И Хасан велел убить всех пленных, и старуха закричала: «Убейте их и не оставляйте из них ни одного!» И когда царица Манар-ас-Сана увидела свою сестру в таком положении – закованной и пленённой, она заплакала о ней и сказала: «О сестрица, кто же это взял нас в плен в нашей стране и одолел нас?» И царица ответила; «Это дело великое! Этот человек, которого зовут Хасан, покорил нас, и Аллах дал ему власть над нами и над всем нашим царством, и он одолел нас и царей джиннов». – «Аллах поддержал его, и он покорил вас и взял вас в плен только с помощью этого колпака и палочки», – сказала её сестра. И Нур-аль-Худа убедилась в этом и поняла, что Хасан освободил свою жену таким способом.
И она умоляла свою сестру, пока её сердце к ней не смягчилось, и тогда Манар-ас-Сана спросила своего мужа Хасана: «Что ты хочешь сделать с моей сестрой? Вот она, перед тобою, и она не сделала с тобой дурного, чтобы тебе с неё взыскивать». – «Достаточно дурно, что она тебя мучила», – ответил Хасан. И Манар-ас-Сана молвила: «Все дурное, что она со мной сделала, ей простительно, а что до тебя, то ты сжёг сердце моего отца моим похищением, и каково же будет его состояние после гибели моей сестры?» – «Решение принадлежит тебе – как желаешь, так и делай», – сказал Хасан.
И тогда царица Манар-ас-Сана приказала развязать всех пленных, и их развязали ради её сестры и сестру её тоже развязали. И потом Манар-ас-Сана подошла к своей сестре и обняла её, и они с ней заплакали и пропели таким образом долгое время. И царица Нур-альХуда сказала своей сестре: «О сестрица, не взыщи с меня за то, что я с тобой сделала». И госпожа Манар-ас-Сана воскликнула: «О сестрица, все это было мне предопределено!» И потом они с сестрой сели на престол и стали беседовать, и Манар-ас-Сана помирила сестру со старухой самым лучшим образом, и успокоились их сердца.
А утром Хасан отпустил войска, которые служили палочке, и поблагодарил их за то, что они сделали, поддержав его против его врагов. И госпожа Манар-ас-Сана рассказала своей сестре обо всем, что случилось у неё с её мужем Хасаном, и о том, что с ним произошло и что он вытерпел ради неё, и сказала: «О сестрица, если кто свершил такие дела и обладает подобной силой, и Аллах укрепил его великою мощью, так что он захватил тебя и взял тебя в плен и разбил твоё войско и покорил твоего отца, царя величайшего, который властвует над царями джиннов, его правом не следует пренебрегать». – «Клянусь Аллахом, о сестрица, – сказала её сестра, – ты была правдива в том, что мне рассказала о диковинных бедствиях, которые пришлось вытерпеть этому человеку. Разве все это из-за тебя, о сестрица?..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот двадцать девятая ночь
Когда же настала восемьсот двадцать девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда госпожа Манар-асСана рассказала своей сестре о достоинствах Хасана, та сказала ей: «Клянусь Аллахом, этим человеком не следует пренебрегать, особенно из-за его благородства. Но разве все это случилось из-за тебя?» И Манар-ас-Сана отвечала: «Да!» И затем они провели ночь до утра за беседой.
А когда взошло солнце, Хасан захотел трогаться, и они простились друг с другом, и Манар-ас-Сана простилась со старухой, после того как помирила её со своей сестрой Нур-аль-Худа. И Хасан ударил по земле палочкой, и поднялись к нему её служители и приветствовали его и сказали: «Хвала Аллаху за успокоение твоей души! Приказывай нам что хочешь, и мы это для тебя сделаем скорее, чем в мгновение ока!» И Хасан поблагодарил их за эти слова и сказал: «Да воздаст вам Аллах благом! – А потом сказал: – Оседлайте нам двух коней из наилучших!»
И они тотчас же сделали то, что он им приказал, и подвели ему двух осёдланных коней. И Хасан сел на одного из них и посадил перед собой своего старшего сына, а его жена села на другого коня и посадила перед собой своего младшего сына. И царица Нур-аль-Худа со старухой тоже сели, и каждый из них отправился в свою страну, и Хасан со своей женой поехали направо, а царица Нур-аль-Худа со старухой поехали налево. И Хасан ехал с женой и детьми целый месяц, а через месяц они подъехали к какому-то городу, вокруг которого они увидели деревья и каналы. И, приблизившись к этим деревьям, они сошли со спины коней, желая отдохнуть, и сидели, разговаривая.
И вдруг увидели множество коней, которые приближались к ним, и, увидев их, Хасан поднялся на ноги и шёл им навстречу, и оказалось, что это царь Хассун, владыка Камфарной Земли и Крепости Птиц. И Хасан подошёл к царю и поцеловал ему руки и приветствовал его, и, увидав его, царь сошёл со спины своего коня, и они с Хасаном сели на коврах под деревьями после того, как царь поздоровался с Хасаном и поздравил его с благополучием. Он обрадовался ему сильной радостью и сказал: «О Хасан, расскажи мне, что с тобой случилось, с начала до конца».
