Много ли, мало ли времени минуло, пока странствовал Садко во краях заморских. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается…
Наконец он добыл королевский венец для дочери своей старшей, и для средней дочери чудо-зеркальце. Но не смог нигде отыскать тот заветный цветочек аленький, дабы подарить младшей дочери.
Обходил Садко за морями все сады-цветники королевские. Был и в царских, и в княжеских, и в боярских. Видел много цветочков алых — роз и маков, гвоздик и тюльпанов…
Но никто не мог ему поручиться, что их краше нет в целом свете. Говорили ему садовники, цветники свои восхваляя, что прекраснее сих цветы есть лишь во Ирийском саду.
— Вот такие-то цветы мне и надобны! — отвечал им купец именитый.
Да только во Ирийские горы смертным путь-дорожка заказана. Многие уже пытались дойти, да никто назад не вернулся…
И тогда Садко, именитый гость, направил корабли за три моря. Он прошёл и Красное с Чёрным, миновал и Синее морюшко.
А затем, войдя в устье Pa-реки, он пошёл по течению вверх, чтоб достичь там земель неведомых. По пути же свернул он в реченьку Ландыш, приближаясь всё ближе и ближе, только не к саду Ирийскому, а ко озеру Светлояру.
И вот уже реченька та стала узкою, обмелела и запорожела. И сошёл Садко-купец с корабля, и пошёл один без дороги…
Долго он плутал по лесам и чащобам. И тут вдруг впереди расступились деревья, лес же позади встал стеною. И открылся пред ним Светлояр.
И всё смолкло вокруг. И не слышно стало вдруг ни рыка звериного, ни пенья птиц, ни шуршанья змеиного, ни звона комариного.
И подплыла к нему ладья, что сама плыла белой лебедью. Правил в ней невидимый кормщик. И вступил в ту ладью гость Садко, переплыл туманное озеро. А на том берегу за белёсою мгою вдруг пред ним открылась поляна. Видит он посреди поляны — расчудесное дивушко-дивное. Высится чертог белокаменный. И сияет он весь златом-серебром, и блистает каменьями самоцветными. И все двери настежь вдруг раскрылись, а из окон музыка донеслась…
И входил Садко во златой чертог. Поднимался он по мраморной лестнице с малахитовыми перилами. И прошёл Садко-купец по горницам, убранным богато цветами, и фонтанами всюду украшенным.
Только где ни бродил и как ни искал, не обрёл Садко во дворце ни единой живой души. Там лишь эхо от шагов гулко отдавалось… И как будто издали слышался смех. То ли есть тут кто, то ли кажется лишь…
«Как красиво всё здесь и богато… — думал про себя именитый гость. — Только кушать страннику ничего, негде тут и голову приклонить…»
Лишь подумал о том, перед ним — вырос стол, уставленный яствами. Тут наелся он и напился… Не успел и встать-оглянуться, а стола того как и не было…
Глядь — пред ним явилась кроватка резная. Пуховик на ней был постелен из лебяжьего лёгкого пуха… И прилёг он тогда почивать…
А как утром Садко проснулся, стал он снова по палатам прохаживать. И всё нравилось ему даже лучше, чем прежде.
Он сошёл со мраморной лестницы, выходил во чудесный сад. Там бродил он и дивовался — и плодам на деревьях невиданным, также пёстрым цветам на лугу.
И увидел Садко: вот перед ним на пригорочке — расцветает алый цветочек. Красоты он был небывалой, что ни в сказке сказать, ни пером описать. От него по чудесному саду разносилося благоухание, и сияние алое разливалось…
— Вот какой ты, цветочек аленький!.. — захватило дух у Садко. — Видно, нет тебя в целом свете краше!
И сорвал Садко тот цветочек без спросу… И тотчас померкло сияние чудное. В тот же миг, безо всяких туч, гром ударил с ясного неба. Сыра Земля под ним зашаталась, и плоды с деревьев посыпались.
И упал Садко на колени, прикрывая цветок от ветра. А пред ним вдруг явился сам бог Велес Сурич — в образе чудовища страшного. Им он стал по заклятью Змея, волею и силой Седуни.
И взревел тотчас Чудо-Юдище дико:
— Как же ты посмел, неразумный гость, сорвать мой заветный алый цветок? Я доселе одним тем цветком утешался и хранил его пуще ока… Я — бог Велес Сурич, хозяин сада! Я кормил тебя здесь и поил, ты ж мне чем за то отплатил?
И тут со всех сторон голоса возопили:
— За цветочек аленький — лютая смерть!
Повинился Садко Чуду-Юдищу:
— Ой ты гой еси, Велес Суревич! Ты прости уж меня, неразумного гостя, что сорвал я цветочек в твоём саду. По неведенью то сотворил я! Не вели ты меня сей же час казнить, а вели только слово вымолвить…
Тут кивнул ему Велес Суревич — говори, мол, последнее слово.
