109
Исходя из предыдущих слов Шуня, обещающего поставить чиновниками достойных людей, мы перевели ответ сыюэ условным предложением: «Если Юя… поставить начальником земляных работ…», Шаванн, относя деятельность Юя еще к периоду правления Яо и оговаривая это в примечании, считает, что Юй уже занимал эту должность: «Граф Юй является управителем общественных работ; он способен прославить деяния: императора» (МИС., т. I, стр. 81).
В тексте первой главы не раз встречаются слова минь *** (стр. 6, 13, 16, 17, 20, 43 китайского текста), ваньминь *** (стр. 3, 13) и лиминь *** (стр. 39), которые во всех случаях переданы нами в самом широком смысле — «народ», «простой народ». Насколько известно из исследований последних десятилетий, в иньских гадательных надписях на костях иероглиф минь еще не обнаружен, он появляется лишь в надписях на сосудах и в письменных памятниках эпохи Чжоу. Так, иньскому термину сяожэнь *** — «простые, низкие люди», встречающемуся на иньских костях, эквивалентен чжоуский термин сяоминь ***. Следовательно, рассказывая о далекой древности, Сыма Цянь везде пользовался лексикой сравнительно близкого к нему прошлого.
По мнению Го Мо-жо, иероглиф минь первоначально означал «раб». Присоединяясь к этому мнению, Фань Вэнь-лань замечает: «…наряду с ”минь” употребляли слова: ”лиминь”, ”цюньли”, ”мяоминь”, ”чжунжэнь”, шужэнь”, ”шуминь”, ”чжун”, ”шу”. Общим же названием являлось ”шуминь” [простой народ]. С разделением общества на классы значение слова ”минь” еще более расширилось, охватывая вообще всех, кто трудится» («Древняя история Китая», стр. 84).
Цзи *** — название должности чиновника, ведавшего земледелием. Иероглиф хоу традиционные китайские комментарии приравнивают к знаку цзюнь***- государь, правитель, господин и рассматривают его как почтительную приставку к цзи. Отсюда появился и русский перевод слова «хоу цзи» как «Государь-просо» (Ши цзин, пер. А. А. Штукина, стр. 422). Некоторые исследователи полагают, что почтительная приставка к должности добавлена чжоусцами, поскольку Ци считается родоначальником династии Чжоу.
Правомерность употребления слова Ся в значении «весь Китай» для столь раннего периода вызывает серьезное сомнение. Можно думать, что историк употребил здесь это наименование, имея в виду земли будущей династии Ся, которую он описал в 2 гл. Фань Вэнь-лань пишет: «В книгах, появившихся до периода Чжаньго, Юя никогда не называют Юй из Ся, а просто Юй, или Великий Юй, или император Юй, а его сына Ци уже называют Ци из Ся или сяский Хоу-ци» («Древняя история Китая», стр. 41), что подтверждает высказанные соображения.
Четыре знака *** можно перевести четырьмя существительными: «грабители, разбойники, враги и смутьяны» (так поняли Легг и Шаванн), но в таком случае нужно добавить какой-то глагол — например, «бесчинствуют». Однако, как объясняют Цай Шэнь и Чжэн Сюань, цзянь *** означает бесчинствовать на внутренних землях, а гуй ***- па внешних территориях. Поэтому нами эти два иероглифа переданы в глагольном значении.
Для рассматриваемого периода нами принят перевод иероглифа ши *** как «старший судья». Ниже встречается синоним этого термина да-ли ***.
Весь этот абзац представляет значительные трудности для понимания, главным образом в связи со значениями слов фу *** и ду ***, которые встречаются сначала с глаголом ю ***, а потом с числительным у (пять). По словарю Кан-си цзыдянь фу означает «подчиняться, смириться», т. е. наказания ясны и народ им подчиняется, что и принято в нашем переводе. В Го юй сказано, что «пять наказаний» осуществлялись в трех местах: в поле, в присутственных местах и на базарных площадях (Го юй, кн. 4, Лу юй, стр. 54). Предусматривалось пять видов ссылки взамен пяти тяжелых телесных наказаний. Устанавливались три зоны ссылки в зависимости от тяжести преступления: за наиболее тяжкие преступления ссылали на край света, т. е. на далекие окраины, где жили варварские племена; за менее тяжелые провинности ссылали за пределы девяти областей, и за легкие — высылали за тысячу ли от ставки правителя. Вполне понятно, что подобная строго разработанная система является продуктом более позднего времени.
