Таким образом, анализ буффонных элементов плавтовской комедии все время приводит нас к традициям народной комики. Но ими не исчерпываются приемы смешного у Плавта: все, что возможно, берет он и от своего греческого оригинала. Прежде всего огромные возможности дает ему интрига: плавтовская комедия — это почти всегда комедия интриги, а не комедия характеров, как у Менандра. Из стандартных сюжетов новой аттической комедии Плавт чаще всего избирает те, которые дают возможности для более динамичного построения действия, — сюжеты, связанные с добыванием девушки, с обманом стариков;22 узнавание играет более второстепенную роль (как в «Куркулионе»), если его не подготовляет путаница «квипрокво» (как в «Двух Менехмах»). Вообще путаница двойников — очень частый комический прием у Плавта: кроме «Менехмов», на нем построены «Вакхиды», «Амфитрион», есть он и в «Хвастливом воине» (мнимая сестра Филокомасии). Подслушивания и подглядывания, подстановка одних лиц вместо других, переодевание мужчины женщиной, недоразумения между партнерами, разговаривающими о разных вещах, но уверенными, что говорят об одном и том же, — все эти смешные ситуации, столь часто встречающиеся на сцене, имеются у Плавта и были им завещаны европейской комедии.
Обыгрывание любой из этих ситуаций становилось еще более смешным, оттого что она подавалась как традиционная театральная, а не жизненная ситуация. Подчеркивалась ее условность бесчисленными и любимыми Плавтом нарушениями сценической иллюзии. Вот примеры из одной только комедии — «Псевдол». Пришел Гарпаг, которого Баллион и Симон считают переодетым посланцем Псевдола; старик и сводник пристают к нему с расспросами, сколько он дал за свой костюм военного театральному костюмеру. Псевдол не хочет рассказывать Калидору того, что уже знают зрители; Баллион говорит, что все ругательства Псевдола и Калидора — «вздор театральный, те слова, которые в комедиях кричат обычно своднику» (стихи 1081-1082), а потом предупреждает зрителей, что больше не появится на сцене; и, наконец, в финале Псевдол заявляет, что не позовет зрителей на пирушку, потому что и они его ни разу не звали. То, к чему пришли Вахтангов и Мейерхольд, исходя из опыта комедии делль'арте, было обычным приемом у римского комедиографа, не боявшегося подчеркнуть театральную условность действия своих пьес!
Нередко сценическая иллюзия нарушается неожиданным злободневным выпадом. Грек Периплектомен вдруг заявляет, что спешит в сенат, а то без него разделят провинции; или хораг (костюмер) труппы посреди действия, происходящего в Эпидавре, вдруг развертывает перед зрителем сатирический «план» римского форума. Как должны были смешить подобные выходки римского зрителя, может судить наш зритель, видевший хотя бы «Принцессу Турандот» (куда этот прием пришел из комедии делль'арте).
Стремительно, среди бесчисленных острот, от одной смешной ситуации к другой, от одного буффонного номера к другому шло действие комедии Плавта. Впечатление разнообразия и стремительности увеличивалось еще и тем, что комедия эта была музыкальной: разговорный диалог, написанный ямбическим триметром (шестистопным ямбом), сменялся быстрым, произносимым нараспев речитативом под аккомпанемент флейты, подобным речитативам al secco в итальянской комической опере; потом актеры принимались петь: «кантики» плавтовской комедии — это настоящие арии, дуэты и терцеты… Во многих комедиях эти музыкальные части занимают гораздо больше места, чем разговорные. Мы не знаем, каков был характер музыки,23 но можем утверждать, что ритмически она была очень разнообразна, — недаром столь разнообразны стихотворные размеры в кантиках Плавта и столь прихотливо сменяют они друг друга. Недаром в сохраненной Авлом Геллием эпитафии Плавта (Геллий сомневается в ее принадлежности самому поэту) говорится:
Плавта смерть унесла — и осталась Комедия в горе,
Сцена театра пуста, а Размеров безмерные толпы,
Шутки, Игры и Смех заливаются вместе слезами.24
Именно это — смех, шутки, прочно связанные с традицией народного смеха, народного площадного театра, из которого вышел «плоскостопный Макк», увлекательная, брызжущая весельем, динамическая игра, виртуозная, искрящаяся стихотворная форма — это и было то «плавтовское», то оригинальное и неповторимое, что внес в аттическую традицию римский поэт, создавая свой глубоко народный комический театр.
