Коммос
Строфа I
ХорНесчастье от слепого старца снова,
Несчастье тяжкое грозит,
1480 Если рок спастись нам не даст!
Таят исход живой и верный
Знаменья богов для нас.
Всегда, всегда помнит их
Время; ждет порой,
Но порой и вмиг шлет конец…
Грянуло в горних! Зевс, Зевс!
ЭдипО дети, дети, кто бы мог немедля
Ко мне Фесея славного призвать?
АнтигонаЕго призвать – но для какого дела?
Эдип1460 Перун, возвестник Зевса окрыленный,
Меня зовет в подземную юдоль.
Антистрофа I
ХорСмотрите! Снова бич небесный грянул.
И снова дрогнул небосвод
Сердце охватил властный страх
Душа сраженная поникла,
Небо в молниях горит.
Какой исход дает нам бог?
Горе нам сулит
1470 Гнев его; боюсь, быть беде!
Боже, что в горних! Зевс, Зевс!
ЭдипО дети, близок боговозвещенный
Кончины час; пошлите же скорей!
АнтигонаЗачем? Где знанья твоего исток?
ЭдипЯ знаю твердо; торопитесь, старцы!
Пусть царь афинский поспешит ко мне!
Строфа II
ХорВнемли! Внемли!
Снова грянул гром! Гул стоит.
1480 Милостив, боже, будь! Милостив будь! Зачем
Покрыт мраком лик матери-Земли?
Неправой мздой нас не карай,
Хоть проклят гость – но вид его
В бездну зла да не ввергнет нас!
Тебя, Зевс, молю!
ЭдипИдет он, дети? Встречу ли при жизни
И в полноте сознания его?
АнтигонаКакой завет ему оставить мнишь?
ЭдипЗа благостыню – дар обетованный,
1490 Могучий благоденствия залог.
Антистрофа II
ХорСюда! Сюда!
К нам, о к нам гряди, царь земли!
Там над обрывом[54] ты в честь Посидона огнь,
Святой огнь возжег, тельчей жертвы знак!
Тебе и граду и друзьям
Страдалец-гость возжаждал свой
Долг отдать – за добро добром!
Спеши, царь, спеши!
Фесей(входит в сопровождении свиты)
1500 Что значит крик ваш громкий и совместный —
И ваш, селяне, зов, и твой, Эдип?
Ниспала ль градом туча грозовая?
Иль гром вспугнул вас? В звоне бури – бог,
И много бедствий гнев его сулит нам.
ЭдипЖеланным царь, явился ты; на благо
Твои шаги ко мне направил бог.
ФесейТы звал меня, сын Лаия? Зачем?
ЭдипУ грани я. Хочу обет пред смертью
Сдержать тебе и родине твоей.
Фесей1510 Где ж знаменье удара рокового?
ЭдипЕго сам бог мне явно возвестил,
Явив исход гаданьям необманный.
ФесейВ чем объявил свою он волю, старец?
ЭдипТы слышал грома неустанный гул,
Удары стрел победоносной длани?
ФесейВ твоих устах вещаний клад нелживых:
Тебе я верю. Молви, что мне делать.
ЭдипВот мой завет, Эгеев сын, – отчизне
Твоей – зари порука незакатной.
1520 Урочный холм, где смерть мне суждена
Его я сам тебе в пути насущном,
Проводником нетронутый, явлю.
Его ты бойся выдавать другому,
И где он сам, и чем он окружен:
Тебе оплотом станет он навек
От копий и щитов соседских ратей.
Обряд же таинств, ввек ненарушимых,
Ты там узнаешь от меня один.
Я б не доверил ни друзьям-селянам,
Ни дочерям возлюбленным его —
Нет, сам ты тайну береги святую;
1530 Когда ж конец почуешь жизни – сыну
Любимому в наследье передай,
Тот – своему, и так пребудет град
Ваш безопасен от сынов дракона.[55]
Затем – еще внемли мне, сын Эгея.
В несметном сонме городов нетрудно
Гордыне завестись, хотя б достойный
В них вождь царил. Ведь боги зорко видят
Да медленно остановляют взор,
Когда, безумьем обуянный, смертный
В пренебреженье топит их закон.
О да не будешь ты тому причастен!
Хоть ты и мудр, но помни мой завет.
1540 А ныне – в путь! Торопит божья воля:
Идти пора, не вправе медлить мы.
Вы, дети, следуйте за мной. Доныне
Вы темный путь указывали мне;
Теперь же я вам проводник чудесный.
Идите, не касайтесь; дайте мне
Тот холм священный самому найти,
Где рок мне сень укромную готовит.
Сюда, друзья! Сюда идти велит мне
Гермес-вожатый[56] и богиня мглы.
О свет бессветный! Некогда своим ведь
Я звал тебя. Теперь в последний раз
1550 Меня твой луч ласкает; в безднах ада
Отныне скрою душу я свою.
Хозяин дорогой! Навеки счастлив
Будь ты, и люди, и земля твоя;
А в счастия сиянье не забудьте,
Друзья, и мне честь памяти воздать.
Уходит в глубину рощи;
за ним Фесей со свитой и Антигона с Исменой.
