Торд сказал, что это обвинение несправедливо. Тут весь их сговор, Иигьяльда и Торда, вышел наружу. Ингьяльд теперь захотел получить обратно свои деньги, которые он дал Торду. Вигдис присутствовала при их разговоре и сказала, что они получили по заслугам. Она потребовала, чтобы Торд отдал эти деньги.
– Потому что ты, Торд, – сказала она, – получил эти деньги нечестным путем.
Торд сказал, что пусть будет по ее воле.
После этого Вигдис вошла в дом и подошла к ларю, который был у Торда, и нашла на дне его тяжелый кошелек с деньгами. Она взяла кошелек и вышла с ним туда, где был Ингьяльд, и попросила его взять деньги обратно. При виде кошелька глаза у Ингьяльда засверкали от удовольствия, и он протянул за ним руку. Вигдис подняла кошелек и ударила им его по носу так, что сразу же на землю потекла кровь. При этом она сказала ему много презрительных слов, а также, что он никогда больше не получит этих денег, и велела ему убираться. Ингьяльд увидел, что для него лучше всего как можно скорее убраться, и так он и сделал и не останавливался на своем пути, пока не достиг дома, и был не очень-то доволен своим путешествием.
Тем временем Асгаут вернулся домой. Вигдис ласково встретила его и спросила, хорошо ли их приняли в Саудафелле. Он рассказал, что их встретили хорошо, и сообщил о том решении, которое принял Торольв. Это ей очень понравилось.
– Ну вот, Асгаут, – сказала она, – ты хорошо справился со своим делом и был честен. Ты должен теперь получить награду за свои старания. Я даю тебе свободу, так что с этого дня ты имеешь право называться свободным человеком. К тому же ты должен взять деньги, которые Торд получил за голову моего родича Торольва. Это будет лучшим применением для этих денег.
Асгаут поблагодарил ее за этот подарок любезными словами. Тем же летом, позднее, Асгаут купил место на корабле в Дагурдарнесе, и корабль вышел в море. Дул сильный попутный ветер, и путь их был недолог. Они прибыли в Норвегию. Затем Асгаут отправился в Данию, и поселился там, и слыл там храбрецом. И на этом заканчивается сага об Асгауте.
После сговора между Тордом Годди и Ингьяльдом Годи с Саудейяр, когда они договорились убить Торольва, родича Вигдис, она не стала скрывать своей враждебности к Торду и объявила, что расходится с ним. Она поехала к своим родичам и все им рассказала. Торд Ревун выразил свое неудовольствие, – а он был главой среди них, – но ничего особенного не произошло. Вигдис не забрала из Годдастадира ничего, кроме своих украшений. Люди из Хвамма дали знать, что они решили предъявить права на половину добра, которым владел Торд Годди. Тот был этим очень озабочен, отправился сразу же к Хаскульду и рассказал ему о своей беде. Хаскульд сказал:
– Тебя бросило бы в дрожь, если бы тебе пришлось бороться и не с такими сильными противниками.
Тогда Торд предложил Хаскульду деньги за его помощь и сказал, что не поскупится. Хаскульд сказал:
– Известно, что если бы на то была твоя воля, то ни один человек не получил бы ничего из твоих денег.
Торд сказал:
– Теперь будет по-другому, потому что я хочу, чтобы ты получил все деньги сполна. Кроме того, я предлагаю взять на воспитание сына твоего Олава и оставить ему после моей смерти все мое имущество, потому что у меня здесь в стране нет ни одного наследника, и я полагаю, что добро мое будет в лучших руках, чем если бы родственники Вигдис наложили на него лапу.
Хаскульд согласился на это, и они скрепили это договором. Мелькорка была этим недовольна: такое усыновление казалось ей унижением. Но Хаскульд сказал, что она недальновидна.
– Поскольку Торд старик, – сказал он, – и у него нет детей, я надеюсь, что Олав получит все имущество после его смерти. Ты же сможешь навещать его, когда только захочешь.
После этого Торд взял к себе Олава, которому было семь лет, и очень к нему привязался. Весть об этом дошла до людей, у которых были притязания к Торду Годди, и им показалось, что им теперь труднее будет добиться своего. Хаскульд послал Торду Ревуну богатые подарки и просил его не настаивать на своем, поскольку по закону они не могли притязать на добро Торда. Он сказал, что Вигдис не может предъявить никаких обвинений против Торда, которые были бы доказаны и могли бы служить основанием для развода.
– Торд не стал менее достойным человеком, – сказал он, – оттого, что он думал о средствах избавиться от человека, который пользовался его добром и был обременен виной, как куст можжевельника иглами.
