Тем временем армия Чжан Со достигла Хуанхэ. По приказу юаньшуая часть войск заняла оборону вдоль берега. Юэ Фэй и Цзи Цин с передовым отрядом, расположившись севернее общей линии обороны, построили укрепленный лагерь ближе к противнику. Сам юаньшуай с остальным войском двинулся на столицу Кайфын.
Когда весть о походе Чжан Со дошла до Чжан Бан-чана, у изменника тут же возник план, как отвести от себя беду. Он бросился в покои старой императрицы и доложил:
— Государыня, армия Учжу вторглась на Срединную равнину и вот-вот подойдет к Кайфыну. Кан-ван в Цзиньлине вступил на престол, и было бы лучше всего для вас поехать к нему. Я готов быть вашим телохранителем в пути. И еще прошу: передайте мне государственную печать, я вручу ее Кан-вану.
Старая императрица заплакала:
— Берите. Мой муж и сын томятся в неволе у варваров, и от печати мне нет никакой пользы.
Выманив у императрицы государственную печать, Чжан Бан-чан поспешил домой, собрал золото и драгоценности, забрал семью и выехал в Цзиньлин.
Между тем Чжан Со с войсками подошел к Кайфыну. Воины столичного гарнизона открыли городские ворота и впустили его в город. Чжан Со первым долгом явился во дворец справиться о здоровье старой императрицы. Та рассказала юаньшуаю о том, как Чжан Бан-чан хитростью вытребовал у нее государственную печать, а затем вместе с семьей скрылся в неизвестном направлении.
— Не беспокойтесь, государыня, никуда предатель не сбежит — кругом наши войска! — заверил императрицу Чжан Со. — Я велю своим воинам разыскать его и схватить.
И, поклонившись императрице, юаньшуай покинул дворец.
Не будем рассказывать о том, как Чжан Со занимался укреплением столицы и подготовкой ее к обороне, а вернемся к Чжан Бан-чану. Изменник добрался до Цзиньлина, устроил семью на подворье, а сам явился к главным воротам дворца и попросил евнуха:
— Доложите, пожалуйста, государю, что Чжан Бан-чан привез государственную печать.
Евнух передал его просьбу Гао-цзуну.
— Что вы скажете насчет приезда этого предателя? — обратился император к придворным.
— За спасение государственной печати полагается жаловать должность первого министра правой руки, — сказал государев наставник Ли Ган. — Но Чжан Бан-чан запятнал себя предательством. Я бы советовал звание ему дать, но никакими правами не наделять и держать подальше от дворца.
— Очень хорошо! — одобрительно кивнул Гао-цзун. — Позовите-ка Чжан Бан-чана.
Изменник вошел и пал ниц перед императором.
— Спасением государственной печати вы искупили свои прежние преступления, — сказал Гао-цзун. — Жалуем вам за это звание первого министра правой руки.
Чжан Бан-чан поблагодарил за милость и откланялся. На следующий день он снова явился в дворец и доложил императору:
— Государь, я слышал, будто Учжу опять вторгся на Срединную равнину, но Юэ Фэй жестоко разгромил его в горах Цинлуншань. Юэ Фэя можно считать опорой Сунской империи, а он носит всего лишь звание простого военачальника. Думается мне, государь, надо его вызвать ко двору, пожаловать звание юаньшуая и послать в поход на север. Пусть он освободит из неволи двух императоров и восстановит славу династии Сун!
«Совет, конечно, хорош, но тебя, предатель, я все-таки слушаться не буду!» — подумал Гао-цзун, а вслух сказал:
— Не извольте беспокоиться, мы сами позаботимся о Юэ Фэе.
Чжан Бан-чану пришлось удалиться.
Он вернулся домой, но разговор с императором не выходил у него из головы.
«Государь не принял мой совет. Звание мне пожаловал, а прав никаких не дал! Что же делать?»
Служанка Хэ-сян подала чай. Чжан Бан-чан случайно бросил взгляд на миловидное личико девушки, и вдруг его словно осенило:
«Отошлю ее во дворец под видом своей дочери! Если она добьется расположения Гао-цзуна, он обязательно забросит государственные дела и увлечется вином и развратом! Тогда-то я найду способ отдать Учжу всю империю!»
Изменник рассказал Хэ-сян о своем плане, и девушка согласилась помочь ему.
На следующий день Чжан Бан-чан нарядил Хэ-сян в роскошные одежды и повез во дворец. Представ перед императором, он молвил:
— Государь, у меня есть юная дочь Хэ-сян, я хотел бы подарить ее вам. Она ждет ваших повелений у ворот дворца.
Молодой император распорядился немедленно привести девушку. Хэ-сян пала ниц у ступеней золотого крыльца и пожелала государю здравствовать десять тысяч лет. Красавица с первого взгляда понравилась Гао-цзуну, и он дал знак евнуху отвести ее в женские покои.
