Ясмин, дочери арабов.
Визирь же ответил:
— Слушаю и повинуюсь!
И они переоделись, покинули дворец и шли два дня в поисках Ясмин, дочери арабов, расспрашивая о ней всех встречных. И вот наконец они добрались до такого-то города, где она построила себе дворец. И они увидели его, и султан сказал визирю:
— Этот дворец здесь новый, потому что я его не видел во время своих прежних путешествий. Интересно, кому он может принадлежать?
И визирь ответил:
— Не знаю. Возможно, он принадлежит какому-то иноземному правителю, который покорил этот город, а мы об этом и не знали.
И султан сказал:
— Ради Аллаха! Может, это и так. А чтобы проверить это, мы отправим в этот город глашатая, который будет кричать, чтобы никто не зажигал свет в домах в эту ночь. Таким образом мы узнаем, являются ли люди, которые живут в этом городе, нашими послушными подданными или их покорил иноземный правитель.
И действительно, глашатай султана прошел через весь город, выкрикивая этот приказ. И когда наступила ночь, султан с визирем пошли бродить по городским кварталам. И они увидели, что нигде не было света, кроме как в великолепном дворце, которого они раньше не видели. И оттуда доносились песнопения и звуки теорб [15], лютней и гитар.
И тогда визирь сказал султану:
— Вот видишь! Я же говорил, что этот город больше нам не принадлежит и что в этом дворце поселился иноземный правитель!
И султан ответил:
— Возможно. Давай выясним это у дворцового стража.
И они пошли, чтобы расспросить стража. Но поскольку он был варваром и не понимал ни слова по-арабски, то он отвечал им на каждый вопрос: «Шану», что на его языке означало: «Не знаю». И султан с визирем ушли и не могли спокойно заснуть в эту ночью от мучивших их опасений и страхов.
А утром султан сказал визирю:
— Скажи глашатаю, пусть снова кричит по городу, чтобы никто не зажигал свет этой ночью. Так мы еще раз убедимся в увиденном.
И глашатай прокричал волю султана. Настала ночь, и султан пошел со своим визирем бродить по городу. И они увидели, что во всех домах царила тьма, кроме дворца, где свет горел вдвое ярче, чем ночью ранее.
И визирь сказал султану:
— Теперь ты уверен в том, что я сказал тебе о взятия этого края чужеземным правителем?
И султан ответил:
— Значит, это правда! Но что же нам делать?
А визирь сказал:
— Пойдем спать, а завтра посмотрим.
А на следующий день визирь сказал султану:
— Пойдем погулять, как и все остальные, под стенами дворца. Я оставлю тебя внизу, а сам пройду тихонько внутрь, чтобы увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами, из какой страны этот правитель.
И вот когда они подошли к привратнику, а тот отвернулся, визирю удалось прошмыгнуть мимо него, и он сумел пробраться в тронную залу. И когда он увидел Ясмин, дочь арабов, он поприветствовал ее, полагая, что приветствует молодого правителя. И она вернула ему его приветствие и предложила сесть. И когда он сел, Ясмин, дочь арабов, которая узнала визиря, но не знала о присутствии в городе ее супруга-султана, откинула крышку кувшина — и угощение было подано, и десять прекрасных белых рабынь вышли из кувшина и начали танцевать с кастаньетами. И после танца каждая из них бросила на колени Ясмин десять кошельков с золотом. И она взяла их и отдала визирю, сказав ему:
— Прими их как дар, потому что я вижу, ты беден.
И визирь поцеловал ее руку и сказал ей:
— Пусть Аллах дарует тебе победу над твоими врагами, о царь времен, и пусть Он продлит твои дни для нас!
А затем он ушел и пошел к султану, который сидел рядом с привратником у ворот дворца. И султан спросил визиря:
— И что ты там видел, о визирь мой?
И визирь ответил:
— Ох! Я же говорил тебе, что этот край был отобран у нас! И веришь ли, мне дали сто кошельков с золотом в подарок и сказали: «Возьми это, потому что ты бедняк». Именно так и сказали! Можно ли после этого сомневаться в том, что этот город и этот край захвачены?!
И султан сказал:
— Ты правда так думаешь? Тогда я тоже постараюсь усыпить бдительность привратника и пройти наверх, в тронную залу, чтобы увидеть этого правителя.
И он сделал то, что сказал. И когда Ясмин, дочь арабов, увидела его, она не показала виду, что узнала его. И она поднялась со своего трона в его честь и сказала:
— Будь добр, сядь!
И когда султан увидел, что человек, которого он считал иностранным правителем, встал в его честь, его сердце успокоилось, и он сказал себе: «Это, конечно, мой подданный, а не иноземный правитель, иначе он не стал бы так вставать передо мною». И он сел на указанное ему на место, и были поданы закуски, и он ел, пил и был счастлив. И, подкрепившись таким образом, он спросил Ясмин, дочь арабов:
— О незнакомые мне люди, кто вы?
И Ясмин, дочь арабов, улыбнулась и ответила:
— Мы богатые люди.
И, сказав так, она открыла кувшин — и тут же из него вышли десять чудесных белых рабынь, которые начали танцевать с кастаньетами. И прежде чем исчезнуть, каждая из них бросила на колени Ясмин десять кошельков с золотом.
И султан удивился и был на грани восхищения…
Но тут Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
ДЕВЯТЬСОТ СОРОК ПЯТАЯ НОЧЬ,
она сказала:
И Ясмин, дочь арабов, улыбнулась и ответила:
— Мы богатые люди.
И, сказав так, она открыла кувшин — и тут же из него вышли десять чудесных белых рабынь, которые начали танцевать с кастаньетами. И прежде чем исчезнуть, каждая из них бросила на колени Ясмин десять кошельков с золотом.
И султан удивился и был на грани восхищения, и он сказал Ясмин, дочери арабов:
— Скажи, брат мой, где ты купил этот удивительный кувшин?
Она же ответила:
— Я не покупал его за деньги.
Тогда он спросил:
— Так за что же ты купил его?
И она сказала:
— Я увидел этот кувшин в доме одного человека и сказал ему: «Отдай мне этот кувшин за что хочешь». И он ответил: «Этот кувшин не продается и не покупается. Но если ты хочешь, чтобы я отдал его тебе, пойди и сделай со мной то, что петух делает с курицей, и тогда я отдам тебе кувшин». И тогда я сделал
