В течение долгого времени издание 1846 г. оставалось лучшим; значение его сильно потускнело лишь после 1873 г., когда подготовленную им книгу выпустил Эжен Асе: текстологические уточнения и в особенности обширный комментарий этого неутомимого эрудита в известной степени отменяли все предшествовавшие издания «Писем», включая и труд Равенеля – Сент-Бева [335].
Последнее известное нам издание «Писем» увидело свет в 1957 г. в серии «Les Belles lectures»; от первого его отделяют ровно сто семьдесят лет.
5
Изданиями «Писем», откликами на них и статьями об их авторе не исчерпывается, однако, их судьба. Давно уже книга эта служит источником вдохновения для писателей – французских и не только французских.
Собственно, впервые интерес к м-ль Аиссе обозначился в художественной литературе еще задолго до выхода «Писем». Речь идет о романе аббата Прево «История одной гречанки» (1740), герои которого отдаленно напоминают «прекрасную черкешенку» [336] и Шарля де Ферриоля [337]. Существует также мнение, что м-ль Аиссе – прообраз м-ль де Фар, одного из персонажей романа Мариво «Жизнь Марианны» (1731–1741) [338].В дальнейшем же все авторы в основном опирались на «Письма», домысливая и расцвечивая их в меру своей осведомленности и таланта.
Особенно сильно проявилось это в наиболее раннем опыте такого рода – дидактической повести Ж.-Ж.-Э. Руа «Аиссе, или Юная черкешенка» (1870): приемная дочь Ш. де Ферриоля и его благочестивой, добродетельной супруги, воспитанная (после ранней смерти этой последней) в монастыре Визитандинок, Мадлен-Аиссе по выходе из монастыря становится жертвой глубокой безнравственности, царящей в аристократической среде, и «оступается»; однако под влиянием проповеди отца Бридена она решительно порывает с этим греховным миром и посвящает себя богу, но вскоре затем умирает [339].
В январе 1872 г. в парижском театре «Одеон» была дана стихотворная драма Луи Буйе «Мадемуазель Аиссе» с Сарой Бернар в главной роли. Постановке этой всячески способствовал Гюстав Флобер, близкий друг Буйе, скончавшегося в 1869 г. Стараниями Флобера в фойе театра был, между прочим, выставлен поясной портрет м-ль Аиссе, некогда принадлежавший д'Аржанталю. Несколько сцен драмы было навеяно «Письмами», ряд эпизодов восходил к «Краткому изложению истории мадемуазель Аиссе». Однако в большей своей части она являлась плодом воображения Буйе: в центре пьесы оказалась «несостоявшаяся связь» м-ль Аиссе с регентом; следующим по значению – после м-ль Аиссе и ее возлюбленного – персонажем стал некто граф де Брекур, друг первого министра кардинала Дюбуа, сводник и злодей; в числе действующих лиц был также командор Мальтийского ордена, как и Брекур, роковым образом повлиявший на ход драматических событий. Пьеса оканчивалась «катастрофой» – посвящением Блеза-Мари д'Эди в Мальтийские рыцари (что предполагало обет безбрачия) и его неожиданным отъездом на Мальту – к ужасу «прекрасной черкешенки», которую он оставлял в глубоком отчаянии. Несмотря на участие в спектакле прославленной актрисы, пьеса успеха не имела: в современной прессе по отношению к ней употреблялись такие эпитеты, как «длинная», «тягучая», «смертельно скучная», «фальшивая», даже «абсурдная». С большой иронией в ряде рецензий выделялся гневно-обличительный монолог героя, произносившийся вопреки всякому правдоподобию во дворце регента – Пале-Рояле [340].
В 1910 г. роман о м-ль Аиссе появился в Англии; автором его была г-жа Кемпбелл Прейд. В основе книги лежали «Письма», а также мемуары эпохи, с которыми писательница обращалась в высшей степени бережно. «Мой роман, – предупреждала она читателей, – это, так сказать, вышивка, все узоры которой заранее очерчены и главные стежки сделаны; я лишь немного украсила ее мелкими деталями и едва уловимыми оттенками красок». Жизнь м-ль Аиссе, по мнению английской романистки, была исполнена такого драматизма, что не требовалось никаких ухищрений для «превращения» ее в роман [341].
В 1930 г. роман о м-ль Аиссе и ее «нежном шевалье» опубликовала французская беллетристка М. Эмери де Пьербур, выступавшая в печати под псевдонимом Клод Ферваль. В судьбе «прекрасной черкешенки» она не находила ничего потрясающего, но не было, в ее представлении, судьбы более трогательной и романической: «Перед нами – борьба ее души, истерзанной грехом, и страсти, от которой она не в силах отречься. Рожденная для добродетели, она поклоняется ей и говорит о ней, как о потерянной родине, которую хотела бы вновь обрести». Роман был доведен до смерти шевалье; писательница считала его личностью незаурядной, хотя и уступающей «пленительной черкешенке» во всем [342].