Если доступна ты
Гласу мольбы моей,
Тьмы вековой царица —
Если ты внемлешь мне,
1560 Аидоней! Аидоней!
Вас молю:
Пусть наш гость
Смертью безбольною,
Смертью бесслезною
Снидет к вам
В мглистый приют теней,
В незримого царства
Укромный покой!
Несчетных мук[57] в жизни дни
Жала испытал Эдип:
Да будет он богом возвеличен!
Антистрофа
Силы подземные!
Необоримый зверь[58] —
1570 Ты, что у врат всем открытых
Бодрствуешь день и ночь,
Ада жилец! Ада жилец!
Ты, чей вой
В тьме звучит,
Страшный в преданиях
Бездны полунощной
Грозный страж!
Кротко введи его,
Земли и Эреба
Суровая дщерь.[59]
На тихий луг, где в тени
Мреет душ бесплотных рой.
Тебя молю: сон дай гостю вечный.
Эдип, селяне, вечным сном почил.
1580 Вот весть моя в немногих слов убранстве.
Но как он умер – вкратце не расскажешь:
Столь многих дел свидетелем я стал»
ВестникВытянул у бога[60]
Он жребий вечной жизни для себя,
КорифейНо как? Безбольной, богоданной смертью?
ВестникЧудес немалых весть услышишь ты.
Ты видел сам, как он ушел отсюда:
Без помощи участливой руки —
Нет, сам ведя нас, проводник бесстрашный.
1590 И вот, придя к обрывистой стезе,
Что медными устоями[61] недвижно
В глубоких недрах почвы коренится —
Остановился он у разветвленья,
Близ Полой Чаши,[62] где погребены
Залоги дружбы вечной Пирифоя
С царем Фесеем. Здесь, среди святынь —
Скалы Фориковой, дуплистой груши
И каменной могилы[63] – сел он, снял
Лохмотья ветхие и крикнул девам,
Ему воды проточной принести
Для омовенья и для возлиянья.
1600 Послушно дочери, на ближний холм
Деметры-Хлои[64] отойдя, поспешно
Исполнили веление отца;
Омыв его, одели благолепно.
Когда ж во всем угоду получил он,
И всех желаний завершен был ряд —
Вдруг загремел подземный Зевс, и девы
От страха задрожали и, припав
К отца коленям, воплем безутешным
Заголосили; не было предела
Ударам в грудь и слез струям горючих.
1610 Эдип же, зов нерадостный услышав,
Сложивши руки над главами их,
Сказал им: «Дети, час настал мой ныне.
Уж нет у вас отца; прошли навеки
Для вас ухода тягостного дни.
Немало мук я причинил вам, знаю —
Одним лишь словом искупляю их:
Такой любви не встретите нигде вы,
Какую к вам родитель ваш питал.
Все кончено уже; в путь новый жизни
Вы без меня отправитесь теперь».
1620 И плакали они навзрыд, руками
Обвив друг друга; наконец, устав
От плача долгого, умолкли все.
Все тихо стало. —
Вдруг какой-то голос
К нему воззвал. Страх нас объял, по коже
Прошел мороз, и волосы внезапно
У оробевших дыбом поднялись.[65]
А голос звал, протяжно, многократно:
«Эдип! Эдип! Тебя зову! Давно уж
Идти пора; не в меру медлишь ты».
Поняв, что бог его зовет, Фесея
1630 К себе он требует, царя земли.
Тот подошел. «О друг желанный! – молвит
Ему Эдип, – залог священной клятвы,
Десницу, детям протяни моим —
И вы свою ему подайте, дети —
И обещай, что не покинешь их
И все исполнишь, что к их благу нужным
Найдешь». Не медля, благородный муж
Торжественную клятву гостю дал.
Тогда Эдип, бесчувственной рукою
В последний раз детей своих коснувшись,
1640 Сказал им: «Дети, стойко и смиренно
Стерпите благородный ваш удел;
Оставьте нас; не пожелайте видеть
Запретное и гласу тайн внимать.
Ступайте и оставьте здесь Фесея:
Лишь он достоин таинство узреть».
Послушались мы все его приказа
И с девами в обратный путь пошли,
Горюя, плача. Отойдя немного,
Вспять обернулись мы и видим – странник
1650 Исчез, а царь рукою заслоняет
Глаза, как будто страх невыносимый
Ему привиделся. Прождав немного,
Молитву сотворил он и послал
Привет совместный и богам Олимпа,
И матери-Земле. —
Какою смертью
Погиб тот муж – сказать никто не может,
Опричь царя Фесея. Не перун
Его унес, летучий пламень Зевса,
1660 Не черной вьюги бурное крыло.
Нет, видно, вестник от богов небесных
Ниспосланный его увел; иль бездна
Бессветная, обитель утомленных,
Разверзлась ласково у ног его.
Ушел же он без стона и без боли,
С чудесной благодатью, как никто.
И если кто меня безумным ставит —
То мне его не надобно ума.
КорифейА дети где? Где спутники-друзья?
ВестникОни вблизи, все громче и яснее
Приход несчастных возвещает стон.
