Миодхаоин сразу же заметил братьев, как только те высадились на берегу, и поспешил к ним навстречу. Бриан первым напал на него, и они долго сражались, проявляя ярость медведя и храбрость льва, наконец Миодхаоин пал.
Тогда трое сыновей Миодхаоина, Корк, Конн и Эдх, поспешили в бои, чтобы отомстить за смерть отца, но трое сынов Туиреанна пронзили своими копьями тела сыновей Миодхаоина.
Так погибли сыновья Миодхаоина, но на телах сынов Туиреанна зияли столь ужасные раны, что сквозь них свободно могла пролететь птица. Однако Бриан, собравшись с силами, поднялся на ноги и, поддерживая братьев, помог им встать, и все трое испустили слабые, едва слышные крики. Волшебный челнок принес их, едва живых, в Ирландию. Выбравшись на берег, они послали своего отца, Туиреанна, к Лугу, чтобы тот упросил бога дать им на время волшебную свиную кожу, чтобы она исцелила их раны.
Однако Луг отказал им, посчитав их бой с сыновьями Миодхаоина настоящей местью за смерть своего отца, Клана. Так умерли сыны Туиреанна, а их отец спел над ними прощальную песнь, которая оказалась погребальной и для него самого, ибо он тоже умер с ними.
Так кончается эта знаменитая легенда, «Судьба сынов Туиреанна», известная как одна из «Трех скорбных преданий Эрина». Двумя другими являются «Судьба детей Лира», пересказ которой приводится в главе 11, и «Судьба сынов Усны», с которой читатель может познакомиться в главе 14.
Глава 9. ВОЙНА С ГИГАНТАМИ
Тем временем кончились семь лет, отпущенных на подготовку к войне. За неделю до праздника Самхейн Морриган с помощью чар узнала, что фоморы уже высадились в Эрине. Она немедленно послала гонца, чтобы сообщить об этом Дагде, который тотчас приказал своим друидам отправиться к броду на реке Униус в Слиго и читать самые страшные заклинания против врагов. Как оказалось, племя богини Дану было не совсем готово к битве. Поэтому Дагда решил сам отправиться в лагерь фоморов в качестве парламентера и вступить с ними в переговоры, чтобы выиграть немного времени. Фоморы приняли его с подобающим почетом и учтивостью и устроили в честь его приезда пир, предложив Дагде кашу, до которой тот был большой охотник. Для этого фоморы влили в большой царский котел, огромный, как кулаки пяти великанов, четыре полных галлона [25] свежего молока, добавив соответствующее количество муки и свиных окороков. Сварив кашу, они вывалили содержимое котла в огромную яму. «Ну вот, — сказали они, — если ты не съешь ее всю без остатка, мы убьем тебя, ибо мы вовсе не хотим, чтобы ты, вернувшись домой, принялся рассказывать всем, что фоморы не сумели тебя как следует угостить». Однако фоморам не удалось испугать Дагду. Он преспокойно вытащил ложку, такую огромную, что в ней могли уместиться два человека, запустил ее в кашу и принялся вылавливать из нее куски солонины и половинки окороков.
— Если это варево так же хорошо на вкус, как на запах, — проговорил он, — я мигом управлюсь с ним. — И в доказательство своих слов Дагда дочиста съел всю кашу в яме. После этого он с трудом поднялся на ноги и поплелся спать под хохот и насмешки фоморов. Дело в том, что живот у него раздулся настолько, что бедняга едва мог двигаться. Живот кашееда стал больше самого большого котла, напоминая скорее парус, раздувшийся на ветру.
Зато эта насмешка над Дагдой, подстроенная фоморами, дала клану Туатха Де Данаан время, чтобы собрать свои силы. И вот накануне праздника Самхейн два войска сошлись лицом к лицу на поле боя. Но фоморы и представить себе не могли, что племя богини Дану окажет им столь упорное сопротивление.
— Как по-твоему, неужели они посмеют вступить в бой с нами? — обратился Брес к Индеху, сыну Домну.
— Если они не заплатят нам дань, мы соберем ее их же собственными костями, — отозвался тот.
Предание о битве богов и гигантов, естественно, отражает память о войнах гэлов, главное место в которых отводилось поединкам, своего рода дуэлям, богатырей. Оба войска преспокойно стояли и смотрели, как изо дня в лень кипели жаркие поединки между наиболее амбициозными воинами. Однако в таких поединках не принимали участие наиболее выдающиеся воины Туатха Де Данаан и фоморов.
Иногда в них побеждал бог, иной раз — гигант, по при этом исход поединков оценивался сторонами по-разному, что весьма удивляло фоморов. Если их собственные мечи или копья ломались, они никогда больше не брали их в руки, а если их герои гибли, то гибли окончательно и уже больше не возвращались к жизни. У племени богини Дану все было совсем иначе. Оружие и доспехи, сломанные и поврежденные накануне, на следующий день опять как ни в чем не бывало сверкали в руках воинов Туатха Де Данаан, а воины, убитые в прошлой битве, вновь выходили на боя целыми и невредимыми, готовясь, если надо, вновь сложить свои головы.
