DXXXIII. Квинту Корнифицию, в провинцию Киликию
[Fam., XII, 18]
Рим, октябрь (?) 46 г. или 45 г.
Цицерон шлет привет коллеге Корнифицию 2595.
1. Сначала я отвечу на то, что было в конце того письма, которое я недавно получил от тебя. Ведь я обратил внимание, что вы, великие ораторы, иногда делаете это. Ты требуешь от меня писем; но не было случая, чтобы я не отправил, когда твои извещали меня, что кто-нибудь едет. Что же касается того, что, как я, кажется, понимаю из твоего письма, ты ничего не совершишь необдуманно и примешь какое-нибудь определенное решение не раньше, чем будешь знать, куда вырвется этот, неведомый нам, Цецилий Басс 2596, — то и я надеялся на это, полагаясь на твою проницательность, и твое приятнейшее для меня письмо заставило меня уверовать в это. И я очень прошу тебя делать это возможно чаще, чтобы я мог знать, и что ты совершаешь, и что совершается и даже — что ты намерен совершить. Хотя меня и крайне огорчало, что ты уезжаешь от меня, однако в то время я утешался тем, что ты, как я полагал, и едешь в чрезвычайно спокойное место и удаляешься от угрожающих больших событий.
2. И то и другое случилось наоборот: ведь там у вас возникла война, здесь установлен мир, однако мир такого рода, что при нем, если бы ты был здесь, многое не радовало бы тебя; притом то, что не радует даже самого Цезаря. Ведь исходы гражданских войн всегда таковы, что не только происходит то, чего хочет победитель, но также приходится угождать тем, при чьем содействии одержана победа 2597. Со своей стороны, я уже так огрубел, что на играх нашего Цезаря 2598 с величайшим спокойствием вижу Тита Планка 2599, слушаю поэмы Лаберия и Публилия 2600. Знай — мне больше всего не хватает человека, с которым я по-дружески и с пониманием посмеялся бы над этим. Им будешь ты, если ты приедешь возможно скорее. Полагаю, что не только для меня, но и для тебя важно, чтобы ты сделал это.
DXXXIV. Квинту Корнифицию, в провинцию Киликию
[Fam., XII, 19]
Рим, 46 г. или 45 г.
Марк Туллий Цицерон шлет привет Корнифицию.
1. Я прочел с большим удовольствием твое письмо, в котором самым приятным для меня было то, что мое, как я узнал, вручено тебе. Ведь я не сомневался в том, что ты будешь читать его с удовольствием; я опасался, что оно не будет вручено. Из твоего письма я узнал, что Цезарь поручил тебе ведение войны, которая происходит в Сирии 2601, и управление провинцией Сирией. Желаю, чтобы это окончилось для тебя благополучно и счастливо. В том, что так и будет, я уверен, полагаясь на твою настойчивость и проницательность.
2. Но то, что ты пишешь о предположении насчет войны с парфянами, очень взволновало меня. Какими силами ты располагаешь, я мог заключить путем догадок и узнал из твоего письма. Поэтому желаю, чтобы это племя не двигалось в настоящее время, пока к тебе не будут приведены те легионы, которые, как я слыхал, ведут. Если же ты не будешь располагать силами, чтобы сразиться, то ты не преминешь последовать образу действий Марка Бибула, который держался в сильно укрепленном и обильно снабженном городе столько времени, сколько парфяне находились в провинции 2602.
3. Но ты лучше решишь это, сообразуясь с обстоятельствами и временем. Меня же непрерывно будет заботить, что ты делаешь, пока я не узнаю, что ты сделал. Что же касается писем, то я ни разу не упустил случая отправить письмо, когда у меня было с кем. Тебя прошу делать то же, а прежде всего написать своим так, чтобы они знали, что я твой.
DXXXV. Публию Корнелию Долабелле
[Fam., IX, 10]
Рим, декабрь (?) 46 г. или начало января 45 г.
Марк Цицерон шлет привет Публию Долабелле
1. Я не решился не дать никакого письма к тебе нашему Сальвию 2603; клянусь, мне не о чем было писать, кроме как о том, что я глубоко люблю тебя, в чем ты, как я наверное знаю, не сомневаешься, когда я даже ничего не пишу. Вообще больше мне следует ждать письма от тебя, чем от меня тебе. Ведь в Риме не происходит ничего, что ты, по моему мнению, желал бы знать, если только ты случайно не хочешь знать, что я являюсь судьей между нашим Никием 2604 и Видием. Один, как я полагаю, предъявляет расписку о займе Никию в двух строчках, другой, как Аристарх, их отмечает значком 2605. Мне, словно древнему критику, предстоит судить, принадлежат ли они поэту или же это вставленные.
2. Думаю, ты теперь говоришь: «Следовательно, ты забыл о тех грибах, которые мы у Никия, и об огромных раках вместе с пищеварительной мудростью?». Ну, и что же? Считаешь ли ты, что у меня в такой степени вытрясли мою былую суровость, что остатки прежнего выражения лица не появляются даже на форуме? Тем не менее я сохраню чистеньким нашего любезнейшего сотоварища 2606 и не допущу, чтобы в случае, если я осужу его, ты восстановил его с тем, чтобы Бурсе Планку было у кого учиться грамоте 2607.
3. Но что я делаю? Хотя мне и не известно, спокоен ли ты духом, или же, как на войне 2608, погружен в какие-нибудь довольно крупные заботы и дела, я захожу слишком далеко. Итак, когда для меня будет несомненным, что ты с удовольствием посмеешься, напишу тебе подробнее. Я всё же хочу, чтобы ты знал следующее: народ был чрезвычайно встревожен смертью Публия Суллы 2609, прежде чем он не узнал наверное. Теперь перестали спрашивать, как он погиб; считают достаточным, что они знают то, что знают. Впрочем, я переношу это спокойно; опасаюсь одного — как бы у Цезаря не задержалась продажа с торгов.
DXXXVI. Гаю Кассию Лонгину, в провинцию Азию
[Fam., XV, 16]
Рим, январь 45 г.
Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Гаю Кассию.
1. Я считаю, что тебе уже несколько совестно, что вот уже третье письмо застигло тебя раньше, чем ты — лист или букву.
Но я не тороплю; ведь я буду ждать или, лучше, требовать более длинного. Если бы у меня всегда было, с кем отправить, я отправлял бы хоть по три в час. Ведь когда я пишу тебе что-либо, мне как-то кажется, будто ты присутствуешь, и это не путем представления себе образов 2610, как говорят твои новые друзья 2611, которые считают, что даже представления, возникающие в уме, возбуждаются Кациевыми образами; ведь инсубр Каций, эпикуреец, умерший недавно, называет — да будет это известно тебе — образами то, что тот гаргеттец 2612, а ранее и Демокрит называли образами.
2. Хотя глаза и могут получать удары от этих образов, так как последние даже сами прибегают, но как их может получать душа — я не вижу. Нужно будет, чтобы ты объяснил мне, когда ты благополучно приедешь, — в моей ли власти твой образ, так что он должен прибежать, как только мне захочется подумать о тебе, и не только о тебе, который у меня в самом сердце, но если я начну думать об острове Британии, то чтобы образ последнего прилетел к моим чувствам.
