Как только взошло солнце, Хуан велел бить в боевые барабаны, аль-Кафир выехал на поле брани и стал поносить мусульманских воинов. Султан воскликнул: «Сразитесь с ним, бедуины из племени Бану Исмаил!» Вдруг, откуда ни возьмись, появился всадник, и сшиблись кони, зазвенели мечи. Схватка была так жестока, что ребенок, поседел бы от ужаса. Два часа продолжалась она, и кони уже выбились из сил. Наконец противник аль-Кафира изловчился и на полном скаку отсек неверному, голову.
А всадник этот был Фахр ад-Дин Хасан из племени Бану Исмаил, который отправился на поиски Мааруфа ибн Джамра.
Он приехал в одну из крепостей и стал расспрашивать о мукаддаме, но ему сказали, что Мааруф все еще не возвратился и нет о нем никаких вестей, а начальником стал араб из Газы по имени Шиха. Тогда воскликнул Фахр ад-Дин: «Я знаю Бейбарса еще с тех пор, как он приезжал к мукаддаму Мааруфу. Он достоин быть султаном, но напрасно он назначил нашим начальником Шиху. Я поеду в Каир и скажу об этом султану». Ему ответили: «Не езди понапрасну в Каир, султан и твои братья воюют с врагом в Яффе». Фахр ад-Дин тут же собрался и отправился в Яффу. Подъехав к стенам Яффы, он увидел аль-Кафира, который похвалялся своей силою перед мусульманскими воинами. Тут взыграла в нем кровь, и он бросился на нечестивца. Когда появился Фахр ад-Дин на коне, султан аз-Захир спросил своих людей: «Кто этот всадник?» – «Не знаем», – ответили они. А Фахр ад-Дин, победив могучего рыцаря аль-Кафира, подъехал к султану, пожелал ему вечного могущества и победы над всеми врагами и сказал: «Я мукаддам Фахр ад-Дин из племени Бану Исмаил. Я узнал, что ты, о повелитель правоверных, воюешь здесь с врагами, и приехал сразиться за святую веру». Султан приветствовал его и промолвил: «Чего бы ты желал в награду за свою храбрость?» – «Я хочу, господин наш, чтобы ты назначил меня начальником крепостей, и укреплений». – «А нет ли у тебя иных желаний?» – «Нет, о повелитель правоверных». Султан подумал: «Испытаю-ка я этого человека и узнаю, на что он способен». А вслух сказал: «Если хочешь стать начальником крепостей и укреплений, схвати наших врагов – франкских королей и злодея Хуана, – и я исполню твое желание». – «Это проще простого», – воскликнул Фахр ад-Дин и поскакал к Яффе. Он подождал, когда стемнеет, переоделся в платье неверных, потом пробрался во дворец короля Диафила и смешался с толпой придворных. В одной из зал увидел он трех королей, а с ними Хуана. Хуан заметил его и воскликнул: «Разве не ты убил аль-Кафира?» – «Да, это я, – ответил Фахр ад-Дин, – и вам тоже не избежать смерти». Он бросился на них, на слуги схватили его, связали и отвели в тюрьму к Христофану. Христофан заковал его в цепи, а Фахр ад-Дин подумал про себя: «Эта беда постигла меня оттого, что я дурно говорил о Шихе. Если господь пошлет мне спасение я буду ему верным слугой». Тут тюремщик спросил его: «Какой смерти ты себе желаешь?» – «Уйди прочь, – ответил Фахр ад-Дин, – или я позову своего спасителя». – «Кто же может спасти тебя из моих рук?» – «Потерпи, узнаешь, – ответил Фахр ад-Дин и добавил: – Мне было знамение, что меня спасет Джамаль ад-Дин Шиха». Вдруг тюремщик промолвил: «Тот, о ком ты говоришь, перед тобой», – и снял с него оковы. Мукаддам Фахр ад-Дин, пораженный, спросил: «Кто ты?» – «Я – Шиха, которого ты звал». – «Если это так, то знай, что я твой верный слуга». – «Зачем ты пришел в Яффу?» – спросил Шиха. «Я дал слово султану захватить город и привести к нему франкских королей, злодея Хуана и слугу его аль-Бартакиша, но вместо этого сам попал в плен». – «Я помогу тебе выполнить твое обещание», – сказал Шиха. Они пошли вместе во дворец, усыпили всех, кто там был, снотворным снадобьем и притащили спящих в тюрьму. Джамаль ад-Дин освободил пленников-мусульман и сказал мукаддаму: «Вези королей, Хуана и аль-Бартакиша к султану, а узники-мусульмане тебе помогут. Скажи султану, чтобы он брал город: я перерезал всех стражников и открыл городские ворота».
Фахр ад-Дин доставил королей и Хуана султану и передал ему слова Джамаль ад-Дина. Султан велел своим войскам идти на приступ, и не успели франки опомниться, как засверкали мусульманские мечи, и через два часа не осталось ни одного франка в живых. Султан приказал собрать все богатства, что были в городе, а город разрушить. Потом уселся в своем шатре и повелел мукаддаму Фахр ад-Дин Хасану привести к нему трех королей и Хуана с аль-Бартакишем. Бейбарс хотел отрубить им головы, но Шиха вмешался и сказал; «О повелитель правоверных, сохрани им жизнь. Всему свое время». Тогда султан приказал дать Хуану и аль-Бартакишу плетей, а потом бросить их в тюрьму.
