И говорят, что ювелир, когда жена рассказала ему о том, что сделал с ней водонос, воскликнул: "Удар за удар! Если бы я прибавил, наверное прибавил бы и водонос!"
И эти слова стали поговоркой, ходячей среди людей. И подобает женщине быть заодно с мужем и явно и в тайне и удовлетворяться от него малым, если он не властен на многое, и следовать примеру Аиши-правдивой и Фатимы-ясноликой - да будет Аллах доволен ими обеими! - чтобы быть последовательницей благочестивых предков"
Рассказ о Ширин и рыбаке (ночь 391)
Рассказывают также, что Хосру (а это царь из царей) любил рыбу.
И однажды он сидел в своих покоях вместе с Ширив, своей женой и к нему пришёл рыбак с большой рыбой, и поднёс её Хосру.
И царю понравилась эта рыба, и он велел дать рыбаку четыре тысячи дирхемов, а Ширин сказала: "Плохо то, что ты сделал". - "А почему?" - спросил Хосру. И Ширин сказала: "Потому что, если ты после этого дашь кому-нибудь из своей челяди такое количество денег, он сочтёт это ничтожным и скажет: "Он дал мне столько же, сколько дал рыбаку". А если ты дашь меньше, он скажет: "Он меня презирает и дал мне меньше, чем дал рыбаку". - "Ты права, - сказал Хосру, - но дурно, когда царь берет обратно подаренное, и это уже пропало". - "Я придумаю, как тебе получить подарок обратно", - молвила Ширин.
"А как так?" - спросил царь. И она оказала: "Когда ты этого захочешь, позови рыбака и спроси его: "Эта рыба самец или самка?" И если он скажет: "Самец", - скажи ему: "Мы хотели только самку". А если он скажет: "Самка", - скажи: "Мы хотели только самца".
И царь послал за рыбаком и тот вернулся (а этот рыбак обладал острым умом и сообразительностью), и царь Хосру спросил его: "Эта рыба самец или самка?" И рыбак поцеловал перед ним землю и ответил: "Эта рыба двуполая - не самец и не самка".
И Хосру засмеялся его словам и приказал дать ему другие четыре тысячи дирхемов. И рыбак пошёл к казначею и получил от него восемь тысяч дирхемов, и положил их в мешок, который был с ним, и взвалил его на спину и хотел выйти, но у него выпал один дирхем. И рыбак снял мешок с плеча и нагнулся за дирхемом и взял его (а царь и Ширин смотрели на него). Ширин тогда и говорит царю: "О царь, видел ли ты скаредность этого человека и его низость: когда у него упал дирхем, ому нелегко было оставить его, чтобы его поднял ктонибудь из слуг царя".
Царь, услышав её слова, почувствовал к рыбаку отвращение и воскликнул: "Ты права, о Ширин!" А зятем он велел вернуть рыбака и сказал ему: "О низкий помыслами! Ты не человек! Помнишь, как ты, сняв с плеча мешок с деньгами, нагнулся ради дирхема, поскупившись оставить его?"
И рыбак поцеловал землю и сказал: "Да продлит Аллах век царя! Я поднял этот дирхем с земля не потому, что он был для меня значителен, - я потому поднял его с земли, что на одной из его сторон изображение царя, а на другой стороне - его имя. Я боялся, что кто-нибудь наступит на него, не зная этого, и будет этим оскорблено имя царя и его изображение, и с меня взыщется за этот грех".
И царь удивился словам рыбака и нашёл прекрасным то, что он сказал, и велел дать ему ещё четыре тысячи дирхемов и приказал глашатаю кричать в царстве: "Не должно никому следовать мнению женщин, - кто последует их мнению, потеряет с каждым своим дирхемом ещё два дирхема".
Рассказ о Яхье ибн Халиде и его госте (ночи 391-392)
Рассказывают, что Яхья ибн Халид аль-Бармаки вышел из дворца халифа, направляясь домой, и увидел у ворот своего дома человека. И когда он приблизился, этот человек поднялся на ноги и приветствовал Яхью и сказал: "О Яхья, я нуждаюсь в том, что есть у тебя в руке, и я сделаю Аллаха моим ходатаем перед тобой!"
И Яхья велел отвести этому человеку место в своём доме и приказал своему казначею доставлять ему каждый день тысячу дирхемов, и чтобы кушанье ему было из его личных кушаний, и человек этот провёл таким образом целый месяц. И когда месяц кончился, к нему пришло тридцать тысяч дирхемов, и человек побоялся, что Яхья возьмёт у него деньги из-за их множества, и тайком ушёл..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста девяносто вторая ночь
Когда же настала триста девяносто вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что тот человек взял деньги и тайком ушёл. И Яхье рассказали об этом, и он воскликнул: "Клянусь Аллахом, если бы он провёл у меня целую жизнь и весь свой век, я бы, право, не отказал ему в награде и не прекратил бы почёт и гостеприимство! Милости Бармакидов неисчислимы и достоинства их неисчерпаемы, в особенности Яхьи ибн Халида: он преисполнен славных достоинств, как сказал о нем поэт:
Я щедрость спросил: "Свободна ты?"
