Шли дни, проходили месяцы, и Сайсё видел, как его сын прибавляет в росте и красоте. Сайсё полагал, что и вовсе пропал бы, если бы у него не было этого ребенка, а еще он думал: как было бы хорошо, если бы они жили вместе с его матерью, вели бы задушевные беседы, пребывали в согласии и растили это дитя! От своей тоски Сайсё перестал выходить из дому, ни днем, ни ночью не расставался с сыном, играл с ним, и так проводил восходы и закаты, хотя сам считал, что так не делают.
— 24 —
«Она оставила меня и разбила мое сердце, но что же тут поделаешь? Жаль, я пренебрег Ённокими — той женщиной, которая чувствует так же, как я, женщиной, которая разделила мою любовь. Я посчитал, что из-за этой связи мне будет стеснительно бывать в свете, я не виделся с ней уже несколько месяцев, будто она мне чужая», — Сайсё не находил себе места и никак не мог успокоиться. И вот он написал обстоятельное письмо Саэмон:
«Беспокойство не оставляет меня уже долгое время, мне есть о чем с тобой поговорить. Что если я потихоньку навещу тебя, приехав в женском экипаже? Если это неудобно, ты совершенно спокойно можешь прийти ко мне, в доме нет женщин».
Писем от Сайсё не было уже давно, и Саэмон досадовала на то, как жестоко он оставил Ённокими. Поэтому теперь она удивилась письму, в котором Сайсё без утайки расписывал свои несчастья. Сердце Саэмон растрогалось, она ответила, что хочет рассказать ему, как невыносимо тяжелы были эти месяцы, и хотя если кто-то об этом узнает, будет скверно, но она все же потихоньку навестит его. Сайсё обрадовался и стал ждать ее, в тайне от всех он послал за ней экипаж. Только Ённокими она поставила в известность, что отправляется к Сайсё. Для всех других она отправилась домой.
Сайсё думал с тоской: «Целые месяцы я был нездоров, не мог побороть свое смятение, я никуда не выходил, жил, будто не в себе. А ведь Ённокими явно привязалась ко мне, а теперь она считает, что я почему-то вдруг изменился к ней, что на меня нельзя положиться. Мне не за что упрекнуть ее, и я страдаю. Неужели мы с ней ни разу больше не встретимся!»
Пока он думал только о Химэгими, все другие, казалось, без следа исчезли из его сердца, но стоило ему снестись с Саэмон, как воспоминания обо всем, что было связано с Ённокими, окутали его. Обливаясь слезами, он произнес:
— Не может быть, чтобы в ближайшее время не представилось удобного случая, прошу тебя, устрой так, чтобы я мог увидеть ее, — его слова шли из глубины сердца.
Саэмон было искренне жаль его, она заплакала и сказала:
— Все эти годы Советник искренне любил ее. Он всегда отзывался о Ённокими с уважением, они беседовали с нежностью, но настоящей близости, такой любви, как нынче принято, он боялся больше, чем это можно себе представить. Они разговаривали, будто подруги — так они и жили. Мне было стыдно, но я пожалела вас, когда увидела, как вы сгораете от любви и нетерпения, у меня слабое сердце, много раз я провожала вас к ней. Уж и не знаю, что там случилось, но только после того, как Советник вернулся, он делает вид, будто стесняется ее — приходит тайно, не остается на день, но любовь их совсем не та, что была раньше, она окрепла, они выглядят близкими людьми, да к тому же зимой она забеременела, и его любовь от этого сделалась еще сильнее. Садайдзин и другие не особенно радовались прежним двум дочерям, а сам Советник и вовсе ушел из дому, но на сей раз нет сомнений в том, кто отец. Советник очень волнуется за Ённокими, старается как можно больше быть с ней. Удайдзин тоже счастлив. Ённокими считает, что будет очень горько, если кто-нибудь из них заподозрит ее хотя бы в мимолетном увлечении, поэтому-то она и сказала мне: «Не знаю, стану ли отвечать на письма Сайсё, но уж точно не стану встречаться с ним». Если уж она и о письмах слышать не желает, то что уж там говорить о свидании. Хотя теперь Советник любит Ённокими еще сильнее, но все же он в обиде на нее за связь с вами — главной женой он сделал принцессу Ёсино, а Ённокими сделал второй женой. За те годы, что они провели вместе, он привык к ней, жалеет ее и не может оставить. Думаю, что если бы не эта связь с вами, Советнику и в голову не пришло бы, что кто-то может сравниться с Ённокими. Так что в вас причина того, что он отверг ее как жену и обошелся с ней жестоко, думаю, вы принесли ей одни несчастья. Я и раньше сожалела о том, что сделала, а уж теперь и подавно, — сказала Саэмон.
