Чувствительному медведю стало нестерпимо тяжело наблюдать эту сцену горя, и ему захотелось перед богами Неба излить свою боль и пожаловаться на свою жестокую судьбу. Неуклюже поднялся он со своего ложа и, ворча, медленно поплёлся в лес, откуда вернулся только на седьмой день, незадолго до превращения. Эти шесть печальных дней стали для безутешной Вульфильды годом. От всего свадебного великолепия осталась только её кровать да немного съестных припасов и прохладительных напитков. Колдовство не имело силы над неодушевлёнными предметами, к которым прикасалась прекрасная Вульфильда, но даже самые крепкие её объятия в час превращения не смогли бы уберечь Альбрехта от действия волшебных чар.
Два дня томилась несчастная, ни разу не вспомнив о еде, но наконец природа неистово потребовала своё и, возбудив волчий аппетит, выгнала её из пещеры на поиски пищи. Зачерпнув ладонью немного воды из протекающего мимо ручейка, Вульфильда освежила горячие сухие губы, сорвала несколько ягод малины и ежевики и съела горсть желудей, даже не ощутив их вкуса. Потом ещё набрала полный передник желудей и машинально направилась к пещере. За свою жизнь она совсем не беспокоилась, но ничего так страстно не желала сейчас, как смерти. С таким желанием она и уснула вечером шестого дня, а ранним утром проснулась в тех же покоях, в которые вступила невестой. Ничто не изменилось с тех пор. Около себя Вульфильда увидела красивого ласкового мужа, который трогательно выражал ей своё сочувствие. Ему тяжело было сознавать, что его непреодолимая любовь причинила столько страданий молодой супруге, и он со слезами на глазах молил о прощении. Альбрехт рассказал, что колдовство каждый седьмой день теряет силу, и тогда всё опять принимает свой естественный вид. Вульфильда, растроганная нежностью мужа, подумала про себя, что брак, в котором один день из каждых семи всегда счастливый, не так уж плох и, скорее всего, доступен только очень немногим парам. Она примирилась с судьбой, платила любовью за любовь и сделала своего Альбрехта самым счастливым медведем во всем подлунном мире. Чтобы снова не испытывать нужду в лесной пещере, она всякий раз во время обеда наполняла пару объёмистых пакетов конфетами, апельсинами и другими сладостями и сочными фруктами. Всё это, вместе с любимыми напитками мужа, она прятала под кроватью, в ларь, заменявший ей после превращения и кухню и погреб.
Уже двадцать один год Вульфильда жила в заколдованном лесу и за это долгое время не потеряла своей юной прелести. Такой же неизменной оставалась и любовь этой благородной пары.
Мать-природа всегда и всюду утверждает свои права, преобразуя окружающий нас мир до тех пор, пока вмешательство колдовских сил не лишает её власти над всем, что стало их добычей. По свидетельству древних легенд, благочестивые сони [16], проспавшие сто лет в римских катакомбах, вышли оттуда такими же бодрыми, какими вошли туда, и состарились только на одну единственную ночь. Так и прекрасная Вульфильда за это время стала старше всего на три года и была в самом расцвете женской красоты. Ровно на столько же стали старше её муж и весь завороженный штат двора. Обо всём этом рассказали молодому рыцарю Вульфильда и Альбрехт, когда они, гуляя по парку, наслаждались ароматом цветов дикого жасмина, опутанного вьющейся жимолостью. В придворных развлечениях, среди пёстрых парадных костюмов и в атмосфере взаимного выражения дружеских чувств счастливый день проходил быстро. После обеда некоторые придворные кавалеры прогуливались с дамами в парке, шутили и флиртовали, пока гонг не призвал всех к ужину в зеркальную галерею, освещённую бесчисленными восковыми свечами. Ели, пили и веселились до полуночи. Вульфильда, по обыкновению, позаботилась о припасах и посоветовала брату тоже не забыть наполнить свои карманы. Когда убрали со стола, Альбрехт стал выражать беспокойство и что-то прошептал на ухо жене. Та отвела брата в сторону и грустно сказала ему:
– Дорогой брат, мы должны расстаться. Час превращения близок, и скоро исчезнут все радости этого дворца. Альбрехт боится, что не сможет преодолеть звериный инстинкт и разорвёт тебя, если ты вздумаешь остаться здесь. Уходи из этого несчастного леса и никогда больше не возвращайся сюда.
– Но я не могу расстаться с вами, – возразил Рейнальд. – Судьба уже всё решила за меня. Я нашёл тебя, сестра! И раз уж я здесь, то покину этот лес только с тобой. Скажи, как мне разрушить могущественные чары?
– Ах, ни один смертный не сможет разрушить их, – отвечала Вульфильда.
