VIII
Херьольв и Торгерд не долго прожили вместе, как им был дарован сын. Мальчик был окроплен водою и наречен именем Хрут. Вскоре, когда он подрос, он стал статным и сильным. Он был лучше сложен, чем другие люди, – высокий и широкоплечий, с тонким станом и соразмерными руками и ногами. Хрут был очень хорош собой, так же как в свое время его дед Торстейн или Кетиль Плосконосый. Но прежде всего он был деятельным и умелым человеком.
Херьольв заболел и умер. Многим людям показалось это большой потерей. После этого Торгерд потянуло обратно в Исландию, и она захотела посетить своего сына Хаскульда, потому что она любила его больше, чем других людей, a Хрута она могла оставить в надежных руках, у своих родичей. Торгерд направилась в Исландию и приехала к своему сыну Хаскульду в Лаксдаль. Он принял свою мать с почетом. У нее было с собой много добра, и она оставалась у Хаскульда до самой смерти. Прошло немного зим, и Торгерд смертельно заболела и умерла и была погребена в кургане, а Хаскульду досталось все ее добро, хотя его брат Хрут должен был получить половину.
В то время Норвегией правил Хакон, воспитанник Адальстейна. Хаскульд был его дружинником. Он зимовал то у короля Хакона, то в своем доме. Имя его было знаменито как в Норвегии, так и в Исландии.
Жил человек по имени Бьярн. Он занял землю на Бьярнарфьорде и жил там. Его именем назван фьорд. Фьорд этот вклинивается в страну севернее Стейнгримсфьорда, и между ними тянется горный кряж. Бьярн был человек с видной родней и богатый. Жену его звали Люва. Дочь их Йорунн была красивой и надменной девушкой и отличалась необыкновенным умом. Во всей западной части страны она считалась лучшей невестой. Об этой девушке прослышал Хаскульд, а также о том, что Бьярн был первым бондом на побережье Страндир. Хаскульд верхом с девятью людьми поехал навестить Бьярна в Бьярнарфьорде. Он был хорошо принят, так как Бьярн слышал о нем много.
Затем Хаскульд завел речь о своем сватовстве, и Бьярн отвечал ему согласием, добавив, что, по его мнению, его дочери не найти лучшего жениха, однако он должен все же предоставить решение ей. И когда он сообщил об этом Йорунн, она отвечала следующими словами:
– О тебе, Хаскульд, идет такая слава, что твое предложение нам следует принять, ибо мы надеемся, что женщина, которая выйдет за тебя замуж, ни в чем не будет нуждаться. Однако мой отец должен решить это, я же подчиняюсь его желанию.
Долго ли, коротко ли шла об этом речь, но кончилось тем, что Йорунн была помолвлена с Хаскульдом и принесла ему большое приданое. Свадьбу должны были сыграть в Хаскульдсстадире. Когда это порешили, Хаскульд уехал домой, на свой двор, и оставался дома в ожидании свадьбы. Бьярн явился на свадьбу с севера, его сопровождало много нарядно одетых людей. Хаскульд также пригласил множество гостей, своих родичей и друзей, и празднество это было великолепным. И когда празднество кончилось, каждый из гостей пустился в обратный путь, провожаемый напутствиями и с богатыми дарами. Йорунн, дочь Бьярна, осталась в Хаскульдсстадире и вместе с Хаскульдом принялась за хозяйство. По тому, храбрым воином и жил в достатке. Родичи всегда обращались к нему за помощью. Вигдис была выдана за Торда больше ради его богатства, чем ради той помощи, которую он мог оказать.
У Торда был раб, которого он привез с собой. Звали его Асгаут. Это был человек рослый и работящий, и хотя он и назывался рабом, немногие свободные могли бы с ним сравниться. Своему хозяину он служил верой и правдой. У Торда были и другие рабы, хотя упоминается только об этом одном.
Жил человек по имени Торбьярн. Его двор был в Лаксдале, рядом с двором Торда, если идти от него вверх по долине. Его прозвище было Хилый. Было у него много добра, большею частью это было золото и серебро. Он был человек высокого роста и большой силы. Он не отличался щедростью.
Хаскульд, сын Колля из Долин, считал унизительным для славы своего имени, что его дом был выстроен хуже, чем ему бы этого хотелось. Он купил себе корабль у человека с Шетландских островов. Корабль стоял у причала в устье реки Бланды. Этот корабль он снарядил в путь и объявил, что собирается поехать в Норвегию. Йорунн взяла на себя заботу о хозяйстве и детях. Итак, они пустились в путь, путешествие их прошло благополучно, и они достигли южного берега Норвегии. Они причалили в Хардаланде – там, где впоследствии возник торговый город Берген. Они втащили корабль на берег и встретили там множество своих родичей, имена которых здесь не упоминаются. В то время конунг Хакон был в Вике. Хаскульд, однако, не явился к конунгу Хакону, так как родичи встретили его с распростертыми объятиями. Никаких событий за эту зиму не произошло.
