Когда окончился срок его жизни, он умер, окружённый общим уважением. Весть о его смерти распространилась по окрестностям, и многие пришли его оплакивать.
Когда все погребальные обычаи были исполнены, вспомнили о наследстве крокодила. Его должны были разделить между собой родственники Нгандо. Но кто были его родственники? Тут-то и разгорелся спор.
Птицы сказали:
— Крокодил Нгандо — из нашего рода. Его имущество должно перейти к нам.
Но звери с этим не согласились.
— Какие же вы родственники Нгандо? — сказали они. — Посмотрите на себя? Разве вы на него похожи? Он носил чешуйчатые доспехи, а на вас перья.
— Верно, — ответили на это птицы, — перьев у него не было. Но надо судить не по тому, каким крокодил был всю жизнь, а по тому, с чего он начинал. Он начинал с яйца. Он был таким, как мы. Вот главное! Мать родила его таким же, как нас. Значит, он наш родственник и мы его наследники!
Но звери никак не хотели с этим соглашаться.
— Это неверно! — кричали они. — Родственники Нгандо — мы, и нам положено разделить его имущество!
Тогда из числа тех, кто пришёл оплакивать крокодила, собрался совет, чтобы выслушать доводы птиц и зверей и решить, кому должно принадлежать наследство.
Первыми начали звери.
— Может быть, и верно, — сказали они, — что искать родство надо в самом начале. Но яйцо тут ни при чём. Жизнь началась не с яйца. Сходство тут только внешнее. Когда крокодил Нгандо появился на свет, у него уже было четыре ноги, как у всех нас. Если уж искать доказательства, то вот оно. Поэтому мы заявляем, что родственники крокодила — мы и имущество Нгандо следует отдать нам.
Тут птицы не выдержали.
— Вы, звери, говорите то одно, то другое! — закричали они. — То вы отказывались признавать нас родственниками Нгандо, потому что на нас перья, а не чешуйчатые доспехи. Вот посмотрите сами на себя! У вас ведь у самих шерсть да шкура и ни у кого нет чешуи. Теперь вы опять рассуждаете неверно. Жизнь маленького Нгандо началась не тогда, когда у него выросло столько ног, сколько вы говорите. Она началась раньше, в яйце! И яйцо это было похоже на наши, а не на те, что вы называете своими яйцами. Вы не родственники крокодила. Он наш!
Но звери все продолжали спорить, каждый стоял на своём, и совет никак не мог решить, кто же из них прав.
Некий человек по имени Али собирался в путешествие. А деньги решил спрятать. Он взял горшок, насыпал в него деньги, сверху залил их мёдом и отнёс своему другу Танко.
Прошло два года. Танко, думая, что Али уже не вернётся, решил посмотреть, что в горшке. Распечатал он его и увидел, что мёд испортился. Недолго думая Танко перевернул горшок, и тут из него высыпались деньги. Танко забрал деньги, а в горшок налил свежего мёда и снова запечатал горшок.
Спустя некоторое время возвратился Али и попросил у Танко свой горшок. Распечатал он горшок, но денег в нём не нашёл. Пришёл Али к Танко и сказал:
— Нехорошо делать так, Танко. Если тебе нужны были деньги, я бы и так их тебе дал. Но раз ты взял их без спросу, я требую, чтобы ты вернул их.
Танко стал кричать, что никаких денег он не видел.
Али обратился к судье, но тот отказался разбирать дело, так как Али давал деньги Танко без свидетелей. Тогда Али рассказал обо всём самому эмиру. Эмир велел позвать судью и советников и спросил их:
— Сколько времени мёд может простоять и не испортиться?
— Не больше года, — отвечали они.
— А теперь попробуйте мёд в горшке Али и скажите мне своё мнение, — приказал эмир.
Попробовали они мёд и подтвердили, что он свежий.
— Ты слышал? — спросил эмир Танко. — Объясни же нам, как мёд, простоявший два года, остался свежим?
И эмир приказал вернуть Али деньги, а Танко строго наказал.
Жили когда-то обезьяна и черепаха. У черепахи было одиннадцать детей, а у обезьяны не было семьи, и она бродяжничала. Пошла однажды черепаха работать. Закончив работу, она получила за неё деньги и купила на них мешок риса. Возвращаясь с рисом домой, она остановилась у края дороги, поставила мешок на землю и пошла собирать сушняк. Вернулась она с сушняком к месту, где оставила мешок, и видит: на мешке сидит обезьяна. Обезьяна сказала ей:
— Эй, кума, посмотри — я нашла мешок риса!
— Этот рис не для тебя, кума, — я купила его для своих детей; я оставила его у края дороги, потому что пошла собирать сушняк. Этот рис мой, и ты должна отдать его мне.
Но обезьяна и слушать её не хотела. Она сказала:
— Найденное принадлежит нашедшему! Я рис не отдам.
Очень огорчилась черепаха, но что поделаешь? Она сказала обезьяне:
— Что ж, кума, тогда хоть продай мне немного риса — детям дома есть нечего.
— Не могу, кума, мой рис не продаётся; сходи в лавку к китайцу и купи у него.
— Ну, ладно, кума, придёт день, и ты меня вспомнишь.
И вот однажды сидела обезьяна на нижних ветках дерева, а хвост её свисал до самой земли. В это время мимо ползла черепаха. Она увидела обезьяну, крепко вцепилась в её хвост и закричала:
— Я нашла обезьяний хвост! Найденное принадлежит нашедшему! Я ни за что его не отдам.
— Эй, кума, ты что, шутишь? Ведь этот хвост мой!
— Рис на дороге принадлежит тому, кто его нашёл, и хвост на дороге тоже принадлежит тому, кто его нашёл.
Рассердилась обезьяна, потянула свой хвост — черепаха не отпускает, висит на нём. Обезьяна тянет — черепаха не отпускает, висит; и пошла обезьяна с жалобой в суд.
Пришла она в суд и сказала:
— Судья, присуди, чтобы черепаха отдала мне мой хвост.
Черепаха сказала:
— Судья, присуди, чтобы обезьяна отдала мне мой рис.
Судья велел им всё рассказать и, когда выслушал их, спросил у обезьяны:
— Где рис?
Засмеялась обезьяна и похлопала себя по животу:
— Здесь, судья!
Судья позвал стражника и велел ему принести колоду. Стражник принёс и, положив на неё по приказу судьи хвост обезьяны, отрубил его. После этого судья сказал:
— Найденное принадлежит нашедшему! Обезьяна нашла на дороге мешок риса — рис принадлежит обезьяне; черепаха нашла на дороге хвост — хвост