Мы относим последнее высказывание к основной теме о наказаниях и существе законов. Однако возможен и другой вариант, относящий все это к Гао-яо, назначаемому судьей. В таком случае перевод должен быть: «Исполни свой долг ясно, и ты сможешь завоевать доверие!» Именно так трактуют заключительный абзац Легг (т. 3, стр. 45) и Шаванн (МИС, т. I, стр. 84).
В аналогичном тексте в Шан шу находим прямую речь Шуня: «И! Ты будешь моим юем!» При этом употреблен знак чжэнь *** в качестве притяжательного местоимения первого лица. В тексте «Исторических записок» прямая речь отсутствует, но иероглиф чжэнь сохранился, благодаря чему слово чжэнь юй воспринимается как название должности чиновника. В Хань шу повторен такой же текст. Лян Юй-шэн, на наш взгляд, вполне обоснованно полагает, что в обоих случаях иероглиф чжэнь оставлен в тексте ошибочно, так как имело место механическое заимствование из Шан шу (ЛЮШ, кн. I, цз. I, стр. 23). Соглашаясь с таким соображением, мы в переводе чжэнь опустили.
В современном издании Ши цзи с пунктуацией выделены имена двух чиновников — Чжу-ху и Сюн-пи. Однако Цай Шэнь в комментарии к Шан шу называет четырех чиновников — Чжу, Ху, Сюн, Пи. Западные переводчики следовали второму толкованию (переводы Шаванна и Легга).
Под тремя ритуалами обычно разумеют: служение духам неба тянь-шэнь ***, духам земли ди-чжи *** и духам людей жэнь-гуй ***.
Чжицзун *** отвечал за жертвоприношения в храме предков, церемонии при дворе правителя, следил за их порядком и последовательностью. В Чжоу ли он называется также цзунбо *** — одним из шести, высших сановников в период Чжоу. Позднее, в империи Цинь, он назван тайчан ***.
Влиянию музыки на всех людей, на правителей и на положение государства в древней китайской литературе уделено значительное внимание. В свое время Платон говорил о серьезном влиянии музыки на государство и отводил ей большое место в предлагаемом им государственном воспитании детей и граждан. К подобным выводам пришли и древнекитайские мыслители. В приписываемых Шуню словах намечены лишь первые мысли о значении музыки в государстве, в последующем мы встретимся с этой темой у Сыма Цяня не раз.
В переводе данной фразы, построенной на параллелях и противопоставлениях, использован текст Чжоу ли, в котором сказано, что в обязанности чиновника, ведающего музыкой, входит: «…с помощью музыки и добродетелей обучать детей знатных преданности и гармонии, твердости, сочетающейся с мягкостью, почтительности и постоянству, сыновнему долгу и любви к братьям» (ШСЦ, Чжоу ли чжу шу, т. 3, гл. 23, стр. 799).
В этом отрывке продолжается изложение мыслей о связи музыки с устройством жизни, с гармонией в обществе.
В основе древней музыкальной системы Китая лежит двенадцатиступенный хроматический ряд, носящий название люй или люй-люй и шиэр-люй ***. Эти 12 хроматических полутонов образуют основную диатоническую гамму, определяющую звуковую шкалу всех китайских инструментов. Каждая ступень звукоряда, каждый музыкальный звук, в соответствии с древними религиозно-философскими представлениями, соотнесен с определенным месяцем года, часом суток, положением солнца и луны, с различными животными и птицами, со стихиями, господствующими в мире.
Ба инь — восемь звуков, издаваемых восемью классами древних музыкальных инструментов, различающихся по материалу изготовления. К этим восьми классам относятся: 1. Инструменты из камня цин — каменные била; 2. Инструменты из металла чжун, бо, ло *** — колокола и гонги; 3. Инструменты из глины сюань *** — окарины; 4. Инструменты из дерева чжу юй*** — цимбалы, деревянные колотушки; 5. Инструменты из кожи гу *** — барабаны; 6. Инструменты из тыквы-горлянки шэн *** — свирели, флейты; 7. Инструменты из бамбука гуань, сяо ***- дудки, флейты; 8. Инструменты со струнами из шелка цинь, сэ *** — гусли, лютни.
