Слово к нему обративши, сказал Антиной, сын Евпейтов:
«Что ты, негодный бродяга? Не вовсе ль рассудка лишился?
Мало тебе, что спокойно, допущенный в общество наше,
290 Здесь ты пируешь, обедая с нами, и все разговоры
Слушаешь наши, чего никогда здесь еще никакому
Нищему не было нами позволено? Всё недоволен!
Видно, твой ум отуманен медвяным вином; от вина же
Всякой, его неумеренно пьющий, безумеет. Был им
295 Некогда Евритион, многославный кентавр, обезумлен.311
В дом Пирифоя, великою славного силой, вступивши,
Праздновал там он с лапифами; разума пьянством лишенный,
Буйствовать зверски он вдруг принялся в Пирифоевом доме.
Все раздражились лапифы; покинув трапезу, из залы
300 Силой его утащили на двор и нещадною медью
Уши и нос обрубили они у него; и рассудка
Вовсе лишенный, кентавр убежал, поношеньем покрытый.
Злая зажглась оттого у кентавров с лапифами распря;
Он же от пьянства там первый плачевную встретил погибель.
305 Так и с тобою случится, бродяга бессмысленный, если
Этот осмелишься лук натянуть; не молвою прославлен
Будешь ты в области нашей; на твердую землю ты будешь
К злому Эхету царю, всех людей истребителю, сослан;
Там уж ничем не спасешься от гибели жалкой. Сиди же
310 Смирно и пей; и на старости силой не спорь с молодыми».
Он замолчал. Возражая, сказала ему Пенелопа:
«Нет, Антиной, непохвально б весьма и неправедно было,
Если б гостей Телемаховых кто здесь лишал их участка.
Или ты мыслишь, что этот старик, натянувши великий
315 Лук Одиссеев, на силу свою полагаясь, помыслит
Мной завладеть и свою безрассудно мне руку предложит?
Это, конечно, ему не входило и сонному в мысли;
Будьте ж спокойны и доле таким опасеньем не мучьте
Сердца – ни вздумать того, ни на деле исполнить неможно».
320 Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:
«О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,
Мы не боимся, чтоб дерзость такую замыслил он, – это
Вовсе несбыточно; мы лишь боимся стыда, мы боимся
Толков, чтоб кто не сказал меж ахейцами, низкий породой:
325 «Жалкие люди они! За жену беспорочного мужа
Вздумали свататься; лука ж его натянуть не умеют.
Вот посетил их наш брат побродяга, покрытый отрепьем;
Легкой рукой тетиву натянул и все кольца стрелою
Метко пробил он». Так скажут. И будет нам стыд нестерпимый».
330 Кончил. Разумная старца Икария дочь возразила:
«Нет, Евримах, на себя порицанье и стыд навлекают
Люди, которые дом и богатства отсутственных грабят,
Правду забывши; а тут вам стыда никакого не будет;
Этот же странник, и ростом высокий, и мышцами сильный,
335 Родом не низок: рожден, говорит он, отцом знаменитым.
Дайте же страннику лук Одиссеев – увидим, что будет.
Слушайте также (и то, что скажу я, исполнится верно),
Если натянет он лук и его Аполлон тем прославит,
Мантию дам я ему, и красивый хитон, и подошвы
340 Ноги обуть; дам копье на собак и на встречу с бродягой;
Также и меч он получит, с обеих сторон заощренный,
После и в сердцем желанную землю его я отправлю».
Ей возражая, сказал рассудительный сын Одиссеев:
«Милая мать, Одиссеевым луком не может никто здесь
345 Властвовать: дать ли, не дать ли его, я один лишь на это
Право имею – никто из живущих в гористой Итаке
Иль на каком острову, с многоконной Элидою смежном.
Если придет мне на ум, здесь никто запретить мне не может
Страннику стрелы и лук подарить и унесть их позволить.
350 Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,
Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе
Были; судить же о луке не женское дело, а дело
Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель».
Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;
355 К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое
Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок
Плакала горько она о своем Одиссее, покуда
Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина
Тою порою, взяв стрелы и лук, свинопас к Одиссею
360 С ними пошел. На него всей толпой женихи закричали
Так говорили одни из ругателей дерзко-надменных:
«Стой, свинопас бестолковый! Куда ты бредешь, как безумный,
С луком? Ты будешь своим же собакам, которых вскормил здесь
Сам, чтоб свиней сторожить, на съедение выброшен, если
365 Нам Аполлон и блаженные боги даруют победу».