В начале следующего лета случилось так, что конунг со своим войском отправился на восток, к островам Вреннейяр,[6] на заранее установленное место встречи, и снова провозгласил мир для своей страны, как это требовалось по закону каждое третье лето.
Такие встречи между конунгами были введены для того, чтобы на них решать дела, касающиеся правителей. Ездить на эти встречи считалось удовольствием, потому что там собирались люди почти со всех земель, о которых только до нас доходят известия. Хаскульд спустил свой корабль на воду, он также хотел поехать па эту встречу, так как зимой не явился к конунгу. Здесь собирались также и на торг. Съехалось очень много народу. Начались разные забавы, попойки и игры и всевозможное веселье. Значительных событий там не произошло. Хаскульд встретил там многих из своих родичей, живших в Дании.
Однажды, когда Хаскульд вышел развлечься с некоторыми людьми, он увидел великолепный шатер в стороне от других палаток. Хаскульд вошел в шатер и увидел, что перед ним сидит человек в одеянии из великолепной ткани и с русской шапкой на голове. Хаскульд спросил его, как его зовут. Тот назвал себя Гилли.
– Однако, – сказал он, – многим больше говорит мое прозвище: меня зовут Гилли Русский.
Хаскульд сказал, что часто о нем слышал. Его называли самым богатым из торговых людей.
Тут Хаскульд сказал:
– Ты, видно, сможешь продать нам вещи, которые мы бы охотно купили.
Гилли спросил, что бы он и его спутники желали купить. Хаскульд сказал, что он хотел бы купить рабыню.
– Если у тебя есть рабыня на продажу.
Гилли ответил:
– Вы думаете поставить меня в затруднительное положение, спрашивая о вещи, которой, как вы полагаете, у меня нет в продаже. Однако дело обстоит не так, как вам кажется.
Хаскульд заметил, что шатер был разделен надвое пологом. Тут Гилли приподнял этот полог, и Хаскульд увидел, что там сидело двенадцать женщин. Тогда Гилли сказал, что Хаскульд может пройти туда и присмотреться, не купит ли он какую-нибудь из этих женщин, Хаскульд так и сделал. Все они сидели поперек шатра. Хаскульд стал пристально разглядывать этих женщин. Он увидел, что одна из женщин сидела недалеко от стены, она была одета бедно. Хаскульд обратил внимание на то, что она красива, насколько это можно было разглядеть. Тут Хаскульд сказал:
– Сколько будет стоить эта женщина, если я ее куплю?
Гилли отвечал:
– Ты должен заплатить за нее три марки серебра.
– Мне кажется, – сказал Хаскульд, – что ты ценишь эту рабыню довольно дорого, ведь это цена трех рабынь.
Гилли отвечал:
– В этом ты прав, что я прошу за нее дороже, чем за других. Выбери себе любую из одиннадцати остальных и заплати за нее одну марку серебра, а эта пусть останется моей собственностью.
Хаскульд сказал:
– Сначала я должен узнать, сколько серебра в кошельке, который у меня на поясе.
Он попросил Гилли принести весы и взялся за свой кошелек. Тогда Гилли сказал:
– Эта сделка должна совершиться без обмана с моей стороны. У женщины есть большой недостаток. Я хочу, Хаскульд, чтобы ты знал о нем, прежде чем мы покончим торг.
Хаскульд спросил, что это за недостаток. Гилли отвечал:
– Эта женщина немая. Многими способами пытался я заговорить с ней, но не услышал от нее ни одного слова. И теперь я убежден, что эта женщина не может говорить.
Тут Хаскульд сказал:
– Принеси весы для денег, и посмотрим, сколько весит мой кошелек.
Гилли сделал так. Они взвесили серебро, и оно было три марки весом. Тут Хаскульд сказал:
– Дело обстоит так, что наша сделка должна совершиться. Возьми серебро, а я возьму эту женщину. Я признаю, что ты в этой сделке вел себя, как следует мужу, потому что, очевидно, ты не хотел меня обмануть.
После этого Хаскульд вернулся в свою палатку. В тот же вечер Хаскульд разделил с ней ложе. А на другой день, когда люди одевались, Хаскульд сказал:
– Немного истрачено на одежду, которую дал тебе Гилли Богач, хоть и верно, что ему труднее было одеть двенадцать, чем мне дать одежду одной.
После этого Хаскульд открыл сундук, и вынул оттуда хорошую женскую одежду, и дал ей. Тут все сказали, что хорошее платье ей к лицу.
