Цунэтомо Ямамото - Хагакурэ

Фамильные реликвии господина Сома под названием «Тикэн марокаси» были самыми древними в Японии. Однажды в его имении случился пожар и дом был объят пламенем.

– Мне не жалко дома и того, что в нем было, даже если он сгорит дотла, – сказал господин Сома. – Ведь все это можно вос­становить. Я сожалею лишь о том, что не могу спасти свои семейные реликвии, кото­рые являются самым ценным сокровищем моего рода.

– Я войду в горящий дом и вынесу реликвии, – отозвался один самурай из числа его слуг.

– Ты не сможешь этого сделать, потому что дом уже догорает, – сказал господин Сома, и все собравшиеся засмеялись.

Этот человек не отличался красноречием и никогда не был полезен хозяину, но его взяли в слуги за то, что он делал все от начала до конца.

– Я никогда не выручил своего хозяина в трудную минуту, – отвечал самурай, – потому что был слишком беззаботен, но я лелеял в себе решимость в один прекрасный день отдать за него свою жизнь. Кажется, этот день настал. – И он прыгнул в пламя.

Когда дом догорел и огонь потух, хозяин сказал:

– Давайте найдем останки этого смель­чака. Как жаль, что он погиб!

После поисков его тело обнаружили в одном из помещений, которые прилегали к жилым комнатам. Когда его перевернули, из живота потекла кровь. Оказалось, что слуга вскрыл себе живот и положил туда семейные реликвии господина Сома, вслед­ствие чего они совсем не пострадали от пожара. С тех пор их называли «кровавая родословная».

Один человек поведал следующее: «Пос­ледователи традиции „И-цзин“ допускают одну ошибку. Принято считать, что это – традиция гадания, однако в действительнос­ти это не так. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что иероглиф „и“ оз­начает „перемены“. Даже если ты предска­жешь себе удачу, стоит тебе сделать что-то не так, и она обернется неудачей. И в то же время, если ты предскажешь себе не­удачу, но поступишь правильно, тебе пове­зет.

Когда Конфуций говорил: «Если я буду трудиться много лет, чтобы постичь одни только перемены („и“), я не буду совершать ошибок», он имел в виду не изучение «И-цзин». Конфуций утверждал, что если человек посвятит много лет изучению перемен и правильного поведения на Пути добра, его поступки будут безупречными».

Хирано Гонбэй был одним из Рыцарей семи копий, которые прямым штурмом взя­ли возвышенность в сражении при Сидзугадакэ[26]. Впоследствии его пригла­сили стать одним из хатамото господина Иэясу.

Однажды Гонбэя пригласил к себе домой господин Хосокава.

– Все в Японии знают о мужестве мас­тера Гонбэя, – сказал господин Хосока­ва. – Стыдно, что такой смелый человек вынужден занимать столь низкую долж­ность. Вы, наверное, ожидали чего-то дру­гого. Если бы вы были моим слугой, я бы пожаловал вам половину своего состояния.

Не проронив ни слова, Гонбэй встал, вышел на веранду, повернулся лицом к дому и помочился.

– Если бы я был слугой хозяина этого дома, я бы здесь не мочился, – сказал он.

Когда священник Дайю из Сансю по вы­зову прибыл к больному, ему сказали:

– Этот человек только что умер.

– Смерть не могла наступить в это вре­мя суток. Может быть, он умер вследствие неумелого лечения? Какой позор!

Доктор все еще не ушел и услышал эти слова, сидя по другую сторону сёдзи. Он рассердился, вышел из-за ширмы и сказал:

– Я слышал, как ваше преосвященство сказали, что человек умер вследствие неумелого лечения. Поскольку я неопытный доктор, это вполне могло быть так. Но я слышал, что священники олицетворяют си­лу буддийского Закона. Покажите нам, как вы умеете возвращать человека к жизни, ведь без такого подтверждения буддизм не имеет смысла.

Это задело Дайю, и он почувствовал, что как священник не имеет права позорить буддизм.

– Я действительно покажу вам, как воз­вращать к жизни с помощью молитвы, – ответил он. – Только подождите немного, мне нужно подготовиться. – И сказав это, он ушел в храм.

Вскоре он вернулся и сел в медитации рядом с покойником. Через некоторое время покойник начал дышать и зашевелился. Го­ворят, он прожил еще полгода. Поскольку эту историю рассказали самому священнику Таннэну, никакой подлог здесь невозможен.

Когда у Дайю спросили, как он молился, он ответил:

– В нашей секте не принято оживлять мертвецов, поэтому я не знаю никакой специальной молитвы. Я просто открыл свое сердце для буддийского Закона, вернулся в храм, наточил короткий меч, который когда-то был подарен храму, и спрятал его в своей мантии. Затем я обратился к покой­нику с молитвой: «Если сила буддийского Закона существует, сразу же возвращайся к жизни». Поскольку я был исполнен ре­шимости, если бы покойник не вернулся к жизни, я не задумываясь вскрыл бы себе живот и умер рядом с ним.