— У меня есть дочки любимые, — начал речь повинную гость, — и хорошие они, и пригожие… Обещал я им привезти гостинцы: старшей — подарить золотой венец, средней — подарить чудо-зеркальце, ну а младшей — алый цветочек, краше коего не найти… Старшим дочерям я добыл по подарку, только младшей найти не мог я подарочек тот заветный… Уж полсвета я обошёл, а цветка нигде не обрёл! Но увидел я тот цветок алый во саду твоём, мудрый Велес! И подумал, что ты — славен и богат, пожалеешь ли ты одного цветка?..
И ответил так Велес Сурич:
— Нет тебе от меня ни прощенья, ни милости!.. Но однако, скажу, всё же есть у тебя путь ко спасенью единственный. Отпущу я тебя домой невредимого — награжу и казною несчётною, подарю и алый цветочек… Если только вместо себя ты пришлёшь мне одну из трёх дочек. Я не сделаю ей никакой обиды, будет жить она и в чести, и в приволье. Стало грустно мне тут одному вековать, пусть она мне тоску развеет да беседою скрасит печаль мою…
Падал ниц Садко пред хозяином строгим.
— Ой ты, батюшка Велес Суревич! Ну а как же мне быть, коли дочери — не пойдут к тебе по хотению? Аль прикажешь их силою приневолить? Да и как к тебе путь-дорожку найти? Я ж три года плутал по местам глухим, ну а где, и сам уж не ведаю…
И ответил так ему Велес премудрый:
— Пусть избранница придёт по хотению, по любви к тебе, родну батюшке. Ну а коли все воспротивятся, незачем тебе и неволить их. Сам вертайся тогда ты за лютою смертью. Как добраться сюда — не твоя печаль. Вот возьми-ка, Садко, драгоценный мой перстень. На мизинец у левой руки надевай, поворачивай камень волшебный — будешь в тот же миг, где захочешь…
Тут задумался крепко Садко. И решил, что ему лучше с дочками свидеться. Ну а коли его не выручат — приготовиться к лютой смерти…
И надел Садко перстенёк на палец, после камешек повернул…
Не успел Садко даже оглянуться — вот уже он стоит в славном Цареграде на своём широком дворе. И в ту пору в ворота въезжают караваны его богатые, и казны на них ещё больше, чем прежде…
И встречают его три дочки. И целуют они отца, и зовут его ласковым словом. Принимают его подарочки. Дочка старшая — дорогой венец, дочка средняя — чудо-зеркальце, ну а младшенькая — цветочек.
Только видит Ася Звездиночка, что их батюшка ныне невесел, ниже плеч главу свою свесил.
— Мне богатства твои не надобны, и цветочек алый не веселит, коли ты нерадостен, батюшка! Ты открой-ка нам, в чём твоя печаль, не таи от дочек кручинушку…
И ответил так дочерям Садко:
— Нажил я богатство великое, но не смог тем богатством беду отвратить. Я обет нерушимый дал Велесу: если он меня возвратит домой, и вернёт казну и дружину, и подарит цветочек алый, я отдам ему дочку родимую. Ну а коли никто из вас не решится жить у Велеса бога лютого — я умру тогда смертью скорой…
Испугалися дочки старшие, разбежалися и попрятались. Только младшая дочка, Ася Звездинка, так сказала батюшке милому:
— Коли ты мне принёс аленький цветок, — значит, мне и ответ за него держать, жертвою невинною стать. Я отправлюсь в плен к богу Велесу. Буду я служить зверю лютому, может, он меня и помилует…
И тогда Звездинка с отцом попрощалась. И взяла она с собою аленький цветок. И, надев на мизинец перстень, повернула в нём самоцвет.
В тот же миг её закружило как вихрем. И она оказалась в палатах бога Велеса сына Сурича у кроватушки золочёной, застланной лебяжьей периною.
И легла она почивать, отложив все заботы на завтра, ибо утро вечера мудренее, каждому дню свои хлопоты…
А наутро проснулася Ася Звездинка, соскочила с мягкой постели и пошла осматривать тот дворец — его башни, и залы, и светлые горницы. Там ходила она по палатам, на диковинки здешние удивляясь.
И казалося ей всё краше, чем расписывал давече батюшка.
И сошла она после в зелёный сад. И запели ей там соловушки, зазвенели ключи хрустальные, и цветы пред ней приклонились.
Взяла она с собою аленький цветок, чтобы отдать его Велесу. Он же сам из рук её вырвался и вернулся на стебелёк. И расцвёл ещё краше прежнего.
Звездиночка же, увидев то, взвеселилась:
— Значит, мой хозяин вовсе не гневен. Может, будет со мною он милостив…
Тут на стеночке беломраморной буквы огненные явились:
«Не хозяин я твой, а послушный раб… Что тебе, госпожа моя, ни захочется — в тот же миг исполню с охотою».