Саэмон была еще юна и, естественно, горевала, видя, что другая женщина оттеснила ее хозяйку. Сайсё ответил только:
— Мне понятно, почему Ённокими так считает, но почему и ты так строга ко мне? Не ожидал!
Когда Сайсё слушал рассказ Саэмон про то, что Ённокими забеременела, он никак не мог понять, что все это значит, и совсем растерялся. Только он хоть на чуть-чуть оставил своими мыслями Химэгими, как снова тоскует о ней. Это было невыносимо, он почти ничего не говорил, вид у него был растерянный, в мыслях — смятение:
— Что ж, уже стемнело. Тебя хватятся, — сказал он. — Возвращайся обратно.
Саэмон подумала, что была слишком сурова и ее рассказ ранил его, она, конечно, расстроилась. Покидая Сайсё, она оглянулась.
Пока Советник находился в своей усадьбе на Второй линии, Саэмон потихоньку поведала Ённокими о своем разговоре с Сайсё. Хотя это и заставило ее разрыдаться, но она твердо решила отказать Сайсё в свидании, несмотря на то, что продолжала любить его. Ей не в чем было упрекнуть Советника, его любовь становилась все сильнее, а после того, как она забеременела, он стал еще нежнее, и теперь он любил ее не меньше, чем Сайсё. Хотя ей было стыдно и страшно от его настойчивости в самом начале, понемногу она привязалась к нему. Сейчас ее первым делом волновало, что могут сказать люди, что подумает ее отец, а потому она не смела поставить Советника и Сайсё на одну доску.
— 25 —
Мысли Сайсё смешались. Он плакал уже не об одной Химэгими, но и об очень многом другом — чего и не высказать. Утопая в реке слез, он встретил рассвет. «О, если бы хоть раз оказаться с ней рядом, поговорить с ней, посмотреть на нее!» — думал он.
Теперь он решил оставить свое затворничество. Сайсё узнал день, когда Советник должен был обязательно явиться во дворец, и отправился туда. Будто невзначай он остановил взгляд на Советнике. Тот, как и следовало ожидать, повел себя так непреступно и холодно, что и не заговоришь. Сайсё почувствовал себя отвратительно. В связи с нынешним положением своей сестры — Распорядительницы женских покоев — Советник постоянно находился во дворце. Сайсё выслеживал его и ходил за ним тенью. Вакагими находил это неподобающим. Младшая принцесса Ёсино очень грустила, и Вакагими думал, как с ней быть. Сайсё не встречался больше с той, что разделила его любовь, и забыл ту, о недостижимости которой вздыхал, он оставил прежнюю легкомысленность и стал серьезным. «А что, если разрешить ему увидеть младшую принцессу Ёсино? У Сайсё такое чувствительное сердце, если он ее увидит, влюбится всерьез». Однако вспомнив то, что произошло между Сайсё и Ённокими, он подумал:
«Нет, глупо позволить ей привязаться к такому человеку!»
— 26 —
В двадцатых числах четвертой луны, когда праздники Камо[22] закончились и во дворце наступила тишина, Вакагими вспомнил, как Химэгими как-то при случае рассказывала ему о даме из Живописного павильона, и он отправился туда. Женщина не забыла о тех ночах, когда мужчина на удивление нежно беседовал с ней, даже когда он исчез неизвестно куда, она вспоминала о нем с печалью, тоскою и грустью. И в эту ночь она в задумчивости глядела вдаль, и вдруг поняла, что перед ней в ночной темноте вырисовывается его лицо. Хотя она была в обиде на него за те месяцы, когда от него не пришло ни одной весточки, ее сердце забилось, она хотела что-то сказать, но так разволновалась, что не могла произнести ни слова. Ей хотелось, чтобы он понял: она его заметила, — и она со вздохом прочла:
Ты, кажется мне, тот,
Кого я жду.
Я вспоминаю
Ночь,
Когда увидела луну.
Услышав стихотворение, Вакагими подумал, что, это, должно быть, та самая женщина, его охватило то же желание, что и ее, он приблизился.
Что ж, я не удивлен —
Луну,
Что ночью
Вместе видели,
И я не позабыл.
Его голос и облик были неотличимы от Химэгими даже для тех, кто привык слышать и видеть его днем и ночыо, а малознакомому человеку ничего другого и в голову не могло прийти. Как и раньше, он стоял и нежно разговаривал с ней. Она была совершенно за себя спокойна: в прошлом она привыкла проводить с ним вечера именно таким образом, отчего бы теперь ему вдруг повести себя легкомысленно, в обычной для этого мира манере? Вакагими нашел ее более привлекательной, чем он ожидал — очень нежной и милой. Ему не хотелось покидать ее, он тихонько проскользнул в ее комнату и закрыл за собой дверь. Она была удивлена и озадачена.
