— Отец! Мы с бабушкой пошли вместе, и она смертельно оскорбила тебя! Она сказала, что там, где ты охотился на дукера, на земле остались лежать твои яйца!
— Что?! Как ты можешь говорить так?! — воскликнул ее отец.
Он продолжал освежевывать дукера. Освежевав, он разрезал тушу, вытащил внутренности и подвесил их на дереве. Затем он вытащил желудок и очистил его от содержимого. Наполнив желудок кровью дукера, он тоже подвесил его на дереве.
— Ну а теперь возьми-ка внутренности и отдай их своей бабушке. Пусть она приготовит их, и вы обе поедите.
— Как? Она так оскорбила тебя, а ты хочешь, чтобы я отдала ей внутренности дукера?
— Уру-у-у! Да что это с тобой, дочка? Ты что, не знаешь, что такое почтение к другим? Как твоя собственная бабушка может кого-то оскорбить?
Но девочка сказала:
— Не пойду я к ней! Если бы она не оскорбила тебя, я бы отнесла ей внутренности.
— Ну хорошо, я сам пойду к ней, — сказал ее отец.
Он снял внутренности с дерева. Затем он взял каросс и закутался в него. Он взял свой топор, топор гоба[15] — большой и острый — и спрятал его под кароссом. Затем он направился через становище к очагу своей тещи.
— Вот, возьми внутренности дукера. Я принес их тебе сам, потому что твоя внучка отказалась пойти.
Он вынул внутренности и дал ей.
Затем он сказал:
— Отчего люди оскорбляют других?
Старая женщина, вытянув шею, взглянула вверх, в лицо зятю. Ее шея обнажилась, а он как раз стоял над ней. — Дзоп! — он отрубил ей голову топором.
А Гцонцемдима не было там, когда умерла ее мать. С самого раннего утра она отправилась на поиски пищи. И ее муж мог без помех спрятать труп. Он вытащил труп из лужи крови, а затем втащил его в хижину. Там он скрыл все следы преступления. Но из перерубленной шеи не переставая лилась кровь. Он ушел, а кровь все сочилась.
Муж Гцонцемдима вернулся к своему очагу. Он подвесил внутренности дукера возле хижины своей тещи, вернулся и сел у своего очага.
Пока все это происходило, Гцонцемдима собирала пищу: ящериц, мышей, навозных жуков. Часть она ела, а часть собирала. Она собирала и складывала в свой каросс, чтобы отнести домой. Затем она набрала вязанку дров и тоже положила в каросс, и наконец она двинулась обратно к становищу.
Когда она пришла, ее дочь и муж сидели возле очага. Муж жарил дукера. Гцонцемдима взглянула в ту сторону, где была хижина ее матери. Ей показалось, что мать лежит и спит в хижине.
— Эй! — сказала Гцонцемдима. — Что случилось с матерью? Почему она пришла домой и сразу же легла? Почему она не развела огонь и не готовит себе пищу, чтобы поесть? Ей бы надо подняться и приготовить еду. Почему она легла спать на пустой желудок?
И она разделила на кучки пищу, которую принесла, — навозных жуков, мышей, ящериц и все остальное.
Затем она сказала своей маленькой дочери:
— Пойди отдай это своей бабушке. Пусть она встанет, разведет огонь в очаге и приготовит себе поесть. Почему она до сих пор лежит?
Но девочка ответила:
— Нет, я не пойду.
— Не пойдешь? — удивилась Гцонцемдима. Почему?
Когда Гцонцемдима говорила это, она уже почувствовала сердцем, что случилось. Ее сердце сказало ей, что девочка рассказала об оскорблении отцу. Ее сердце сказало ей, что ее муж убил свою тещу и спрятал ее тело. Ее сердце сказало ей, почему девочка отказывается отнести еду в хижину старой женщины.
Тогда она пошла через становище и увидела следы крови.
— Да, я знаю все, — сказала она себе. — Я уже все знаю. Моя дочь передала мужу слова бабушки, и вот что из этого вышло. Ну, я не покажу вида, что все знаю. Я просто положу здесь еду и вернусь к своему очагу.
И она отошла от хижины своей матери и вернулась к своему очагу. Она навалила в огонь дров, и очаг стал дымить. Ветер нес дым то туда, то сюда. И каждый раз, когда ветер менялся, Гцонцемдима пересаживалась — так чтобы дым все время относило на нее, — тогда она могла бы незаметно поплакать. Ее лицо было залито слезами.
Ее муж спросил:
— Эй! О чем это ты плачешь?
— Уру! — громко ответила она. Зачем мне плакать? С чего ты взял, что, я плачу — это просто дым ест мне глаза. Ну и огонь! — он все время дымит мне прямо в лицо. Мне совершенно не о чем плакать. Разве не видишь, что это дым ест мне глаза?