С. Ошеров
25
СОДЕРЖАНИЕ
Алкмену полюбил Юпитер. Муж ее
Меж тем с врагом сражался. Царь богов ему
Фигурой и обличьем уподобился
И взяв с собой Меркурия в виде Сосии.
Тут Сосия пришел, Амфитрион за ним.
Раба и господина заморочил бог.
Измену заподозрив, муж корил жену,
Однако сам как блудодей был схвачен он.
Но все раскрылось. Двойню родила она.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Меркурий.
Сосия, раб Амфитриона.
Юпитер.
Амфитрион.
Блефарон, корабельщик.
Алкмена, жена Амфитриона.
Бромия, служанка.
Действие происходит в Фивах, перед домом Амфитриона.
ПРОЛОГ
Меркурий.
Меркурий
Хотите, чтобы я вам помогал в делах,
В продаже-купле, с радостью давал бы вам
В торговле прибыль? Чтобы удавались вам
Дела все и расчеты ваши всякие
В чужих краях и дома? Чтобы рос доход
С большой, хорошей постоянной выгодой
Как в начатых делах, так и задуманных?
Хотите дальше, чтобы приносил я вам
Хорошие известия и самые
10 Для ваших дел во всем благоприятные?
(Вы знаете, что боги поручили мне
Два дела: ведать прибыли и быть гонцом.)
Хотите? Да? Чтоб я старался ревностно,
О вашей вечной выгоде заботился?
Тогда в молчанье слушайте комедию
И судьями ей будьте справедливыми.
Скажу теперь, зачем и чьим велением
Являюсь я, и имя назову свое:
Юпитеровой волею Меркурий я.
20 Отец меня сюда прислал к вам с просьбою:
Хоть знает он, что волю вы исполните
Его, и понимает, что Юпитера
Вы чтите и боитесь, как и следует,
А все же приказал мне вас покорнейше
Просить, помягче, словом убедительным —
Юпитер, он, тот самый повелитель мой,
Боится зла не меньше, чем любой из вас,
Рожден земною матерью, земным отцом —
Не диво, что беды остерегается.
30 Со мною точно то же: сын Юпитеров,
Я страхом заразился от родителя.
Так вот являюсь мирно и несу вам мир.
Прошу о честном честных и по-честному;
Нечестного у честных ведь нельзя просить,
Нелепа просьба честная к нечестному:
Нечестные когда же правду ведали?
Теперь прошу к словам моим прислушаться.
Блюдите нашу волю: ведь того с отцом
40 От вас и государства заслужили мы.
К чему считать (как видел я, в трагедиях
Считают, сколько блага оказали вам
Нептун, Победа, Доблесть, Марс с Беллоною), —
К чему считать все те благодеяния,
Что даровал вам царь богов, родитель мой?
Отец мой никогда не знал обычая
Оказанным добром корить кого-либо.
Ведь он уверен в нашей благодарности,
А вами то добро вполне заслуженно.
50 Теперь сначала просьбу нашу выскажу,
А после — содержание трагедии.
Что морщитесь, услышав про трагедию?
Я бог: не затруднюсь и превращением.
Хотите, перестрою всю трагедию
В комедию, стихи ж оставлю прежние?
Хотите так? А впрочем, глупо спрашивать!
Как будто сам не знаю! Я ведь бог на то!
Понятно, что на этот счет у вас в уме!
Вам смешанную дай трагикомедию.
60 Сплошную дать комедию никак нельзя:
Цари и боги в действии участвуют.
Так как же быть? А роль раба имеется —
Вот и возможно дать трагикомедию.
А просьба от Юпитера такая к вам:
Пусть меж рядов, по зрителям, по всем скамьям
Пройдут распорядители отдельные.
Где хлопальщик наемный попадется им,
С него в залог на месте, тут же, тогу снять.
А если кто художнику ль, актеру ли
70 Награды добиваться станет (письмами ль,
Обходом личным иль через посредника),
Эдилы ль наградят кого неправильно —
На то Юпитер повелел закону быть
Точь-в-точь как за выпрашиванье должности,26
Будь это самому себе, другому ли:
Ведь доблестью всегда победоносны вы,
Сказал он, не коварством и не подкупом.
Актеру ли иной закон, чем знатному?
Ищи награды в чести, не в сторонниках.
Достаточно сторонников имеет тот,
Кто поступает правильно, лишь были бы
80 Те честными, кто дело это ведает.
Еще одно он дал мне поручение:
Надсмотрщики чтоб были за актерами.
