Итак, «Мерлин» почти готов. Вещь получилась гораздо более теплой и глубокой, чем я мог рассчитывать заранее. Надеюсь, в этом немалая моя заслуга. Меня не покидает чудесное ощущение радости и удовлетворения от работы. Не знаю, возможно, после перечтения текста мои восторги поуменьшатся, но — даже если и так — нынешние чувства дорогого стоят.
Я изготовил несколько прелестных ложек для кухни. Получилось настолько хорошо, что я воодушевился и теперь планирую взяться за вилки для салата. Надеюсь порадовать ими Элейн. Хочу одну вилку сделать в виде розы Тюдоров, а другая будет в виде тройного папского креста. По моему замыслу, когда две такие вилки будут сталкиваться в миске с салатом — это привнесет аромат английской истории в наши заурядные завтраки. Мне кажется, получится забавно. Надеюсь, вилки выйдут не хуже ложек.
Придется отложить письмо в сторону — пора возвращаться к работе. Меня ждет любопытное сражение, а затем меч — о, это будет всем мечам меч!
Уф, я сделал это — и остался доволен результатами. Теперь могу спокойно закончить письмо и отослать его Вам. Сегодня прибыли книги, которые мы заказывали. История Сомерсета в двух томах 1832 года издания, в которой воспроизводятся все детали Дагдейла. Такая радость!
Собираюсь спуститься вниз и насладиться своим приобретением. Чрезвычайно благодарен Грэму Уотсону — уж не знаю, как ему удалось отыскать для нас эти книги. Они очень редкие.
ЭРО
Сомерсет, 10 апреля 1959 г.
Вот и еще одна неделя пробежала. На этой неделе планирую закончить «Мерлина» — самую тяжелую часть книги. Думаю, Мэлори она тоже нелегко далась. Ведь ему, бедняге, нужно было выписать весь фон со множеством трудоемких деталей, изложить запутанные обстоятельства, связанные с появлением на свет Артура и его утверждением в качестве английского короля, затем последовала история мятежных лордов и объяснение тайны рождения Артура. Все это тянет на длинную и запутанную хронику. Мне пришлось это рассортировывать и раскладывать по полочкам — так, чтобы в результате получилась приличная современная проза. К сожалению, мне не удалось добиться той краткой и совершенной формы, которая отличает последующие главы. Оно и понятно: ведь в них уже не возникает необходимости в постоянных экскурсах в прошлое персонажей, да и количество самих персонажей не столь велико. Эта чертова Бедгрейнская битва заставила меня попыхтеть, но в конце концов я с ней справился. Нелегкое это было дело, доложу я Вам. Сюжет требовал динамики — герои должны были постоянно двигаться, куда-то скакать, но в то же время требовалось придать описанию определенный пафос и приличествующую случаю скорбь. Конец книги — это своеобразный магический сон, полный дурных предчувствий и тревоги. Прямо-таки находка для современного психоаналитика, если бы таковой удосужился заглянуть в мою книгу. Весь кусок — от сна со змеями и вплоть до момента, когда Артур узнает о своих законных правах на трон — представляет единое целое. У меня такое чувство, что Артур не слишком-то стремится докопаться до истины. Может, потому, что опасается узнать нечто неприятное. Во всяком случае на душе у него неспокойно. Он очертя голову кидается во всякие приключения и неприятности — лишь бы сбежать от гнетущих мыслей. По-моему, подобные переживания вполне понятны для наших современников. Любому из нас доводилось попадать в подобную ситуацию, даже внешняя символика не сильно изменилась. Я старался все это как-то увязать с вещим сном. Так или иначе, роман потихоньку движется вперед. И я считаю, что теперь, когда я закончил эту ужасную первую часть, самое страшное и неприятное осталось позади.
ЧЕЙЗУ
Сомерсет, 11 апреля 1959 г.
(от Элейн С.)
Джексон прислал нам двухтомник Фелпса «История и древности Сомерсета». Случилось это сегодня утром, и нам пришлось спрятать книги — иначе бы вся работа встала. Мы уже предвкушаем, какое это будет наслаждение — усесться вечером возле камина с новыми книжками. Джон сейчас пишет «Владычицу Озера» — целый день безвылазно сидит за письменным столом, лишь разок-другой выходит на улицу выпить чашечку кофе. Мне кажется, что он всеми мыслями и чувствами в своей книге. По вечерам он вырезает из дерева ложки и без конца разглагольствует об Артуре и Мерлине.
Сегодня получили письмо от Юджина Винавера. Он жалуется, что очень тоскует по Франции, но в конце добавляет: «Впрочем, пока я занимаюсь английской книгой, мне лучше находиться здесь. Английские слова легче приходят на ум, когда и цветы, и деревья вокруг носят английские названия». Он писал это о себе, но думаю, это в той же мере приложимо и к Джону. Вы так не считаете? Нас тоже преследует ощущение, будто Артур живет в здешних краях.
Винавер также приводит слова, которые Джон когда-то написал ему: «Я пересказываю старинные истории, но их содержание не является моей целью. Мне важны те чувства, которые рассказ пробуждает в людях». Разве не чудесно? Юджин признался, что это суждение — самое честное и значительное из всех, что он когда-либо встречал в многочисленных книгах, посвященных книгам.
