Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

2. Вицетинцы4765 глубоко уважают меня и Марка Брута. Прошу тебя не допускать в сенате какой-либо несправедливости по отношению к ним из-за рабов, родившихся в неволе4766. Дело у них честнейшее, сознание долга перед государством необычайное, противники их принадлежат к мятежникам и самым праздным людям. За одиннадцать дней до июньских календ, из Верцелл.

[Fam., X, 34, §§ 3—4]

Серебряный Мост, 22 мая 43 г.

Лепид Цицерону.

3. Хотя между нами, ввиду нашей близкой дружбы, и всегда было соперничество в необычайном стремлении к взаимным услугам и оно, в соответствии с этим, заботливо соблюдалось нами обоими, я все-таки не сомневаюсь, что при столь сильном и столь неожиданном волнении в государстве мои хулители с помощью ложных слухов сообщили тебе обо мне кое-что недостойное меня, что сильно взволновало тебя ввиду твоей преданности государству. Что ты принял это спокойно и не счел нужным сразу поверить, мне сообщили мои управители; как оно и должно быть, это чрезвычайно приятно мне. Ведь я помню и то прежнее, что произошло от твоего желания возвеличить и почтить мое достоинство и что навсегда останется врезанным в моей памяти.

4. Настоятельно прошу тебя, мой Цицерон, — если тебе ясны моя жизнь, рвение, достойные Лепида и так настойчиво проявленные в деле управления государством в прошлое время, то ожидай в будущем равного или более славного, чем это, и считай, что тебе следует защищать меня своим авторитетом в той мере, в какой я, ввиду твоих заслуг, в большем долгу перед тобой. Будь здоров. Написано за десять дней до июньских календ из лагеря, из Серебряного Моста.

[Fam., XI, 20]

Эпоредия4767, 24 мая 43 г.

Избранный консулом император4768 Децим Брут шлет привет Марку Туллию Цицерону.

1. Чего я не делаю ради себя, то меня заставляют делать ради тебя моя приязнь к тебе и твои одолжения — бояться. Ведь хотя мне часто говорили и я не пренебрег этим, совсем недавно Лабеон Сегулий, человек, остающийся вполне верным себе4769, рассказал мне, что он был у Цезаря4770 и что много говорили о тебе; сам Цезарь не высказал никаких жалоб на тебя, за исключением того, что он сказал, будто ты высказал замечание, что юношу4771 следует восхвалять, украсить, поднять4772; что он не допустит, чтобы его можно было поднять. Я полагаю, что это Лабеон сообщил ему или придумал это замечание, а не юноша о нем упомянул. Что касается ветеранов, то Лабеон хотел, чтобы я поверил, будто они высказываются очень враждебно и будто тебе угрожает опасность с их стороны и будто они более всего негодуют на то, что среди децемвиров4773 не было ни Цезаря4774, ни меня и будто все было предоставлено на ваше усмотрение.

2. Когда я узнал об этом, уже будучи в походе, я не счел возможным переходить через Альпы, прежде чем не буду знать, что там у вас4775 происходит. Ведь что касается опасности для тебя, то они, верь мне, надеются крикливыми словами и предупреждениями об опасности, устрашив тебя и возбудив юношу4776, достигнуть больших наград, и цель всей песенки — возможно больше обогатиться4777. Однако я хочу, чтобы ты был осторожен и избегал подвохов. Ведь ничто не может быть для меня приятнее и дороже, чем твоя жизнь.

3. Имей в виду одно: как бы ты из-за боязни не был вынужден бояться сильнее, и в чем только возможно пойти навстречу ветеранам, пойди: во-первых сделай то, чего они желают насчет децемвиров; затем — насчет наград: если ты согласен, выскажи мнение, чтобы земля тех солдат, которые, как ветераны, были с Антонием, была предоставлена этим4778 нами обоими4779; что касается денег, то — сенат решит об этом, не спеша и после учета средств. Для тех четырех легионов4780, которым вы постановили дать землю, я предвижу возможность надела из земель сулланцев4781 и кампанской земли. Считаю, что землю надо раздать легионам поровну или по жребию.

4. Писать тебе об этом меня склоняет не мое благоразумие, но приязнь к тебе и жажда спокойствия, которое не может быть прочным без тебя. Я, если не будет настоятельной необходимости, не выйду за пределы Италии4782. Вооружаю, готовлю легионы; надеюсь иметь не худшее войско на случай всяких происшествий и нападений людей. Из войска, которое было у Пансы, Цезарь4 не возвращает мне и легиона. Немедленно ответь мне на это письмо и пришли кого-нибудь из своих, если будет что-либо, требующее большей тайны, и ты почтешь, что мне нужно знать это. Будь здоров. За семь дней до июньских календ, из Эпоредии.