Наконец, еще через пять лет вышла в свет книга Жеан д'Ивре «Удивительная судьба мадемуазель Аиссе», роман-исследование, в котором художественное повествование сопровождалось многочисленными разъяснениями, отсылками к мемуарной литературе и специальным трудам [343].
М-ль Аиссе, Блезу-Мари д'Эди и Селини Ле Блон был также посвящен ряд беллетристических этюдов и критико-биографических очерков, вышедших в разное время из-под пера Поля де Сен-Виктора, Жюля Сури, Эдмона Пилона, Эмиля Анрио, Андре Моруа и других [344].
* * *
Такова была в общих чертах история создания, усвоения и восприятия этого замечательного образца документальной прозы, в котором запечатлелась жизнь его автора, точнее – последний ее этап, самый напряженный и драматичный, и отразилась эпоха – первая треть XVIII в. – в различных ее проявлениях, от важных общественных событий до городских происшествий и капризов моды.
Погруженная в свои переживания, измученная смертельной болезнью, м-ль Аиссе менее всего стремилась играть роль, творить о себе легенду; ее письма – исповедь, обращенная к другу, в которой нет ни патетических возгласов, ни пышных деклараций, ни эффектных ораторских приемов. При этом, характеризуя действительность, ее окружавшую, она, по собственному признанию, писала лишь о том, что было ей хорошо известно, по возможности избегая сомнительных фактов и произвольных толкований. Искренность, правдивость, достоверность, – этих достоинств было бы довольно, по-видимому, для длительного успеха книги. Но природа наделила м-ль Аиссе и ярким литературным дарованием – способностью выражать свои мысли убедительно, точно, изящно: многие страницы «Писем» и по сей день восхищают редкой непринужденностью эпистолярной манеры, тонкостью языковых оттенков.
«Судьба – слепа, она благосклонна лишь к тем, кто недостоин ее милостей», – заметила как-то мадемуазель Аиссе. Жизнь ее вполне подтвердила верность этих слов. Изысканная внешность, ясный ум и щедрое сердце, увы, счастья ей не принесли. Но восторжествовала высшая справедливость: скромная книга ее писем к г-же Каландрини с течением времени прочно вошла в золотой фонд французской литературы, и можно не сомневаться, что она останется там навсегда.
В основу данной книги положено наиболее солидное издание «Писем мадемуазель Аиссе», осуществленное Эженом Ассом [345]. В примечаниях широко использован его комментарий, заключающий в себе множество ценных сведений – исторических, биографических, генеалогических, библиографических и других [346]. Как правило, пояснения даются при первом упоминании имени, названия или факта [347].
Автор подписи – Жан-Жакоб Берне (1698–1789), пастор, профессор Женевской академии, где он занимал в 1739–1756 гг. кафедру изящной словесности, а затем до 1786 г. – кафедру богословия. О его эпистолярном общении с Вольтером см.: Новые элементы переписки Вольтера с Берне. – В кн.: Вольтер: Статьи и материалы / Под ред. акад. В.П.Волгина. М.; Л., 1948, с. 445–491 (публикация В. С. Люблинского).
Адресат этого и всех нижеследующих писем – Жюли де Пелиссари (ок. 1668–1754), дочь Жоржа де Пелиссари, генерального казначея французского флота, и Мадлен Бибо (о ней см. примеч. 2 к письму XVlII); в 1690 г. она вступила в брак с Жаном-Луи Каландрини (1665–1754), швейцарцем французского происхождения (фамилия его – Каландрен – была итальянизирована для придания ей аристократического вида), и с тех пор жила в Женеве. Ж.-Л. Каландрини занимал видное место в женевском самоуправлении, являясь членом Совета двухсот. Имущественное положение семьи было весьма благополучным: Каландрини владели домом в Женеве, домом и фермой в селении Шуйи.
Речь идет о возвращении г-жи Каландрини из Парижа в Женеву.
Аблон – имение Ферриолей недалеко от Парижа.
Госпожа де Ферриоль – Мария-Анжелика Герен де Тансен (ок. 1674–1736), дочь Антуана Герен де Тансена, первого президента Сената Шамбери, и Луизы Бюффеван; состояла в браке с Огюстеном-Антуаном де Ферриолем (см. примеч. 1 к письму II).
Имеется в виду Рене-Мадлен Каландрини (1698 – ?), состоявшая в браке с Жаном-Луи Рие.
