был благородным и в то же время милым, и его левый уголок рта был украшен искусно округленной родинкой, а его грудь, белая и гладкая, была похожа на хрустальную плиту, под которой билось горячее и отважное сердце.
И при виде его у Лика Лилии началось нечто подобное головокружению, и она почти потеряла сознание, ибо справедливо сказал поэт:
Коль скоро брови вместе стрелы шлют,
Они достигнут цели, в сердце то вонзившись,
Которое созрело для любви.
И когда Лик Лилии пришла в себя, она потерла свои глаза, огляделась — но юноши уже не было. И она сказала себе: «Этот похититель моей розы только что забрал душу мою и сердце мое! И он не только разбил драгоценный сосуд моей чести камнем соблазна, но и хитро ранил мое сердце стрелой любви! Увы! Я далеко от страны моей и матери моей, — куда я пойду и кому буду жаловаться, чтобы добиться справедливой кары за этот ущерб?»
И ее сердце запылало страстью, и она отправилась на поиски своих юных невольниц. И, сев среди них, она взяла калям и бумагу и написала Нургихану письмо, которое она передала вместе с его кольцом своей ближайшей служанке с повелением доставить эти два предмета юному принцу. И молодая невольница в мгновение ока прибыла к Нургихану и обнаружила, что он сидит в одиночестве и, кажется, мечтает о своей любимой — Лике Лилии. И после почтительного поклона она вручила ему письмо и кольцо, которыми ее наделила принцесса. И Нургихан, узнав свое кольцо, был на пределе чувств своих. Он открыл письмо и прочитал следующее:
У юных дев изящество и нега,
Соблазн у юношей младых и чернооких.
К чему вопросы: «Как же так случилось?» —
На свет любви и мудрость прилетает.
Так вот и я от страсти умираю
К твоим глазам! Огонь меня терзает —
То пламя страсти, томной, безнадежной!
Напрасно говорят: «Сердца сроднятся»,
Ведь гибну я! И что ты мне ответишь,
Коль я спрошу: «Зачем меня ты губишь
Своей походкой, статью и красою?»
Но нет, не жду ответа! Все! Довольно!
Меня любовь и так уж истерзала!
Когда Нургихан прочитал это письмо, огонь любви вспыхнул под пеплом его сердца, и, оживленный, подобный ртути, он схватил в руки калям и бумагу и ответил следующими строками:
Той, что царит над всем прекрасным,
Чье тело словно серебро,
Изгиб бровей что меч у воина в руках,
Который в схватку кинулся без страха!
О милая! Твой дивный светлый лоб
Зухру-планету [36] мне напоминает,
Он вызывает зависть у красоток
Всего Китая! Но твое письмо
Так ранит сердце мне! Оно трепещет,
Лишь родинку увидев на лице
Любимой, что луне подобна!
Одной лишь искры было мне довольно
Из сердца твоего, чтобы огонь желанья
Меня объял и осветил всю душу!
Кто любит, знает обаяние
Терзаний страстных. Я теперь подобен
Той курице, что мечется по полу,
Из-под ножа удрав и истекая кровью.
О Лик Лилии! Чадрою не закрыт он,
Лишь скромностью своей,
Так сделай первый шаг,
Ведь сердце хоть мало,
Но там живет Создатель!
В смятении я умолкаю.
О милая, не смею говорить
Я более, поскольку сердца тайны
Нельзя болтливому каляму доверять.
Затем принц Нургихан сложил любовное письмо, наложил на него свою печать и отдал юной невольнице, которая доставила ему послание Лика Лилии, наказав ей лично рассказать госпоже своей о тех деликатных подробностях, которые он не смог выразить письменно. И служанка Лика Луны без промедления ушла и отправилась к хозяйке. И она застала ее сидящей, с томными, похожими на нарциссы глазами, и каждая ее ресница напоминала фонтан слез.
В этот момент своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила
ДЕВЯТЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,
она сказала:
И она застала свою госпожу сидящей, с томными, похожими на нарциссы глазами, и каждая ее ресница напоминала фонтан слез. И она подошла к ней, улыбаясь, и сказала:
— О роза из цветника радости, пусть причина, заставляющая тебя омывать цветок лица твоего драгоценными слезами, падет на меня, чтобы ты всегда была довольна и смеялась! Я принесла тебе хорошие вести!
И она вручила ей ответ Нургихана, сопровождая его любезными объяснениями, которые красавец просил ее передать своей возлюбленной.
И когда Лик Лилии прочитала это письмо и услышала из уст своей любимицы интимные подробности, которые похититель ее сердца Нургихан не смог выразить письменно, она поднялась и, утешенная, позволила своим юным прислужницам прибрать себя и нарядить.
И эти очаровательные девушки приложили все усилия, чтобы их повелительница сияла красотой. Они причесали ее и уложили волосы с помощью гребней, прибрали и надушили ее с таким искусством, что и тартарский [37] мускус испарился бы от ревности перед благоуханием, которое она издавала, и сердца заплясали бы в груди при виде ее великолепной заплетенной косы толщиной в ладонь, спускавшейся на спину. А потом они завязали вокруг ее талии красный кисейный пояс, каждая нить которого была соткана с большим искусством. Затем они завернули ее в розовую кисею, через которую можно было разглядеть ее кожу, и надели шальвары царского размера из более плотной ткани, перед красотой которой склонился бы весь мир. И они украсили ее пробор жемчугом, красота которого смутила бы звезды Млечного Пути. А на лоб ей надели блестящую диадему, которая сделала ее такой сияющей, что можно было поверить в появление на небосводе новой луны. И они сделали ее такой прекрасной, что любой смотрящий на нее замирал неподвижно в изумлении, словно видел прекрасную картину. Но Лик Луны и без всего этого была настолько прекрасна, что ее собственная красота сияла ярче всех украшений.
И когда ее так нарядили и украсили, она пошла с бьющимся сердцем в сад, под деревья, где лежала густая тень. И, увидав ее, Нургихан сразу потерял сознание, настолько сильным было ощущение, которое он испытал. Однако вскоре благодаря запаху сладкого дыхания Лика Луны Нургихан открыл глаза и словно взлетел на вершину счастья, глядя на свою возлюбленную. И со своей стороны, Лик Луны нашла, что этот юноша настолько точно
