предполагать, что сам Нин на какое-то время даже мог объявить о создании династии и государства. Но ханьцы сделали важный политический ход — не пошли на обострение отношений, а признали его авторитет и пригласили ко двору, присвоив высокий сановный титул императорского советника. После этого его ставленник Ху Си сообщил об изменении названия провинции Ань на Цинь. Сам Мэн-ли, возможно, хотел сопровождать направленных им послов ко двору китайского императора, но умер. Важно то, что сразу после похорон к китайскому двору прибывает его сын по имени Нин Чан-чжэнь, который вслед за отцом становится главой провинции Цинь.
Как видим, Суй простили Нин Мэн-ли его притязания. В обмен на сохранение власти в провинции они предложили ему признать верховенство империи, на что Нин согласился. После его смерти за его сыном были признаны все права. При танском императоре Гао-цзу (618-626) были подтверждены права Нин Чан-чжэня как управителя провинции Цинь. После его смерти должность перешла к его сыну Нин Цзюй-си. Таким образом, и Суй, и Таны признали поддержавшую их местную династию и, присвоив ее представителям чиновничьи должности, санкционировали ее право на власть. Очевидно, что в отношении «скрытой династии» Нин танские власти продолжили политику династии Суй, но Нин Чан-чжэнь получил военный ранг, а внук — уже гражданский. После смерти внука от династии, включавшей три поколения, остался один (главный) авторитетный род провинции. Об этом свидетельствует сохранение в Цинь памяти о Нине и его династии и во второй половине XII в. Более того, члены его семьи в этом столетии по-прежнему занимают положение в правящей элите; судя по сообщениям Лин вай дай да, они были среди сдавших чиновничьи экзамены.
Вводимые в научный оборот переводы трудов Чжоу Цюй-фэя и Фань Чэн-да, систематизация и обобщение сохранившихся в них данных существенно дополняют информацию династийных историй и официальных историко-географических описаний (которую чаще всего используют исследователи). Лин вай дай да и Гуйхай юйхэн чжи — авторские сочинения, не связанные нормами официального историописания и потому содержащие много новых сведений.
Тем самым в отечественную научную литературу вводится новый жанр, достаточно распространенный в китайской традиции, но не представленный в переводах на русский язык.
В российском востоковедении в работах по истории Китая традиционно большое значение придается изучению границ и пограничных территорий. Это относится не только к северным районам Китая, прилегающим к границам нашей страны, но и к южным [3].
Следует отметить, что применительно к реалиям средних веков современное понимание границы как линии раздела между территориями государств не является адекватным. В Восточной Азии, как и во многих других регионах мира, границами служили пространства. Иными словами, земли, которые были освоены каким-либо крупнейшим государствообразующим этносом (например, ханьцами и вьетами), не соприкасались, а располагались на значительном расстоянии друг от друга. Их разделяли огромные по протяженности территории, зачастую труднодоступные и заселенные многочисленными местными народами, не освоенные или слабо освоенные государствообразующим этносом.
Именно такая ситуация существовала в период правления в Китае династии Сун (960-1279) на стыке двух мировых регионов — Восточной и Юго-Восточной Азии, где земли, освоенные и заселенные ханьцами и вьетами были разделены колоссальной по своим размерам периферией, охватывающей территорию современного Гуанси-Чжуанского автономного района КНР, которую китайские авторы называли «пограничной зоной» (бянь) [4]. О мире этой пограничной зоны размером в несколько тысяч квадратных километров — именно так выглядела граница между Сунской империей и Дайвьетом — и рассказывается в уникальном для своего времени труде Чжоу Цюй-фэя (второе имя — Чжи-фу, 1135-1189) Лин вай дай да («За Хребтами. Вместо ответов»), завершенном в 1178 г.
В Лин вай дай да не столько говорится об исторических событиях, сколько передается исторический фон, на котором эти события происходили. Это наиболее содержательный памятник второй половины XII в., в котором описаны земли Юга Китая. Основная задача автора состояла во всестороннем рассказе о Гуанси. В нем затронут широкий круг вопросов — административное устройство и система управления, история, география, экономика, международные отношения, приводятся подробные сведения о флоре и фауне. Особая ценность памятника заключается в том, что он содержит детальные сообщения о самых разнообразных сторонах жизни ханьского населения Гуанси, но более всего — о культуре и обычаях местного неханьского населения (яо, лао, ли, дань и др.) Южного и Юго-Западного Китая и Северного Вьетнама.
Будучи уникальным по полноте, Лин вай дай да не является единственным в своем роде произведением, созданным в период правления династии Южная Сун (1127-1279). Чжоу Цюй-фэй имел непосредственного предшественника — знаменитого чиновника и литератора Фань Чэн-да (второе имя — Чжи-нэн, псевдоним — Ши-ху цзюйши, 1126-1193), в течение 1173-1175 гг. занимавшего высший административный пост генерал-губернатора (аньфу цзинлюэши) губернии Гуаннаньсилу. Автор Лин вай дай да опирался на сочинение Фань Чэн-да Гуйхай юйхэн чжи («Гуйхай в описаниях попечителя гор и вод»), которое было завершено всего на три года раньше, в 1175 г. В этой работе уже были намечены многие темы, которые затем были развиты в Лин вай дай да. Большое влияние на Чжоу Цюй-фэя оказала и сама личность Фань Чэн-да. Внимательное прочтение текста Лин вай дай да позволяет увидеть, насколько мощным оказался передавшийся Чжоу Цюй-фэю импульс автора Гуйхай юйхэн чжи, нацеленный на познание Юга [5]. Замысел Фань Чэн-да создать целостное описание Гуанси стал программным для Чжоу Цюй-фэя и предопределил появление Лин вай дай да в том виде, в котором мы его знаем [6].
Научная ценность изучения обоих памятников исключительно велика. Выделим два ее аспекта: во-первых, с точки зрения изучения истории самого Китая (прежде всего Южного и Юго-Западного — территории Гуанси, Юньнани, Хайнаня, Гуандуна) и иноземных стран (Дайвьета, Чампы, Камбуджадеши, Шривиджаи, Кедири и др.), поскольку содержащаяся в них информация существенно дополняет сообщения династийных историй и официальных историко-географических описаний, которые чаще всего используются современными исследователями; во-вторых, с точки зрения изучения китайского миропредставления — в Лин вай дай да изложена картина большой части мира, расположенной на всем пространстве от Китая до Средиземноморья и восточного побережья Африканского континента.
Основное место в данном издании занимает сочинение Чжоу Цюй-фэя. Но принимая во внимание то, что сведения, приводимые им и Фань Чэн-да, дополняют друг друга и должны исследоваться вместе, перевод Лин вай дай да публикуется вместе с переводом Гуйхайюйхэн чжи, который помещен в приложениях (Тексты А и Б). То же и во Введении — в центре нашего внимания сочинение Чжоу Цюй-фэя, а сочинение Фань Чэн-да рассматривается только с точки зрения его