[Fam., XI, 23]

Эпоредия4783, 25 мая 43 г.

Децим Брут шлет большой привет Марку Туллию Цицерону.

1. Мы здесь вполне здравствуем и приложим старания, чтобы здравствовать еще лучше. Лепид, по-видимому, настроен в нашу пользу. Отбросив всякий страх, мы должны свободно заботиться о государстве4784. Если бы даже все было враждебно4785, все-таки, при наличии трех столь многочисленных, находящихся на стороне государства4786 сильных войск, ты должен обладать бодростью, какой ты всегда обладал и какая теперь, с помощью судьбы, может усилиться.

2. То, что я собственноручно написал тебе в предыдущем письме4787, люди говорят, чтобы напугать тебя. Если ты закусишь удила4788, то пусть я погибну, если все, сколько бы их ни было, смогут выдержать твою попытку заговорить. Что касается меня, то я, как я писал тебе ранее, задержусь в Италии4789, пока не придет письмо от тебя. За семь дней до июньских календ, из Эпоредии.

[Fam., X, 25]

Рим, приблизительно 26 мая 43 г.

Цицерон шлет привет Фурнию4790.

1. Если, как люди полагают, для государства важно, чтобы ты ревностно служил ему, как ты решил и сделал, и чтобы ты участвовал в величайших действиях, которые направлены на уничтожение остатков войны, то ты, мне кажется, не можешь сделать ничего лучшего, ничего более похвального, ничего более почетного, и я полагаю, что этот твой труд, старательность, отношение к государству следует предпочесть быстроте в достижении претуры. Ведь я не хочу, чтобы ты был в неведении того, какую славу ты снискал; верь мне — непосредственно после Планка, и это по свидетельству самого Планка и, кроме того, по словам и мнению всех4791.

2. Поэтому, если тебе даже теперь остается затратить какие-то старания, то тебе, я считаю, следует продолжать это, прилагая величайшие старания. Ведь что более почетно или что следует предпочесть почетному? Но если ты считаешь, что ты выполнил долг перед государством, то тебе, полагаю я, следует быстро прибыть к комициям, раз они вскоре состоятся, только бы эта честолюбивая спешка не уменьшила на сколько-нибудь той славы, которую мы снискали. Многие славнейшие мужи, когда они служили государству, не являлись в год соискания. Нам это тем легче, что это не предназначенный тебе год, так что, если бы ты в прошлом был эдилом, то твой год был бы через два года4792. Теперь ты, мне кажется, нисколько не пренебрежешь обычным и как бы узаконенным сроком для соискания4793. Но я предвижу, что в консульство Планка4794, даже если твои расчеты обеспечены и без него, все-таки твое соискание будет более блистательным, если только твои действия будут завершены к нашему удовлетворению.

3. Вообще я не считал для себя столь необходимым писать более подробно, раз твое благоразумие и рассудительность столь глубоки. Однако я хотел, чтобы тебе было хорошо известно мое мнение, которое сводится к следующему: я предпочитаю, чтобы ты всё измерял достоинством, а не честолюбием, и усматривал большую пользу в постоянстве славы, а не в быстроте достижения претуры. Это самое я говорил у себя дома, пригласив брата своего Квинта и Цецину4795 и Кальвисия4796, глубоко преданных тебе, причем присутствовал твой вольноотпущенник Дардан. По-видимому, все одобряли мои слова. Но лучше всего рассудишь ты.

[Fam., X, 19]

Рим, приблизительно 27 мая 43 г.

Цицерон Планку.

1. Хотя я и не нуждался в благодарности с твоей стороны, зная, что ты и на деле и в глубине души являешься в высшей степени благодарным, всё же — ведь следует признаться — она была очень приятна мне. Ведь я видел так, словно это — то, что замечается глазом, что я тобой любим. Ты скажешь: «А раньше?»4797. Конечно, всегда, но никогда более ясно.

Твое донесение4798 было необычайно приятно сенату и благодаря содержанию, которое было очень важным и очень обширным и указывало на величайшую храбрость и величайшую рассудительность, и благодаря убедительности мнений и выражений.

2. Но приложи усилия, мой Планк, чтобы окончательно завершить войну. В этом будет вершина и влияния и славы. Все мои желания — на пользу государства; но, клянусь, уже утомленный сохранением его4799, я стараюсь на пользу отечеству немногим больше, нежели ради твоей славы; величайшую возможность ее, надеюсь, тебе даровали бессмертные боги; заклинаю тебя — приобрети ее. Ведь кто уничтожит Антония, тот завершит эту отвратительнейшую и опаснейшую войну.