Фоморы решили послать кого-нибудь разузнать тайну всех этих чудес. Роль разведчика они решили поручить Руадану, сыну Брес и Бригит, дочери Дагды, являвшемуся, таким образом, полубогом и полугигантом. Руадан притворился одним из воинов Туатха Де Данаан и отправился на поиски Гоибниу. Вскоре он отыскал бога-кузнеца в его кузнице. Рядом с ним трудились Лухтэйн, бог-плотник, и Крейдхн, бог-медник. Присмотревшись, лазутчик фоморов заметил, что Гоибниу выковывает наконечники копий тремя ударами молота, Лухтэйн вырезает древки для копий тремя взмахами топора, а Крейдхн прикрепляет наконечник к древку настолько плотно, что ему не приходится проковывать бронзовые заклепки. Вернувшись к фоморам, Руадан рассказал им обо всем, и те послали его опять, на этот раз — чтобы попытаться убить Гоибниу.
Лукавый Руадан проник в кузницу и попросил себе дротик. Ничего не подозревавший Гоибниу протянул ему дротик, и, как только оружие оказалось в руках лазутчика, он тотчас вонзил его в туловище бога-кузнеца. Однако Гоибниу вырвал дротик из раны, отшвырнул врага в сторону и смертельно ранил его. Руадан, истекая кровью, поплелся к своим умирать, и его отец, Брес, и мать, Бригит, оплакали свое детище, пригласив для этого ирландского плакальщика. Зато Гоибниу ничуть не пострадал. Он отправился к Диан Кехту, богу врачевания, который вместе со своей дочерью Эйрмид неотступно пребывал у волшебного источника, именовавшегося «родник здоровья». Когда кто-нибудь из клана Туатха Де Данаан был убит или ранен, его приносили к богам-врачевателям, и те омывали его чудотворной водой и мигом возвращали ему здоровье и жизнь.
Однако племя богини Дану недолго пользовалось этим волшебным родником. О его существовании вскоре узнал молодой вождь фоморов, Октриаллах, сын Индеха. Он со своим другом решили ночью отправиться к роднику. Друзья прихватили с собой огромные камни со дна реки Дроувс. Подойдя к роднику, они сбросили в него эти камни, а сверху набросали других камней, так что расплескали всю целебную воду и наглухо заложили родник пирамидой из камней. Легенда называет это место по имени героя — «пирамида Октриаллаха».
Эта удача вдохновила фоморов на решающее сражение Они выстроили на поле боя все свое войско. В рядах фоморов не было ни одного воина, не облаченного в кольчугу и шлем и не имевшего при себе длинного копья, крепкой дубинки и тяжелого меча «Воинов-фоморов, сражавшихся в тот день, — пишет автор старинной повести, — можно было сравнить с тремя вещами: с человеком, бьющимся головой о скалу, с храбрецом, ныряющим прямо в пламя, и со смельчаком, держащим в руках змеиное гнездо».
Против фоморов выступили все великие воины Туатха Де Данаан, за исключением Луга. Совет богов решил, что его разнообразные дарования делают его жизнь слишком ценной, чтобы рисковать ею в бою. Таким образом, боги посоветовали ему держаться позади сражающихся, под охраной девяти воинов, но в последний момент Луг сумел ускользнуть от своих стражей и предстал на боевой колеснице перед своим войском. «Бейтесь храбро, — воскликнул он, — ибо пора покончить с вашим рабством! Лучше заглянуть в лицо смерти, чем жить в унижении, платя позорную дань». С этими ободряющими словами он развернул колесницу и помчался на возвышение, на котором его могли ви деть все воины Туатха Де Данаан.
Фоморы тоже увидели его и поразились.
— Меня очень удивляет, — обратился Брес к своим друидам, — что солнце сегодня восходит на западе, a не на востоке, как повелось от века.
— Для нас было бы лучше, если бы это и впрямь было так, — отвечали друиды.
— А что же тогда там так сияет? — спросил Брес.
— Это светится лик Луга Длинные Руки, — ответили они.
В этот миг оба войска издали громкий боевой клич. Копья ударили о щиты и послышалось тяжелое бряцание доспехов, звон и скрежет мечей, свист стрел и дротиков. Казалось, отовсюду грянул ужасающий гром.
Бойцы сражались, стоя так близко друг к другу, что головы, руки и ноги фоморов соприкасались с головами ногами воинов Туатха Де Данаан. Кровь лилась рекой, и вскоре бойцам стало трудно держаться на ногах: такой скользкой стала земля, напитавшаяся кровью. Битва была настолько яростной и жестокой, что вся река Унсенн наполнилась телами убитых.
