Автор неизвестен Древневосточная литература - Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

«Клятвы в вечной любви»

«Расставание влюблённых»

«Утро после ночи любви»

«Любовь под луной»

«Любовь у колодца»

Так он сразу же сложил несколько стихотворений. Соки их все записал, перечитывал и восхищался.

— Я говорил, что вы не мирянин, а потому не можете понять чувства мирян, но вы сложили стихи о любви на каждую из предложенных тем, и с глубоким смыслом. Воистину, как говорил Киёсукэ[361], «даже человек, несведущий в поэзии, если пишет о чём-то важном для него, может сочинить выдающиеся строки». Стихи принца Мотоёси «Застава Аусака на восточной дороге»[362] или Сотан[363] с его «По стремнинам Юра» выглядят необычно и очень талантливы, пишут, что их повторяли в народе. Стихи преподобного не наполнены страстью, и в этом-то их суть, они выше страстей, и это их выделяет — можно называть их необычными, а можно назвать удивительными! — так восхищался он в написанном позднее сочинении, где всё подробно изложил.

Неподалёку от кельи преподобного Иккю жил зажиточный крестьянин, которого звали Синнодзё. Он почитал Иккю, и он, и жена его всегда хорошо о нём отзывались, особенных пороков за ними не водилось, и они временами навещали Иккю в его келье. Бывало, целый день они внимали толкованию Закона, и преподобный тоже запросто навещал семью Синнодзё. Сам Синнодзё был от рождения человек неглупый, сыну его сравнялось семь лет, заливных и суходольных полей имел вдоволь, ни в чём не знал недостатка, жил вольготно, как хотелось бы каждому. Характер имел прямодушный, тайных страстей не имел, но вот почему-то случались у них иногда споры с женой, так что по полдня или по целому дню не разговаривали они и старались не встречаться, и так бывало один-два раза в месяц. Потом снова мирились, так что близкие к ним люди и даже родственники махнули рукой: «Опять они за своё!» — никто их не мирил, и так оно и шло.

Как-то раз, когда Иккю зашёл к Синнодзё, эти двое как-то странно себя вели, и понял преподобный, что они снова взялись за старое. Не подавая виду, он зашёл к ним и сказал:

— Сегодня у меня к вам обоим есть небольшая просьба. Подойдите-ка поближе.

Они подошли к преподобному, чтобы узнать, в чём дело, и он объяснил:

— То, о чём я хочу попросить, — дело совсем несложное. Один человек мне сказал: «Пускай мужчина и женщина напишут на одном листе по половине стихотворения», и я согласился выполнить его просьбу, подумав, что это легко устроить. Я хотел бы, чтобы вы вдвоём это написали. Первую часть пусть напишет Синнодзё, а вторую часть даю вам! — с такими словами он разделил стихотворение надвое, тщательно завернул в бумагу и передал супругам.

— Храните это в совершенной тайне завёрнутым до вечера, пока не стемнеет, а потом уже напишете в спальне, чтоб не проведал никто. Ни в коем случае никому не показывайте! — так он упрашивал их, и они легко согласились:

— Это нам будет сделать несложно! Что вы, вы всегда так о нас заботитесь!

Обменявшись любезностями, подали угощение, Иккю вежливо с ними поговорил, попрощался и ушёл. Супруги же были в ссоре и, когда преподобный ушёл, о том стихотворении не говорили, и вот смеркалось, наступил поздний вечер, и Синнодзё зашёл в спальню жены.

— Нужно бы написать стихотворение, которое сегодня оставил преподобный. Достань-ка бумагу и тушечницу.

Жена молча достала свою часть стихотворения, сунула супругу бумагу и тушечницу, тайком развернула свою часть и прочитала:

«Махать вовсю кулаками, когда уже кончилась драка».

Она подумала: «Странное окончание стихотворения! Надо бы узнать, что в первой части!» — а Синнодзё тем временем развернул свою часть и увидел:

«Нет никого, кто помог бы любви… Странное дело».

Он обмакнул кисточку в тушь, проглядел написанное и подумал: «Да уж, странное начало стихотворения. Что же там дальше? Поскорее бы увидеть!» — быстро переписал первую часть и молча передал жене. Она тоже быстро записала окончание стихотворения. Оба привстали и прочитали вслух:

Супруги, ни слова не говоря, ещё какое-то время смотрели на стихотворение, потом взглянули друг на друга и засмеялись. Отложив написанное в сторону, Синнодзё сказал жене:

— Он понял, что мы в ссоре, но ничего не сказал, а попросил нас написать эти стихи, чтобы усовестить нас, и такое за ним бывает, и всё равно удивительно.

Жена тоже это поняла:

— И правда, когда ничего не скажешь, не подумать плохо о людях и, ничего такого не говоря, наставить на путь истинный — удивительное дело. Даже стыдно как-то, что он так о нас заботится, а мы так себя ведём — надо бы исправиться!

С тех пор меж ними не было ссор, и зажили они мирно.

Вот уж вправду, необычный способ мирить людей, — жили они в старинные времена, и те супруги были людьми порядочными, так что не пренебрегли наставлениями преподобного, и стал тот случай примером, как люди исправились.

Жена достала свою часть стихотворения, сунула супругу бумагу и тушечницу, развернула свою часть и прочитала: «Махать вовсю кулаками, когда уже кончилась драка». Она подумала: «Странное окончание стихотворения! Надо бы узнать, что в первой части!» — а Синнодзё тем временем развернул свою часть.

В келью Иккю пришло четверо или пятеро разгорячённых молодых людей. Преподобный пригласил их внутрь.

— Мы к вам пришли, чтобы кое о чём узнать! — загалдели они, а Иккю посмотрел на них и спросил:

— Что же у вас за дело? Подходите сюда! — Они зашли и притихли, а один из парней сказал:

— Со вчерашнего вечера на Первом проспекте, на воротах, где вешают объявления, что-то повесили странное. Мы все вместе читали, да так и не поняли. Переписали и принесли вам. Объясните нам, в чём здесь дело! — достал из-за пазухи написанное и положил перед преподобным. Там было написано:

Нос

Сообщаем о проведении этого. Порядок такой:

Иккю, даже не дочитав, зашёлся смехом: