Единый принцип организации материала последовательно проводится авторами "Люйши чуньцю" через весь текст, причем в подавляющем большинстве случаев наличествует полная трехчастная форма, т. е. преамбула, иллюстрация и резюме.
Однако, как было оговорено выше, внутри "Люйши чуньцю" существует и другая композиционная форма. Это относится к первым главам двенадцати книг "Двенадцати замет", составляющих в совокупности текст, известный также и по другим источникам, который мы будем называть "Полунные указы".
То, что "Полунные указы" представляют собой единый текст, также определяется прежде всего их композиционными особенностями: каждая из составляющих их двенадцати глав написана на основании единого плана, который выдерживается на протяжении всего текста, а незначительные отклонения от композиционных клише столь же информативны, как и композиционная "типичность" известного нам "Послесловия". Интересна в этом отношении первая глава "Полунных указов", глава "Мэнчунь".
По замыслу авторов, этой главой открывается годовой цикл, поэтому она как бы возглавляет все прочие. Последовательно излагаются сведения астрономического характера, приметы из жизни природы, ритуальные действия "сына неба", которые приличествуют этому времени года, и его указы чинам, соответствующие данной весенней луне. Заключает главу перечисление бедствий, которые могут постигнуть страну, если указы, на основе которых строится деятельность должностных лиц и простого народа, не будут соответствовать именно этой луне. Таким образом, наблюдается определенный параллелизм между ходом светил, связанной с ним сменой сезонов и ритуальным поведением "сына неба", которое в свою очередь может повлиять на некоторые природные явления.
По этому композиционному принципу строятся и остальные одиннадцать глав "Полунных указов", однако в главе "Мэнчунь" мы обнаруживаем еще и оригинальное "резюме", в котором как бы выражается основная идея "Полунных указов", как она понималась авторами "Люйпш чуньцю". Так, здесь говорится: "Нельзя идти против законов (дао) неба, нарушать правила (ли) земли, преступать людские порядки (цзи)"[32]. Эта формула встречается только в данной главе, но можно считать, что в ней выражен общий принцип "Полунных указов", и, по всей видимости, в ней заложен ключ к пониманию всего последующего текста.
В этой формуле мы сталкиваемся с теми же категориями, что и в "Послесловии", поскольку и дао неба, и ли земли, и цзи человека есть, конечно, проявления на различных уровнях всеобщего закона ли, о котором шла речь в "Послесловии". При этом ясно, что предполагаемые "изменения", "нарушения" и "возмущения" установленного порядка суть результат деятельности человека как одной из обладающих известной самостоятельностью мировых сил, причем наиболее широкими возможностями в этом отношении обладает "сын неба" как источник власти, проявляемой, в частности, в форме "полунных указов".
Другое отклонение от композиционного клише "Полунных указов" связано с тем обстоятельством, что в его тексте заложены как временные (связанные со сменой лун), так и пространственные (связанные со сторонами света) характеристики. Поэтому далеко не все изменения происходят в "указах" полунно — многие атрибуты остаются неизменными в течение сезона. Таковы циклические знаки, имя бога, дух, название твари, нота из пятиступенного звукоряда, а также число, вкус, запах, место и порядок жертвоприношений, цвета убранства, знамен и экипажей, ритуальные яства и сосуды, употребляемые "сыном неба". Поскольку же все это есть атрибуты пяти стихий, а сезонов лишь четыре, авторам "Полунных указов" приходится ввести для стихии земли соответствующую пространственную единицу, а именно так называемый "центр", и поместить его в середину годового цикла, т. е. в главу, соответствующую третьей луне лета, — "Цзися"[33].
Текст, связанный с "центром", не имеет параллелей в других главах "Полунных указов" и занимает в главе "Цзися" более чем скромное место в связи с явной невозможностью найти для него полный набор временных признаков. Это несомненно вынужденное и потому тем более значимое отступление от композиционного клише "Полунных указов".