Когда Ямамото Городзаэмон отправился к священнику Тэцугю в Эдо, чтобы тот поведал ему о буддизме, Тэцугю сказал:

– Буддизм отвергает мыслящий разум. Выше этого нет мурости. Для вас как для воина у меня есть хорошее подтверждение этого. Китайский иероглиф «малодушие» получается, если к иероглифу «смысл» при­бавляют основу «человек». Отметим, что «смысл» подразумевает «мышление». Это значит, что когда человек омрачает мышлением свой подлинный разум, он стано­вится малодушным. Может ли человек быть безупречным на Пути Самурая, если он продолжает мыслить? Полагаю, вы сделаете из этого вывод.

Как говорил один старый самурай, взять врага на поле боя все равно что соколу поймать птицу. Хотя сокол видит перед собой тысячи птиц, он не замечает ни одной из них, кроме той, которая должна стать его добычей.

Более того, голова, которую человек взял на поле боя после того, как заявил: «Я возьму в плен воина в таких-то доспехах», называется пгэдзукэ-но куби.

В «Коёгункан» один воин говорит:

– Когда я встречаюсь с врагом, мне кажется, будто я вхожу во тьму. Поэтому я часто получаю тяжелые ранения. Но вы сражались со многими известными воинами и никогда не были ранены. Почему это так?

Другой отвечает ему:

– Когда я встречаюсь с врагом, это дей­ствительно напоминает пребывание во тьме. Но если при этом мой ум пребывает в покое, он подобен ночи, озаренной бледным лунным светом. Если я начинаю поединок в таком состоянии, я знаю, что не могу быть ранен.

Вот что чувствует воин в мгновение ис­тины.

Ружейная пуля, попадая в воду, отлетает рикошетом. Говорят, что если пометить ее ножом или оставить на ней след зубами, она войдет в воду. Более того, если хозяин часто охотится или как-то по-другому ис­пользует оружие, меченая пуля принесет ему удачу.

Однажды господа Овари, Кий и Мито в десятилетнем возрасте были в саду вместе с господином Иэясу, когда тот сбил осиное гнездо[27]. Из гнезда вылетели осы и господа Овари и Кий в испуге убежали прочь. Однако господин Мито одну за другой снимал ос со своего лица, но никуда не убегал.

В другой раз господин Иэясу сушил на жаровне каштаны и пригласил мальчиков присоединиться к нему. Когда каштаны на­грелись, они внезапно начали лопаться. Двое ребят испугались и отстранились. Однако господин Мито не испугался. Он подобрал каштаны, скатившиеся с жаровни и поло­жил их обратно.

Для изучения медицины Эгути Тоан от­правился в дом старого Ёсида Итиана в районе Банте в Эдо. В это время поблизости жил мастер меча, с которым Тоан время от времени занимался. У этого мастера был также ученик-рёнин, который однажды по­дошел к Тоану и сказал:

– Сегодня я собираюсь осуществить давнее намерение, которое я вынашиваю уже много лет. Я сказал тебе об этом, потому что ты мой давний друг.

Затем он ушел. Тоан почуял что-то не­доброе в его словах и последовал за ним. Вскоре Тоан увидел, что с другой стороны к ренину приближается человек в плетеной шляпе. Проходя мимо человека в шляпе, ренин сильно ударил своими ножнами по ножнам человека в шляпе. Когда человек оглянулся, ренин сшиб с него шляпу и гром­ко заявил, что собирается ему отомстить. Поскольку человек был застигнут врасплох, зарубить его оказалось нетрудно. Впослед­ствии жгельцы ближайших домов все как один поздравляли ренина. Говорят, они даже предлагали ему деньги. Тоан любил расска­зывать эту историю.

Однажды, когда священник Унго из Мацусимы ночью шел через горы, его остановили разбойники.

– Я человек из этой местности, а не странник, – сказал он, – поэтому у меня нет денег, но вы можете забрать мою одеж­ду. Прошу вас, оставьте мне жизнь.

– Что ж, наши усилия были напрасны­ми, – ответили разбойники. – Твоя одеж­да нам не нужна. – И они двинулись даль­ше по дороге.

Не успели они пройти и двадцати метров, как Унго окликнул их.

– Я нарушил заповедь: «Не лги», – сказал он. – В замешательстве я забыл, что у меня в кошельке есть один кусок серебра. Искренне сожалею, что обманул вас, когда сказал, что у меня ничего нет. Вот это серебро. Пожалуйста, возьмите его.