XVIII авентюра
Как Людвиг убил Хетеля и ночью уехал оттуда
880 Противники взметнули клинки над головой,
И каждый убедился, насколько смел другой.
Стяжал победу Людвиг, и Хетель пал на месте,
И разнеслись повсюду об этом печальные вести.
881 Узнала королевна, что от руки норманна
Окончил жизнь плачевно владелец Мателаны,
В отчаянье рыдала, и девы слезы лили.
Не только что датчане – враги опечалены были.
882 Узнал об этом Вате и вепрем закричал.
Он, требуя расплаты, удары расточал,
От них зари краснее стальные шлемы рдели,
И всей его дружиной отвага и злость овладели.
883 Но как поможешь горю, когда король сражен?
Был Игаркой кровью вскоре весь остров обагрен.
О мире хегелинги нимало не радели,
Они вернуть Кудруну в свое королевство хотели.
884 Герои марки Штурмен шли мстить за короля,
Все тяготы с бойцами из Валейса деля,
Датчане хегелингам, нортландцам помогали,
Все так упорно бились, что много мечей изломали.
885 Отважный Ортвин рвался отмстить за смерть отца.
Датчанин Хорант, верность хранивший до конца,
Привел к нему на помощь своих людей немало.
День был уж на исходе, и темная ночь наступала.
886 Герои наносили норманнам много ран.
Тут к Хоранту метнулся какой-то из датчан,
Звеня мечом. Тот воин был принят за норманна,
Нанес в потемках Хорант герою смертельную рану.
887 Оплакал смелый Хорант собрата боевого, —
По голосу узнал он племянника родного,
И за своим штандартом[107] редеющему строю
Стяг павшего велел он нести из почтенья к герою.
888 «Нас ждет не бой, а бойня, – возвысил Хервиг глас, —
День кончился, и солнца последний луч угас,
Мы перебьем друг друга, погибнет каждый третий
Из рыцарей, коль битву придется кончать на рассвете».
889 Везде, где только Вате в сражение вступал,
Противник устрашенный с ним встречи избегал.
Выл гнев его неистов: непобедимый Вате
Туда отправил многих, откуда уж нету возврата.
890 Пришлось прервать сраженье, пока не рассвело.
В обоих станах много героев полегло
От ран неисцелимых. Луну скрывали тучи.
И упустил победу той ночью воитель могучий.[108]
891 Не вдруг утихла битва. Уже в глухой ночи
Натруженные руки оставили мечи.
Так близко друг от друга противники стояли,
Что блеск чужих доспехов при свете костров различали.
892 В сторонку Людвиг с сыном пошли совет держать.
А после начал Людвиг с бойцами толковать:
«Зачем нам ждать рассвета с отважным Вате вместе,
Коль этот рыцарь грозный убить меня хочет из мести?
893 Вы лучше под покровом наставшей темноты
Прилягте, положивши под головы щиты,
А после зашумите, чтоб враг не догадался.
Что я со всею ратью уйти с Вюльпензанда собрался».
894 Дружинники покорно исполнили приказ,
И трубы и валторны зарокотали враз,
Как будто всей округой норманны завладели.
Свою большую хитрость король показал в этом деле.
835 Тут стали девы плакать и громко причитать,
Но им под страхом смерти велели замолчать,
Мол, если кто не сдержит стенаний и рыданья,
Того в волнах утопят без жалости и состраданья.
896 Сокровища забрали воители с собою,
Оставили убитых лежать на поле боя,
Скорбя о том, что много друзей не досчитались.
И корабли погибших стоять у причала остались.
897 Так с помощью обмана уплыли ночью в море
Отважные норманны. А девы были в горе,
Что об отъезде тайном от близких умолчали.
А те, беды не чуя, до самой зари почивали.
898 Ушли далеко в море задолго до денницы
Те, с кем друзья Кудруны надеялись сразиться.
Тут затрубил громово в походный рог свой Вате,
Хотел вести он снова войска и разбить супостата.
899 Герои хегелинги, кто пеший, кто верхом,
На берег потянулись, чтоб встретиться с врагом
И Людвигу с дружиной отмстить в бою жестоко.
А их и след простыл уж, норманны плыли далеко.
900 Узрели хегелинги пустые корабли,
Разбросанные платья, лежавшие в пыли,
И множество доспехов. Всё рыцари проспали
PI отомстить норманнам теперь навсегда опоздали,
901 Узнал об этом Вате. Как был он огорчен,
Что, Людвигом убитый, король не отомщен,
Разбито много шлемов в сражении напрасном,
Еще придется плакать на родине женам прекрасным.
902С какой глубокой болью, разгневан и суров,
Отважный Ортвин павших оплакивал бойцов!
Он звал друзей: «В погоню! Мы чести не уроним,
Пока норманны близко, мы их, может статься, догоним».
903 Его призыву Вате был следовать готов,
Но вслушивался Фруте в протяжный шум ветров
И так сказал героям: «Что проку торопиться?