Затем мусульмане тронулись в обратный путь, ведя за собой трех королей, закованных в цепи. Жители повсюду встречали воинов султана как победителей. Наконец они достигли окрестностей Каира. Гонцы уже известили горожан о приближении султана, и весь город украсился в честь победы над неверными. Победители торжественно вошли в город, и впереди брели пленные короли в цепях, а за ними красовался верхом на скакуне султан Бейбарс. Все от мала до велика высыпали на улицу поглядеть на это зрелище. Вернувшись в Каир, султан занялся делами государства, а франкских королей бросили в тюрьму.
Прошло немного времени, и однажды явился к султану гонец из Халеба. Халебский наместник писал:
«От Амад ад-Дина, наместника Халеба. Извещаем тебя, о повелитель правоверных, что такого-то дня увидели мы вдалеке облако пыли, а когда пыль рассеялась, показалось войско короля аль-Фортамакуса, правителя Антакии. франки окружили наш город и стали возле его стен лагерем. Мой отец с отрядом выступил против неверных и в жестокой, упорной битве пал смертью героя. Мы закрыли ворота, приготовились к осаде и просим тебя, о повелитель правоверных, прийти нам на помощь со своим разящим мечом, пока не постигла нас непоправимая беда».
Прочитав письмо, султан немедля приказал снаряжать войско и готовиться к походу. В три дня собрали войско, султан оставил вместо себя наместника и выступил на Халеб. Подойдя к Халебу, он разбил поблизости лагерь и приказал бить в боевые барабаны. Первым на поле брани выехал Айдемир и стал вызывать врагов на поединок. Хуан велел своим воинам сразиться с ним. Один за другим выезжали они против Айдемира и гибли, сраженные его мечом. Так убил он десять человек, и султан щедро наградил его за храбрость.
И опять не обошлось тут без злодея Хуана. Хоть и получил он пятьдесят ударов плетьми, однако ж оправился и сумел бежать в Антакию. Там явился он к королю аль-Фортамакусу и стал уговаривать его пойти войной на султана аз-Захира. Фортамакус ответил ему: «Знай, Хуан, что я не стану воевать против султана. Я не хочу, чтобы страна моя была разорена, а я попал в плен, подобно неразумным королям, которые послушались тебя. Хочешь быть моим гостем – добро пожаловать, но на уговоры я не поддамся». Ничего не поделаешь, пришлось Хуану отступиться.
Тут Хуан принялся разглядывать королевскую свиту, увидел среди придворных юношу и сказал королю: «Этот статный юноша похож на тебя. Верно, он твой сын». Фортамакус ответил: «Да, это мой сын Карфус». – «Почему бы тебе не испытать его в бою? Я уверен, такой храбрец, как он, разобьет любого врага». – «Спроси его, – сказал король, – хочет ли он воевать?» Юноша воскликнул: «Ни о чем ином я и не мечтаю!» – «В таком случае, – промолвил Хуан, – собери войско и иди на Халеб». Так войско Фортамакуса оказалось под Халебом.
На следующее утро вновь забили боевые барабаны и на поле брани выехал эмир Калаун со своим отрядом. Воины его храбро сражались, перебили много врагов, а под вечер вернулись к султану, и он щедро наградил их. Так десять дней подряд бились они с неверными, и Карфус сказал Хуану: «Война затянулась, люди мои обессилели, а самые храбрые герои погибли. Какой совет ты мне дашь?» – «Ты должен сам выехать на поле брани, – посоветовал ему Хуан, – и сразиться с врагом». Наутро Карфус выехал вперед и стал вызывать противников на поединок. Из мусульман пришел черед сражаться эмиру аль-Джавили. Он ринулся на врага, и началась схватка не на жизнь, а на смерть. Целый час бились противники, а потом эмир аль-Джавили нанес Карфусу смертельный удар в грудь. Королевич свалился наземь и испустил дух. Увидев это, Хуан приказал всей армии вступить в бой, а сам обернулся к аль-Бартакишу и шепнул: «Погоняй коня, давай уносить ноги, пока не поздно. Эта армия не выстоит против мусульман и часа». Аль-Бартакиш возразил ему: «Зачем же ты приказал начать бой и обрек людей на гибель?» – «Глупец, – воскликнул Хуан, – разве ты не знаешь, что нет для меня зрелища сладостней, чем кровавая бойня?» Они незаметно скрылись с поля битвы и ускакали. А армия султана встретила врага обнаженными мечами и воинственными криками. Неверные продержались недолго: не успело солнце дойти до середины неба, как они обратились в бегство.
Султан приказал подобрать раненых, похоронить убитых, и собрать добычу. Пятую часть ее он велел послать в казну, а остальное раздал воинам. Тут вспомнил он про Хуана и аль-Бартакиша, кинулись их искать, но их и след простыл. Три дня воины отдыхали, а потом султан решил выступить в обратный путь. Однако прибыл гонец из Антакии и привез письмо от Джамаль ад-Дина Шихи.