И сказала: "Нет, Рабыня в неволе я у Яхьи ибн Халида".
"Покупкою?" - я спросил. Сказала она: "О нет!
В наследство досталась я ему от отца к отцу",
Рассказ об аль-Амине и невольнице (ночь 392)
Рассказывают, что у Джафара, сына Мусы аль-Хади, была невольница-лютнистка, по имени аль-Бедр-аль-Кебир.
И не было в то время никого прекраснее её лицом, стройнее станом, нежнее по качествам и искуснее в пении и игре на струнах. И была она до пределов красива и до конца изящна и совершенна. Про неё услышал Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, и стал просить Джафара, чтобы тот продал ему эту девушку, но Джафар сказал: "Ты знаешь, что таким, как я, не подобает продавать невольниц и назначать цену за наложниц, и не будь она питомицей моего дома, я бы, право, отослал её к тебе и не пожалел бы её для тебя".
А потом Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, отправился однажды, с целью повеселиться, в дом Джафара, и тот велел подать ему то, что хорошо иметь среди друзей, и приказал своей невольнице аль-Бедр-аль-Кебир спеть и повеселить аль-Амина. Девушка настроила инструменты и спела самые приятные напевы. И Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, принялся за питьё и увеселения и велел кравчим побольше поить Джафара, чтобы напоить его пьяным. И потом он взял девушку с собою и отбыл домой и не протянул к ней руки, а с наступлением утра он велел позвать Джафара. Когда тот пришёл, он поставил перед ним вино и приказал невольнице петь ему из-за занавески. И Джафар услышал её голос и узнал её и разгневался, но не проявил гнева из-за благородства своей души и возвышенности своих помыслов и не выказал никакой перемены. А когда их встреча окончилась, Мухаммед аль-Амин, сын Зубейды, велел кому-то из своих людей наполнить челнок, на котором приехал Джафар, дирхемами и динарами и дивными богатствами. И слуга сделал то, что приказал ему альАмин, и положил в челнок тысячу кошельков и тысячу жемчужин, каждая жемчужина ценою в двадцать тысяч дирхемов, и клал туда разные редкости, пока матросы не завопили и не сказали: "Лодка не может поднять больше ничего!"
И аль-Амин приказал доставить все это в дом Джафара. Таковы-то помыслы великих, да помилует их Аллах!
Рассказ о Сайде ибн Салиме аль-Бахили (ночи 392-393)
Рассказывают, что Сайд ибн Салим аль-Бахили говорил: "Моё положение стало трудным во времена Харуна ар-Рашида, и у меня собралось много долгов, которые тяготили мою жизнь, и я был бессилен расплатиться. И хитрости стали для меня тесны, и я впал в замешательство, не зная что делать, так как мне было очень затруднительно уплатить долги. А заимодавцы окружили мои ворота, и толпились у меня взыскивавшие, и те, кому я был должен, не покидали меня. И иссякли мои хитрости, и усилились думы, и когда я увидел, что дела стали трудны и обстоятельства переменились, я направился к Абд-Аллаху ибн Малику аль-Хузан и попросил его подкрепить меня своими знаниями и привести меня к вратам облегчения своей прекрасной сообразительностью.
И сказал Абд-Аллах ибн Малик аль-Хузаи: "Никто не может освободить тебя от испытания, заботы, стеснения и горя, кроме Бармакидов". А я спросил его: "Кто может перенести их высокомерие и вытерпеть их самовластие?"
И Абд-Аллах ибн Малик сказал: "Вытерпи это, чтобы исправить своё положение..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста девяносто третья ночь
Когда же настала триста девяносто третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Малик аль-Хузаи сказал Сайду ибн Салиму: "Вытерпи это, чтобы исправить своё положение".
И я вышел от него и пошёл к альФадлу и Джафару, сыновьям Яхьи ибн Халида, и рассказал им свою историю и изъяснил своё положение, и они сказали мне: "Да поддержит тебя Аллах своей помощью и да избавит тебя своей милостью от нужды в его тварях! Да осыплет он тебя великими милостями и да позаботится о твоём достатке прежде других - он властен в том, что желает, и с рабами своими милостив и пресведущ".
И я ушёл от них и вернулся к Абд-Аллаху ибн Малику со стеснённой грудью, смущённым умом и разбитым сердцем и повторил ему то, что они мне сказали, и Абд-Аллах ибн Малик молвил: "Тебе надлежит провести сегодняшний день у нас, и мы посмотрим, что определит Аллах великий".