ЭРО
Сомерсет, 12 апреля 1959 г.
Такое ощущение, будто эти долгие и занудные хроники никогда не кончатся. Еще одна неделя миновала, и вот сегодня уже месяц, как мы поселились в этом доме. Подумать только, всего один месяц, а мы уже чувствуем себя как дома. Раньше мне казалось, что месяц (а то и больше) уйдет только на то, чтобы обжиться в этом месте, найти удобное положение в своем рабочем кресле. И вот, пожалуйста: сегодня я закончил «Мерлина» — самую неприятную и сложную историю во всем цикле. Думаю, Мэлори она тоже далась нелегко. Чувствуется, что в начале работы он испытывал неуверенность — то оглядывался назад, то сломя голову несся вперед, нередко сам же противоречил тому, что утверждал на предыдущей странице. Я постарался это исправить и выровнять — по крайней мере, мне так кажется. Надеюсь, дальше все пойдет легче. Мне удалось заглянуть в душу Мэлори, постигнуть его образ мышления. Ему приходилось писать о том, в чем он не очень хорошо разбирался, и это придает особую силу и красочность его изложению. Правда, не всегда эти достоинства бросаются в глаза, порой их можно обнаружить, лишь вчитываясь в текст. Хорошо это или плохо — нам еще предстоит разобраться. Лично мне кажется, что хорошо.
Итак, меня ждут три дня в Лондоне, а затем назад — к странной истории обреченного Рыцаря-о-Двух-Мечах. Я склонен ее рассматривать как трагическую цепь неизбежных, предопределенных ошибок: один промах неизбежно тянет за собой другой, и так продолжается до некоей критической точки, откуда возврата уже нет. Надо сказать, что история эта уникальна, ничего подобного больше нет во всем цикле. Когда я ее закончу, наступит настоящая весна. Думаю, пару дней в неделю я смогу посвящать прогулкам по окрестностям и осмотру местных достопримечательностей. К тому времени основная схема романа уже сложится, и короткие перерывы в работе не смогут помешать написанию книги. Однако до того времени я намереваюсь сохранять взятый темп.
Продолжаю работать все с тем же наслаждением. Полагаю, мне удалось создать достаточно понятный и достоверный образ короля Артура. Вернее сказать, буквально «высосать» его из исторического персонажа. Ведь, с точки зрения современных исследователей, Артур всегда выглядел наиболее холодным и скупым (в информативном плане) героем — у Мэлори он так и остался символическим образом короля, лишенным живых, человеческих черт. Ну, уж если я справился с Артуром, то работать с остальными (более яркими и богатыми) персонажами — я имею в виду Ланселота и Гавейна — будет сущим удовольствием. А для Мерлина я придумал эффектную концовку, так сказать, приберег «фразу под занавес». Подобный прием не характерен для литературы пятнадцатого столетия, но, думаю, современные читатели это оценят. Это как раз то, что им надо.
ЧЕЙЗУ
Сомерсет, 20 апреля 1959 г.
В отношении книг: было бы хорошо, если б Вы попытались достать те словари, о которых пишете. Все это не так срочно, поскольку теперь у меня есть словари англосаксонского и среднеанглийского языков, а также двухтомник Оксфорда. Свой Большой Оксфордский словарь я подарил Бобу Болту — тому самому, который нашел для нас этот дом. Он занимается драматургией, со временем обещает вырасти в большого мастера. Полагаю, трудно придумать лучший подарок для пишущего человека. Во всяком случае он уходил от нас со слезами радости на глазах.
Я уже наполовину отредактировал «Мерлина» и в очередной раз изменил свои планы в отношении этого куска. Жена одного из учителей местной Королевской школы недурно печатает на машинке. Думаю попросить ее изготовить четыре копии, и одну из них отослать Вам. Конечно, это еще не окончательный вариант текста, но в печатном виде с ним будет гораздо легче работать. Мне хочется, чтобы на руках у Вас оказалось нечто осязаемо-материальное. У меня появился небольшой магнитофон. Так что теперь я начитываю текст на пленку, а затем его прослушиваю. Это дает мне лучшее чувство слова. Кроме того, в процессе прослушивания выявляются ошибки, которых я не замечал прежде. О Боже! Все это так затягивает. Совершенно невозможно ограничиться короткой, компактной главой о Мерлине. А ведь это в некотором смысле второстепенный персонаж! Что же будет дальше? Но я не могу с собой бороться: пытаюсь изложить историю во всей ее целостности и полноте. Да еще чтоб она выглядела правдоподобной, и чтобы сохранялось настроение и эмоциональное наполнение поступков. А при всем том еще требуется придерживаться реальной канвы событий. Ведь речь идет о чрезвычайно важных вещах — не много не мало о формировании королевства! Вы помните, я всегда утверждал, что Мэлори пришлось помучиться с этой частью. То же самое происходило и со мной. Однако я постепенно вживаюсь в текст, набираюсь опыта. У меня появилась такая свобода в обращении с материалом, о которой раньше я мог только мечтать. От души надеюсь, что Вам понравится конечный результат. Мне кажется, что получается стоящая вещь — столь же хорошая (на свой лад), сколь был хорош Мэлори для той эпохи. Честно говоря, я ужасно волнуюсь, все эти мысли не дают мне покоя.