И каждый раз, когда муж спрашивал ее, почему она плачет, она говорила, что у нее глаза слезятся из-за дыма.
Наконец стемнело, и они пошли спать. Муж сразу же лег, а Гцонцемдима все сидела на постели и грызла еду, которую она принесла.
Ее муж заснул, а она все продолжала сидеть и думать в ночи. Она думала о том, что ее мать оскорбила ее мужа, а девочка передала это отцу. Она думала об убийстве, которое за этим последовало.
— Ого! Ну, погоди! — прошептала она спящему мужу. — Я до тебя доберусь! Ты убил мою мать, а я убью тебя!
Гцонцемдима все сидела и вновь и вновь думала обо всем этом.
— Куру! — сказала она себе. — А если я возьму одно из его коротких копий и попробую убить его этим копьем, — удастся ли мне самой остаться в живых?
Она обдумывала все это.
Затем она стала вытаскивать из связки одно копье. Но когда она вытаскивала его, копья со звоном стукнулись остриями. Этот звон разбудил ее мужа.
— Эй! Что ты там звенишь копьями?
— Ну, вот еще! — резко возразила она. — На что мне сдались копья? Это ты услышал, как звенят копья моих братьев, — они должны прийти сегодня вечером. С чего ты взял, что мне понадобились копья?
Так она старалась успокоить его, чтобы он своими опасениями не расстроил ее замыслы.
— Я подожду! — сказала она себе. — Застану его врасплох и убью!
Но он все не засыпал, и она не могла добраться до копья во второй раз.
Затем новая мысль пришла ей в голову:
— Не жить ему — ведь у меня есть нож! Вот как я попробую убить его!
И она медленно, осторожно вынула свой нож и сунула его в огонь. Он лежал там, пока не раскалился. Он раскалился докрасна!
И Гцонцемдима сделала со своим мужем то же, что он сделал с ее матерью, — да, она убила его! Оставив труп на месте, она легла спать.
Утром она собрала кровь своей матери и прилепила этот сгусток у себя в паху с левой стороны. Затем она собрала кровь своего мужа и прилепила ее в паху справа. Она оттащила труп мужа в кусты. Затем она вернулась, вытащила труп своей матери из ее хижины и тоже оттащила его в кусты.
Возвратившись, она увидела, что рядом с ее детьми сидят какие-то люди. Это пришли младшие братья ее мужа.
— Зачем пришли мои деверья? — подумала она. — Что они собираются со мной сделать?
И тут ее маленький сын подбежал к одному из них:
— Дядя! Дядя!
Гцонцемдима знала, что он собирается сказать:
«Мать убила моего отца! Теперь вы знаете». Поэтому она схватила маленького мальчика и отвлекла его внимание.
Ну а братья собрались уходить. Они сказали, чтобы Гцонцемдима собрала свои вещи и пошла с ними.
Тогда она набрала всевозможных колючек: колючек «утренней звезды», шипов цгами-цгами — всяких — и была готова.
Она так быстро собралась, что успела раньше их. Вот так она и убежала из становища и побежала к своим родственникам — туда, где жила родня ее матери, родня ее отца, ее старшие братья и все их дети.
Тем временем в небе стали собираться грифы. Младшие братья мужа стали переговариваться между собой:
— Что нужно здесь этим грифам? Что могло привлечь их, из-за чего они все тут собрались? О-ох! Вы только посмотрите, как они хлопают крыльями!
Но вот грифы стали спускаться. Они опустились на труп мужа Гцонцемдима, и они опустились на труп ее матери. Братья побежали туда, куда они спустились, и увидели, как они пируют на трупах.
— Куру! — закричали они. — Вот что она сделала! Так вот что пытался рассказать нам мальчик о своей матери — она убила его отца! Но она не дала ему досказать. Теперь мы должны оставить тут труп брата, а позже вернуться, чтобы похоронить его.
Узнав о том, что случилось, они, не теряя времени, бросились вдогонку за Гцонцемдима. Они шли и шли по ее следам и вскоре почти нагнали ее.
Но Гцонцемдима помог сын. Она сказала ребенку:
— Нас преследуют мои деверья. Помоги мне — последи, не появятся ли они позади. Как только ты их заметишь, скажи мне! А то они хотят нас убить!
Потом Гцонцемдима стала бросать позади себя колючки «утренней звезды».
И вот братья наткнулись на колючки. Шипы искололи их ступни. Братья еле ковыляли и только и думали, как бы им выбраться оттуда.
А тем временем Гцонцемдима и ее сын убежали далеко вперед.
Ноги братьев были исколоты шипами. Наконец им удалось выбраться из этого места. Они сделали большой крюк, и снова стали преследовать Гцонцемдима.
Ну а дочь Гцонцемдима, маленькая цесарка, все смотрела, не появится ли кто позади. И вот она увидела, что братья отца вновь настигают их.