И Хасан рассказал ему обо всем этом, и царь Хассун удивился и сказал: «О дитя моё, никто никогда не достигал островов Вак и не возвращался оттуда, кроме тебя, и дело твоё диковинно. Но хвала Аллаху за спасение!» И потом царь поднялся и сел на коня и приказал Хасану садиться и ехать с ним, и Хасан сделал это, и они ехали до тех пор, пока не подъехали к городу. И они вошли в дом царя, и царь Хассун расположился там, а Хасан с женой и детьми поместились в Доме Гостеприимства и, поселившись там, провели у царя три дня за едой и питьём, играми и увеселениями. А потом Хасан попросил у царя Хассуна разрешения уехать в свою страну, и царь разрешил ему. И Хасан с женой и детьми сели на коней, и царь толю выехал с ними, и они ехали десять дней, а когда царь захотел вернуться, он попрощался с Хасаном, и Хасан с женой и детьми поехали, и ехали целый месяц.
А когда месяц прошёл, они подъехали к большой пещере, пол которой был из жёлтой меди, и Хасан сказал своей жене: «Взгляни на эту пещеру, знаешь ли ты её?» – «Нет», – сказала его жена. И Хасан молвил: «В ней живёт шейх по имени Абу-р-Рувейш, и у него передо мной большая заслуга, так как это он был причиной моего знакомства с царём Хассуном». И он начал рассказывать своей жене историю Абу-р-Рувейша. И вдруг шейх Абу-р-Рувейш вышел из дверей пещеры, и, увидев его, Хасан сошёл с коня и поцеловал ему руки. И шейх Абу-р-Рувейш поздоровался с ним и поздравил его с благополучием и обрадовался ему и взял его и ввёл в пещеру, и они сели там, и Хасан стал рассказывать шейху Абу-р-Рувейшу о том, что случилось с ним на островах Вак. И шейх Абу-р-Рувейш удивился до крайней степени и спросил: «О Хасан, как ты освободил твою жену и детей?» И Хасан рассказал ему историю с палочкой и колпаком, и, услышав эту историю, шейх Абу-р-Рувейш удивился и сказал: «О Хасан, о дитя моё, если бы не эта палочка и не этот колпак, ты бы не освободил твою жену и детей». И Хасан отвечал ему: «Да, о господин мой».
И когда они разговаривали, вдруг кто-то постучался в дверь пещеры, и шейх Абу-р-Рувейш вышел и открыл дверь и увидел, что приехал шейх Абд-аль-Каддус, который сидел на слоне. И шейх Абу-р-Рувейш подошёл и приветствовал Абд-аль-Каддуса и обнял его, радуясь ему великою радостью, и поздравил его с благополучием. А потом шейх Абу-р-Рувейш сказал Хасану: «Расскажи шейху Абд-аль-Каддусу обо всем, что с тобой случилось, о Хасан». И Хасан принялся рассказывать шейху Абдаль-Каддусу обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и дошёл до рассказа про палочку и колпак…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Ночь, дополняющая до восьмисот тридцати
Когда же настала ночь, дополняющая до восьмисот тридцати, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Хасан начал рассказывать шейху Абд-аль-Каддусу и шейху Абу-р-Рувейшу (а они сидели в пещере и разговаривали) обо всем, что с ним случилось, от начала до конца, и дошёл до рассказа про палочку и колпак, и шейх Абд-аль-Каддус сказал ему: «О дитя моё, что до тебя, то ты освободил твою жену и детей, и тебе больше нет нужды в этих вещах. Что же касается нас, то мы были причиной твоего прихода на острова Вак, и я сделал тебе благое ради дочерей моего брата. Я прошу у тебя милости и благодеяния: дай мне палочку и дай шейху Абу-р-Рувейшу колпак».
И, услышав слова шейха Абд-аль-Каддуса, Хасан склонил голову к земле, и ему было стыдно сказать: «Я не дам их вам». И затем он подумал: «Эти два старца сделали мне великое благо, и это они были причиной моего прихода на острова Вак. Если бы не они, я бы не достиг этих мест и не освободил бы жены и детей и не получил бы палочки и колпака». И тогда он поднял голову и сказал: «Хорошо, я вам их дам, но только, господа мои, я боюсь, что величайший царь, родитель моей жены, придёт в наши страны с войсками, и они начнут со мной сражаться, а я не могу отразить их ничем, кроме палочки и колпака». И шейх Абд-аль-Каддус сказал Хасану: «О дитя моё, не бойся! Мы будем здесь для тебя соглядатаями и разведчиками, и всякого, кто придёт к тебе от отца твоей жены, мы отразим! Не бойся же совсем ничего, вообще и совершенно, успокой душу, прохлади глаза и расправь грудь: с тобой не будет дурного».