Однако эти отступления от единой схемы изложения материала в "Полунных указах" в главах "Мэнчунь" и "Цзися" нетождественны по характеру. Отступление в "Цзися" имеет основанием логику числового комплекса: авторы не могли убавить число стихий или увеличить число сторон света, даже если бы это и приводило к полной композиционной симметрии всех двенадцати глав "Указов", — изъятие текста, связанного с так называемым "центром", невозможно, так сказать, по внутренним причинам. Отступление в "Мэнчунь" может быть удалено совершенно безболезненно для текста, поскольку внутренне с ним никак не связано, — стало быть, должны существовать какие-то внешние причины для сохранения этого текста в ущерб полной композиционной симметрии.
На наш взгляд, этот текст обращен не только и не столько к главе "Мэнчунь", сколько к тексту "Полунных указов" в целом — именно поэтому он помещен в первой главе первой книги. То обстоятельство, что он текстуально перекликается с той частью "Послесловия", в которой повествуется о "Двенадцати заметах", указывает на его функцию — это своего рода композиционный мостик, перекинутый от текста "Указов" к остальным главам "Двенадцати замет". Общность материала здесь и там призвана подчеркнуть "телесную" связь "указов" и "замет", построенных по разным композиционным клише и потому имеющих между собой, вообще говоря, мало сходного. Текст в "Мэнчунь" может помимо всего прочего служить косвенным свидетельством в пользу отнесения "Послесловия" исключительно к "Двенадцати заметам".
То, что необходимость подчеркнуть связь между "Указами" и "Заметами" в целом ощущалась авторами довольно остро, видно из тематики глав, примыкающих в каждой книге "Замет" к тексту "Полунных указов". Так, в главах, примыкающих к весенним лунам "Полунных указов", речь идет преимущественно о воспроизводстве жизни, что хорошо увязывается с предписываемым временем года циклом полевых работ. Летние луны обрамляются главами, посвященными музыке, что вызывает реминисценции фестивалей плодородия. Осень отдана ратным делам, зима — похоронным обрядам. За таким распределением тематики видна забота авторов о соответствии описываемой деятельности времени года, т. е. в конечном счете ее "стихийном" обосновании. Связь между "Полунными указами" и остальными главами "Двенадцати замет" помимо формально-числового выражения приобретает еще и тематически-композиционное.
На основе вышеизложенного следует, на наш взгляд, прежде всего отметить, что "Люйши чуньцю" представляет собой многоплановый текст, и его многоплановость — следствие разнохарактерности источников, из которых черпали авторы; оформление материала в "Люйши чуньцю" произведено по двум композиционным клише: подавляющее большинство (148 глав) по трехчастной формуле тезис-преамбула-резюме, меньшая часть (12 глав) — по формуле годового лунного цикла; и, наконец, нарушения композиционных клише в "Люйши чуньцю" значимы. Следовательно, мы можем сделать вывод, что составление "Люйши чуньцю" происходило по детально разработанному плану, основу которого составили числовые комплексы, заимствованные из различных натурфилософских систем.
При этом композиционное оформление материала было подчинено прежде всего принципам симметрии и единообразия, и авторы всегда были готовы пожертвовать частностями ради сохранения целого. Композиционная стройность текста указывает на стремление авторов уже в самой форме, "теле" памятника запечатлеть совершенную картину, смоделировать формально-композиционными средствами "тело" Вселенной, космоса, представив их прежде всего как единое целое.
Обратимся к анализу содержания памятника, руководствуясь главным образом тем, что мы имеем дело с многоплановым текстом.
Первый его план составляют "Полунные указы", известные и по другим источникам, как "Юэлин" в "Лицзи" ("Книга обрядов") и "Шицзэ" в "Хуайнаньцзы". Весьма сходаый материал лежит также, по всей видимости, и в основе сороковой главы "Гуаньцзы".
Как мы видели, композиция "Двенадцати замет" вообще и "Полунных указов" в частности определяется числовыми комплексами, важнейший из которых, двенадцать, соответствует числу лун в годовом цикле. Организованные по три, луны составляют времена года. Четыре времени года в сочетании с так называемым центром дают число пять, символизирующее пять стихий. Для того чтобы разобраться во взаимоотношениях этих величин, необходимо ознакомиться с материалом, наполняющим числовые клише.
