человека, испуганного и охваченного ужасом, {5} который, однако, не издавал ни рыданий, как все прочие, ни каких-либо подобных звуков, хотя волнением и цветом лица немногим отличался от других. (7) А когда небо прояснилось, море утихло и непосредственная опасность миновала, к стоику подошел некий богатый грек из Азии, погрязший в бесчисленных усладах тела и души, с большим багажом и множеством челяди. (8) Он как бы шутя спросил: "Что же ты, философ, когда мы были в опасности, побледнел и испугался? Я вот не испугался и не побледнел". (9) Философ же, несколько поколебавшись, стоит ли ему отвечать, сказал: "Если в такой жестокий шторм я и кажусь немного испуганным, причину этого ты услышать недостоин. (10) Но тебе вполне ответит за меня ученик <Сократа> {6} Аристипп. Когда его в сходный момент подобный тебе человек спросил, почему философ боялся, тогда как он, напротив, ничуть не испугался, [Аристипп] ответил, что их обстоятельства неодинаковы, поскольку тот не слишком беспокоился за жизнь негоднейшего бездельника, тогда как сам он боялся за жизнь Аристиппа".