Так говорили они. Свинопас, оглушенный их криком
Лук оробев, уж готов был поставить на прежнее место;
Но Телемах, на него погрозяся, разгневанный, крикнул:
«С луком сюда! Ты, Евмей, ошалел; уж не хочешь ли воле
370 Всех угождать? Не трудись, иль тебя, хоть и стар ты я в поле
Камнями сам провожу: молодой старика одолеет
Если бы силой такой я один одарен был, какую
Все совокупно имеют они, женихи Пенелопы,
В страхе тогда по своим бы домам разбежалися разом
375 Все они, в доме моем беззаконий творящие много»
Так он сказал им. Они неописанный подняли хохот
В сердце, однако, у них на него присмирела досада.
Волю его исполняя, Евмей, через залу прошедши
Лук и колчан со стрелами вручил Одиссею; потом он
380 Кликнув усердную няню его Евриклею, сказал ей:
«Слушай, тебе повелел Телемах, чтоб рабыни немедля
Заперли в женские горницы двери на ключ и чтоб, если
Шум иль стенанье в столовой послышится им, не посмела
385 Тронуться с места из них ни одна, чтоб спокойно сидели
Все ни о чем не заботясь и делом своим занимаясь».
Кончил. Не мимо ушей Евриклеи его пролетело
Слово. Все двери тех горниц, где жили служанки, замкнула
Тотчас она; а Филойтий, покинув украдкою залу,
Вышел на двор, обнесенный оградой, и запер ворота;
390 Был там в сенях корабельный пеньковый канат; им связал он
Крепко затвор у ворот и, в столовую снова вступивши
Сел там опять на оставленной им за минуту скамейке
Очи вперив в Одиссея, который, в руках обращая
Лук свой туда и сюда, осторожно рассматривал, целы ль
395 Роги312 и не было ль что без него в них попорчено червем.
Глядя друг на друга, так женихи меж собой рассуждали:
«Видно, знаток он и с луком привык обходиться; быть может,
Луки работает сам и, имея уж лук, начатой им
Дома, намерен его по образчику этого сладить;
400 Видите ль, как он, бродяга негодный, его разбирает?»
«Но, – отвечали другие насмешливо первым, – удастся
Опыт уж верно ему! И всегда пусть такую ж удачу
Встретит во всем он, как здесь, с Одиссеевым сладивши луком».
Так женихи говорили, а он, преисполненный страшных
405 Мыслей, великий осматривал лук. Как певец, приобыкший
Цитрою звонкой владеть, начинать песнопенье готовясь,
Строит ее и упругие струны на ней, из овечьих
Свитые тонко-тягучих кишок, без труда напрягает —
Так без труда во мгновение лук непокорный напряг он.
410 Крепкую правой рукой тетиву потянувши, он ею
Щелкнул: она провизжала, как ласточка звонкая в небе.
Дрогнуло сердце в груди женихов, и в лице изменились
Все – тут ужасно Зевес загремел с вышины, подавая
Знак; и живое веселие в грудь Одиссея проникло:
415 В громе Зевесовом он предвещанье благое услышал.
Быструю взял он стрелу, на столе от него недалеко
Вольно лежавшую; прочие ж заперты в тесном колчане
Были – но скоро их шум женихам надлежало услышать.
К луку притиснув стрелу, тетиву он концом оперенным,
420 Сидя на месте своем, натянул и, прицеляся, в кольца
Выстрелил, – быстро от первого все до последнего кольца,
Их не задев, пронизала стрела, заощренная медью.
Тут, обратясь к Телемаху, воскликнул стрелец богоравный:
«Видишь, что гость твой тебе, Телемах, не нанес посрамленья.
425 В цель я попал; да и лук натянуть Одиссеев не много
Было труда мне. Еще не совсем я, скитаясь, утратил
Силы, хотя женихи и ругаются мной беспощадно.
Должно, однако, покуда светло, угощенье иное
Им приготовить; и пение с звонкою цитрой, душою
430 Пира, на новый, теперь им приличнейший лад перестроить».
Так он сказал и бровями повел. Телемах богоравный
Понял условленный знак; он немедля свой меч опоясал,
В руки схватил боевое копье и за стулом отцовым
Стал, ко всему изготовясь, оружием медным блестящий.
Рубище сбросив поспешно с себя, Одиссей хитроумный
Прянул, держа свой колчан со стрелами и лук, на высокий
Двери порог; из колчана он острые высыпал стрелы