Сочтите: миль на тридцать норманны смогли удалиться.
904 Чтоб нанести урон им погонею своей,
У нас не наберется для этого людей,
Да их и не настигнем, – что толковать об этом!
Так не пренебрегайте, друзья мои, добрым советом,
905 Вы раненых героев на барки отнесите,
Собрав тела убитых, их с честью погребите
На диком Вюльпензанде. Здесь головы сложили
Так много ваших близких. Нам надо укрыть их в могиле».
906 Друзья, ломая руки, унынью предались,
Их, горше всякой муки, одна терзала мысль:
Потеряна Кудруна, враги ушли от мести,
С какой Яле к королеве теперь они явятся вестью?
907 Рек Морунг: «Мы снесли бы и не такую боль,
Но как расскажешь Хильде о том, что пал король?
Плохого дара стоим мы – вестники позора.
Бежал бы я от Хильды, чтоб только не слышать укора».
908 Искать повсюду стали они тела бойцов
И часто узнавали средь этих мертвецов
Своих единоверцев. Приказу Вате внемля,
Всех христиан убитых бок о бок сложили на землю.
909 Советоваться стали, как дальше поступить.
«Их должно, – молвил Ортвин, – сперва похоронить,
Потом почтить их намять, здесь монастырь построив,
Куда польются вклады от родичей павших героев».
910 Сказал на это Вате: «Ты добрый дал совет.
Их лошадей и платье еще продать нам след.
Добро, что здесь осталось от рыцарей убитых,
Пойдет на нужды бедных и горький удел облегчит их».
911 Спросил отважный Ирольт: «Укрыть ли нам в могиле
Тела врагов, что столько нам горя причинили,
Иль воронам с волками оставить на съеденье?»
И мудрые сказали: «Их всех предадим погребенью».
912 Страда прошла, и время нашлось для похорон.
Погибший смертью храбрых, был Хетель погребен,
И всех других убитых похоронили тоже,
Каким бы ни был род их и цвет их знамен или кожи.
913 Особо положили всех мавров, что нашли.
И павших хегелингов отдельно погребли.
В особицу – норманнов. Всяк на своем погосте —
Прах рыцарей крещеных и храбрых язычников кости.
914 И целую неделю, закапывая прах,
Друзья о том радели за совесть, не за страх,
Как вымолить вернее у господа прощенье
Погибшим хегелингам за тяжкие их прегрешенья.
915 Все дни по ним читали молитвы и псалмы,
И мертвых отпевали до наступленья тьмы.
Еще нигде на свете по окончанье битвы
Так дивно не служили в церквях, возглашая молитвы.
916 Впоследствии монахи могилы опекали,
И триста гуф[109] за ними угодий записали
И монастырь воздвигли. Отцы госпитальеры[110]
На острове являли пример благочестья и веры.
917 Те, у кого остались здесь близкие лежать,
Считали долгом лепту в обитель посылать
За упокой усопших. И процветало братство,
Три сотни гуф, не меньше, его составляло богатство.
918 Да снидет милость божья на тех, кто там почили,
И тех, кто все заботы погибшим посвятили.
Герои хегелинги, что сохранили жизни,
Меж тем, покинув остров, к своей направлялись отчизне.
XIX авентюра
Как хегелинги вернулись в свою страну
919 Похоронили столько воители друзей,
Что ни в один из прежних благословенных дней
Домой не приезжали в таком великом горе.
Заплакали в печали прекрасные женщины вскоре.
920 Отважный рыцарь Ортвин остался жив и цел,
Но к матери любимой явиться не посмел,
Боясь в глаза ей глянуть. А мать его вседневно
Ждала, что хегелинги домой привезут королевну.
921 С опаской старый Вате поехал в замок к пей;
Другие не решались. Он доблестью своей
Не смог спасти их войско от горя и позора
И чувствовал, что Хильда вернет ему милость
не скоро.
922 В стране уже узнали, что прибыл старый Вате,
Но люди духом пали, припомнив, что когда-то
Походы завершались веселием и шумом,
Теперь же возвращались герои в молчанье угрюмом.
923 Сказала Хильда: «Боже, что там произошло?
Вот едут люди Вате, вздыхая тяжело.
Щиты разбиты, кони едва бредут устало.
Где государь остался, я это узнать бы желала».
924 Недолго ждать ответа пришлось несчастной ей.
Воителям навстречу сбежалась тьма людей,
Желающих услышать о родственниках вести,
И то, что молвил Вате, их так и сразило на месте.
925 Сказал он: «Лгать не стану и не могу скрывать я:
Они убиты, ваши друзья, сыны и братья».
В несказанное горе поверг их старый Вате,
От мала до велика все ужасом были объяты.
926 «О, горе мне, – сказала супруга короля, —
Укрыла государя могильная земля,
Лишилась я и мужа, и славы безвозвратно,
И дочь моя Кудруна уже не вернется обратно».
927 Скорбели всей душою и девы, и мужи,
Внимая неустанным рыданьям госпожи.