Тут в разговор вмешался Альбрехт. Он дружески предостерёг храброго юношу и был так настойчив, что тому пришлось-таки уступить зятю, а также слезам и просьбам нежной сестры и проститься с ними. Альбрехт по братски обнял Рейнальда и, пока тот прощался с сестрой, вынул из бумажника три медвежьих волоска и словно в шутку протянул их Рейнальду на память о приключении в зачарованном лесу.
– Не пренебрегайте этой малостью, – прибавил он серьёзно. – Если когда-нибудь вам понадобится помощь, достаньте эти волоски и потрите их руками.
Во дворе замка, в окружении всадников и слуг, уже стоял великолепный фаэтон, запряжённый шестёркой вороных. Рейнальд сел в экипаж.
– Прощай, брат! – крикнул Альбрехт-Медвель.
– Прощайте! – ответил Рейнальд Вундеркинд, и фаэтон загромыхал по подъёмному мосту. Золотые звёзды ещё мерцали на ночном небе. Кони без устали мчали во весь карьер через леса и поля, горы и долины. Спустя добрый час, небо начало светлеть. Внезапно все светила погасли, и Рейнальд неожиданно очутился на земле. Он и сам не знал, как это всё случилось. Фаэтон и кони исчезли, и при слабом свете утренней зари он увидел под ногами шесть скачущих галопом чёрных муравьёв, тянувших за собой ореховую скорлупу. Рыцарь легко объяснил случившееся и с беспокойством думал лишь о том, как бы нечаянно не раздавить этих маленьких скакунов. Спокойно дождавшись восхода солнца и убедившись, что он ещё находится в завороженном лесу, Рейнальд решил отыскать младших сестёр, и если не освободить от чар, то хотя бы навестить их. Три дня напрасно блуждал он в лесных дебрях и уже съел последние остатки сдобного хлеба со стола зятя Альбрехта-Медведя, как вдруг услышал высоко над собой какой-то шум, будто невидимый корабль, рассекая волны, несётся на всех парусах…То могучий орёл, раскинув крылья, опускался в своё гнездо на верхушке дерева. Рейнальд, обрадованный этим открытием, спрятался в кустах и стал ждать, когда орёл снова улетит. Прошло семь часов, прежде чем тот вылетел из гнезда. Юноша тотчас же вышел из укрытия и громко позвал:
– Адельгейда, любимая сестра! Если ты живёшь на этом высоком дубе, отзовись! Я твой брат Рейнальд, прозванный Вундеркиндом, пришёл разрушить узы могущественных чар, сковавших тебя.
Едва он кончил говорить, как нежный женский голос ответил ему сверху, словно из-под облаков:
– Если ты Рейнальд Вундеркинд, то тебя приветствует твоя сестра Адельгейда. Скорее поднимись ко мне и обними меня, безутешную.
Обрадованный рыцарь, не теряя времени, попытался вскарабкаться на высокое дерево, но тщетно. Трижды обежал он вокруг ствола, но ствол оказался слишком толст, чтобы обхватить его руками, а ближайшие ветви были слишком высоко, чтобы их достать. Пока Рейнальд обдумывал, как достичь цели, сверху упала шёлковая лестница, и с её помощью он быстро добрался до орлиного гнезда. Гнездо оказалось вместительным и прочным. Сестра сидела под балдахином, обшитым снаружи вощёной тафтой, на случай непогоды, а изнутри розовым атласом. На коленях у неё лежало орлиное яйцо, которое она согревала своим теплом. Встреча была очень нежной. Адельгейда знала всё о родном доме и о Рейнальде – своём младшем брате: Эдгар-Орёл, её супруг, каждую седьмую неделю освобождался от чар и из любви к жене тайно посещал двор тестя, принося оттуда свежие новости. Сестра предложила брату подождать у неё следующего превращения, и хотя оно должно было произойти ещё через шесть недель, Рейнальд охотно согласился. Она спрятала его в дупле дерева и каждый день приносила ему всё самое лучшее со склада под софой, заполненного запасами еды на все шесть недель. Иногда Адельгейда выпускала брата, заботливо предупреждая:
– Остерегайся орлиного взора Эдгара. Если он увидит тебя в своих владениях, то выклюет глаза и вырвет сердце, как он это сделал вчера здесь, в лесу, с тремя твоими оруженосцами.
Рейнальд содрогнулся, услышав о судьбе верных ему воинов, и обещал быть осторожным. Как пленник острова Патмос [17], скрываясь в дупле, он ждал, когда пройдут эти шесть скучных недель, и лишь изредка, воспользовавшись отсутствием покинувшего гнездо орла, наслаждался нежной беседой с сестрой. За своё долготерпение Рейнальд с лихвой был вознаграждён последующими семью днями искренней дружбы.