Чжан Бан-чан осмелел и сказал:
— Я все-таки надеюсь, государь, что вы отдадите приказ вызвать Юэ Фэя в столицу и пожалуете ему звание юаньшуая для похода на север.
На этот раз Гао-цзун приказал Чжан Бан-чану заготовить нужный указ, а сам удалился во внутренние покои развлекаться с Хэ-сян.
Император подписал указ, повелевающий Юэ Фэю прибыть в столицу, и вручил его Чжан Бан-чану. Но тот и не думал его отсылать. Он спрятал указ дома, высчитал, сколько времени требуется гонцу, чтобы добраться до Хуанхэ и возвратиться назад, и в положенный день доложил императору:
— Юэ Фэй сейчас держит оборону против чжурчжэней и отказался принять ваш указ. Говорит: «Полководец в походе не приемлет повелений государя».
— Не хочет — и не надо, — беспечно ответил Гао-цзун.
В это время государев наставник Ли Ган рассказывал дома жене, как Чжан Бан-чан подарил императору девушку.
— Предатель рвется к власти и для этого старается снискать расположение государя! — сказала жена.
— Ты правильно разгадала его намерение. Изменника надо остерегаться!
Во время разговора Ли Ган случайно глянул в окно и увидел стоявшего под стрехой человека.
— Ты кто такой? — окликнул его Ли Ган.
Человек подошел ближе, опустился на колени и земно поклонился:
— Я — Чжан Бао.
— Чжан Бао? А я — то совсем позабыл о тебе! Давно хотел порекомендовать тебя на должность, да все был занят государственными делами. Ладно, давай бумагу и кисть.
Чжан Бао принес письменные принадлежности. Ли Ган быстро написал письмо, запечатал и отдал ему.
— Отправляйся к Юэ Фэю — он возьмет тебя в свою охрану. Служи ему верно!
— Не пойду! — наотрез отказался Чжан Бао. — Еще древние говорили: «Даже слуги министра стоят не выше чиновников седьмого класса». А чего я могу добиться у Юэ Фэя?
— Юэ Фэй — великий герой и крупный государственный деятель! Кому же тебе служить, как не ему?!
— Хорошо, я к нему схожу, — уступил Чжан Бао. — Но если мне там не понравится — вернусь назад.
Чжан Бао поклонился Ли Гану, попрощался дома с женой, закинул за спину узел с вещами и тронулся в путь.
Добравшись до лагеря на берегу Хуанхэ, он попросил воинов:
— Доложите, пожалуйста, что из столицы от государева наставника Ли пришел человек с письмом и просит разрешения повидаться с господином Юэ Фэем.
Воин доложил, и Юэ Фэй принял посланца.
С низким поклоном Чжан Бао передал Юэ Фэю письмо.
Тот прочитал его и сказал:
— Почтенный Чжан, в доме государева наставника Ли вы ведали хозяйством, а у нас тут война. Какую должность могу я вам предложить? Пойдите пока в малый лагерь — вас там накормят. А тем временем я напишу вашему господину ответ.
Один из телохранителей Юэ Фэя проводил гостя в шатер малого лагеря, расположенного неподалеку от главного. Чжан Бао огляделся: грубо сколоченные столы и скамейки, простая глиняная посуда. Подали угощение: чашку рыбы, чашку мяса, чашку соевого соуса, немного вареного холодного риса и кубок простого белого вина.
— Угощайтесь, пожалуйста, господин Чжан, — пригласил гостя к столу телохранитель.
— Что это за закуски? — пожал плечами Чжан Бао.
— Это специально для вас приготовили! Постная пища, которую обычно ест наш господин, вам бы совсем не понравилась. Всякий раз перед едой он обращается лицом на север и со слезами на глазах говорит: «У меня во всем достаток, а два императора голодают в неволе».
— Да, да, да! Можете не объяснять, я все съем и выпью!
Чжан Бао поел и снова пришел к Юэ Фэю. Тот подал ему письмо.
— Я назад не пойду, — заявил Чжан Бао. — Не могу нарушить приказ государева наставника.
— Что ж, поживите у нас несколько деньков! Там подумаем, куда бы вас пристроить.
И он велел Чжан Бао представиться своему помощнику.
Когда же посланец наставника явился к Цзи Цину, тот не мог скрыть своего восхищения.
— Ну и богатырь! — сказал он.
Не будем рассказывать о том, как Чжан Бао жил в лагере, лучше снова вернемся к Чжан Бан-чану. Пока государственная печать находилась у него, он пропечатал ею много чистых листов бумаги и благодаря этому теперь мог от имени императора рассылать поддельные указы. Однажды такой указ прибыл в лагерь на берегу Хуанхэ.