И когда эти слова Хаскульда вместе с богатыми подарками достигли Торда Ревуна, то он успокоился и сказал, что добро, как он полагает, в хороших руках, если Хаскульд о нем заботится, и принял подарки. И затем это дело затихло, хоть, правда, они уже не были так дружны друг с другом. Олав жил у Торда Годди и стал рослым и сильным человеком. Он был таким красивым, что никто не мог с ним сравниться. Когда ему исполнилось двенадцать лет, он отправился на тинг, и люди из других мест больше, чем всему остальному, дивились его необыкновенной красоте. Олав очень заботился о своем оружии и одежде, поэтому он выделялся среди всех мужчин. Положение Торда Годди стало гораздо лучше с тех пор, как Олав стал жить у него. Хаскульд дал Олаву прозвище и назвал его Павлином. Это прозвище за ним осталось.
О Храппе рассказывают, что он совершал все больше насилий. Он так часто нападал на своих соседей, что они едва могли спастись от него. Но Храпп не мог причинить никакого зла Торду с тех пор, как Олав стал на ноги. Храпп остался таким же, однако силы его убавлялись, потому что старость начала сказываться, так что он в конце концов слег.
Тогда Храпп призвал к себе свою жену Вигдис и сказал:
– Никогда я раньше не болел, поэтому мне кажется, что эта болезнь положит конец нашей совместной жизни. И когда я умру, то такова моя воля, чтобы мне вырыли могилу в дверях дома и чтобы я был погребен стоя в дверях. Так я смогу лучше следить за моим хозяйством.
После этого Храпп умер. Было сделано все, как он сказал, так как жена не осмелилась сделать иначе. Но если с ним худо было иметь дело, когда он был жив, то еще хуже стало, когда он был мертв, потому что он часто вставал из могилы. Рассказывают, что он убил большинство своих домочадцев во время своих появлений. Он причинял много беспокойства и большинству из тех, кто жил по соседству, и Храппсстадир запустел. Вигдис, вдова Храппа, отправилась на запад к своему брату Торстейну Сурту. Тот взял ее к себе вместе с ее имуществом. Повторилось то же, что было прежде: люди явились к Хаскульду и пожаловались ему на те беспокойства, которые Храпп им причинял, и они попросили Хаскульда что-нибудь предпринять. Хаскульд сказал, что он уладит это. Он поехал вместе с несколькими людьми в Храппсстадир, велел выкопать Храппа и отнести его в такое место, где реже всего проходил скот на пастбище или люди. После этого Храпп почти перестал появляться.
Сумарлиди, сын Храппа, унаследовал его имущество, а было оно большим и завидным. Он переселился в Храппсстадир следующей весной и стал там хозяйничать. Но когда он некоторое время там пожил, он сошел с ума и вскоре умер. Тогда все имущество получила его мать, Вигдис. Однако она не захотела хозяйничать в Храппсстадире. Поэтому Торстейн Сурт взял все это добро в свои руки, чтобы им управлять. Торстейн тогда уже был не молод, но все еще крепок и бодр.
В это время большим почетом стали пользоваться в Торснесе родичи Торстейна, Барк Толстый и его брат Торгрим. Вскоре стало ясно, что эти братья хотят там быть первыми и самыми уважаемыми людьми. И когда Торстейн это заметил, он не захотел вступать с ними в соперничество. Он объявил своим людям, что собирается переменить место своего жительства и переселиться в Храппсстадир в Лаксдале.
Торстейн Сурт собрался в путь после весеннего тинга, а скот должны были погнать вдоль берега. Торстейн приготовил лодку и сел в нее сам – двенадцатый. Там были Торарин, его зять, и Оск, дочь Торстейна. И Хильд, дочь Торарина, ехала с ними, и было ей три года.
Поднялся резкий юго-западный ветер. Они поплыли внутрь фьорда к проливу, который называется Колькистустраум. Течение в нем всего сильнее из всех проливов Брейдафьорда. Их плавание было нелегким, и было это главным образом потому, что наступил отлив, и ветер им не благоприятствовал. Налетали сильные порывы ливня, а когда прояснялось, поднимался сильный ветер, перемежавшийся с затишьем. Торарин стал у руля и положил себе на плечи снасти, поскольку на корабле было тесно. На борту было много клади, и корабль был очень нагружен, но берег был близко. Корабль двигался медленно, так как он шел против течения.
Тут они налетели на подводный камень, но не потерпели крушения. Торстейн велел спустить паруса и взять шесты, чтобы оттолкнуть корабль. Они попытались это сделать, но не могли, так как с обеих сторон было очень глубоко и шесты не доставали дна, и им оставалось только ждать прилива, так как пока что был отлив. Они увидели в это время в воде тюленя, который был гораздо больше других. Он плавал вокруг корабля, и у него были большие плавники. Всем им казалось, что у него глаза человека.[9] Торстейн велел убить его. Они попытались это сделать, но им не удалось.