От громких ее жалоб звенели своды зала.
«Увы, ликует Хартмут!» – сквозь слезы она простонала.
928 «Сударыня, не плачьте, – ей молвил старый Вате, —
Нам слезы не помогут, умершим нет возврата,
Но день придет, и дети убитых возмужают,
Жестокие норманны их месть на себе испытают».
929 «Ах, если б дожила я до гибели злодея!
Охотно б отдала я все то, чем я владею,
Лишь только бы дождаться осуществленья мести
И снова оказаться с любимою дочерью вместе».
930 Ей молвил старый Вате: «Сударыня, не плачьте,
Всего двенадцать суток на сборы нам назначьте.
Мы снова в наступленье отправимся всем станом,
Врагу дадим сраженье, и плохо придется норманнам.
931 Но знайте: так случилось, что, мщение лелея,
У мирных пилигримов взял девять кораблей я,
Теперь нуждой и горем паломники томимы,
Чтоб наш поход удался, суда возвратить им должны мы».
932 Хозяйка отвечала, печалясь всей душой:
«Ограбить пилигримов – ведь это грех большой.[111]
Чтоб вымолить прощенье, пускай мои герои
Казною королевской оплатят их протори втрое».
933 По слову королевы чужие корабли
Герои к пилигримам обратно отвели
И каждому убытки так щедро возместили,
Что все остались рады и Хагена дочь не хулили.
934 А на другое утро приехал в замок к ней
Высокородный Хервиг из вотчины своей.
Вдова, ломая руки, по Хетелю рыдала,
Но юному герою сердечный прием оказала.
935 На слезы Хильды глядя, и Хервиг слезы лил,
Хозяйку утешая, он так заговорил:
«Они не все погибли, те, кто помочь вам в силах,
И отомстить готовы норманнам за родичей милых.
936 И я не успокоюсь, покуда Хартмут цел.
Князь дорого заплатит за то, что он посмел
Жену мою похитить, нанесть урон дружине,
И я за ним в погоню дойду до норманнской твердыни».
937 В унынье пребывали все храбрые мужи,
Однако поспешили к престолу госпожи.
Их в замок призывая, она рекла без гнева:
Кто предан ей, не должен чуждаться своей королевы.
938 Пришли отряды фризов и штурменских бойцов,
К датчанам отрядила владычица гонцов,
Приехал смелый Морунг с людьми из марки Валейс,
А следом хегелинги на двор королевы собрались.
939 Сын Хильды, юный Ортвин, приехал наконец,
Оплакан был как должно король, его отец.
Вдова совет держала с вассалами своими,
Поход на супостата задуман был заново ими.
940[112]Но молвил слово Фруте: «Нельзя поход начать,
Пока мы грозным войском не будем обладать,
Тогда лишь без опаски мы выступить сумеем
И как бы враг ни……… завладеем».
941 «Когда же это будет?» – спросила Хильда их, —
Ведь дочь моя томится у недругов своих,
От матери и близких далеко, на чужбине.
Мне бедной королеве, нет радости в жизни отныне;).
942 Сказал отважный Вате на сетованья эти:
«Пусть вырастут сначала сегодняшние дети,
Тогда сирот мы знатных мечами препояшем.
И за отцов убитых отмстят они недругам нашим».
943Дай бог, – сказала Хильда, – чтоб так оно и сталось,
По только слишком долго мне, горькой, ждать осталось.
Пусть те, кто сострадает мне и Кудруне бедной,
Приблизить помогают срок будущей битвы победной.
944 Спасибо за участье. Настал прощанья час.
Я всем желаю счастья, кто думает о нас.
Вы, славные герои, опять ко мне являйтесь
И, времени не тратя, получше в поход снаряжайтесь».
945 Км мудро молвил Вате: «Для флота позарез
Нам мачтовый, крепчайший понадобится лес,
А сверх того велите из всех вассальных марок
Доставить вам по сорок больших, много весельных барок».
946 «Велю, – она сказала, – построить поскорей
Мне двадцать быстроходных, могучих кораблей,
В поход вооружить их велю, чем только можно.
Они моих героев к норманнам доставят надежно».
947 Все начали прощаться, а мавританский князь
Промолвил, к королеве учтиво обратясь:
«Вы только знать мне дайте, когда поход начнется,
Я тотчас к вам прибуду, за мной посылать не придется».
948 Хозяйка с храбрецами приветливо простилась,
Хотя глубокой скорбью душа ее томилась;
И гости королеву покинули, печалясь.
Норманны и не знали, о чем они здесь совещались.
949 Уехали вассалы, а мудрая жена
На Вюльпензанд послала и хлеба, и вина,
Чтоб все, кто там молились о рыцарях убитых,
И Хильду поминали в своих ежедневных молитвах.
950 Велела королева воздвигнуть монастырь
И госпиталь построить, где раньше был пустырь.
Все чтили ту обитель и тех, кто в битве пали,
«Приют на Вюльпензанде» – так все монастырь называли.
