Но давайте разберемся, могут ли континенты подниматься или опускаться так, как описал Платон? Если нет, то есть ли иной вариант затопления земли в значительных масштабах, когда возникает впечатление, что случился Всемирный потоп? За ответом на эти вопросы обратимся к геологии – науке, которая оперирует сухими цифрами и строгими техническими терминами, употребление которых я постараюсь свести к минимуму.
Гипотеза, по которой суша когда-то находилась под водой и наоборот, одной из первых пришла в голову человеку. И она в общих чертах верна. Мифы о сотворении зачастую начинаются с разлива вод, которые уходят, лишь когда Бог осушает их излишки (иудеи) или вытаскивает землю на поверхность своей удочкой (полинезийцы), или когда Мускрат поднимает наверх ил, чтобы сделать из него первый континент (Северная Америка). Как я говорил в первой главе, многие античные авторы долго и многотрудно бились над этим вопросом. Так, Геродот, Аристотель, Полибий, Страбон и некоторые другие заметили, что на суше встречаются окаменелости морских обитателей.
Тем не менее одно дело сказать, что теперешняя суша была когда-то водой, а вода – сушей, и совсем другое – показать, как выглядела карта утром 1 января 100 000 000 г. до н. э. Геология только начинает оформляться как наука, отделившись от нечеткой массы умозаключений XVII и XVIII вв. о том, размножаются ли камни подобно животным.
В начале XIX в. французский анатом барон Жорж Кувье распределил геологические формации в порядке их возникновения, основываясь на окаменелостях, в них обнаруженных. Очевидно, что жизнь претерпевала изменения в ходе истории Земли. Кувье, пытавшийся объяснить сей факт, утверждал, что наша планета несколько раз накренялась, заставив океаны выплеснуться из своих пределов и затопить континенты вместе с животными. Когда вода вернулась на место, эти земли заселили те, кто выжили в незатопленных областях.
Хотя эта теория казалась разумной тогда, когда было известно лишь несколько геологических периодов, разделенных крупными пробелами, в наше время она уже не соответствует фактам, когда множество найденных окаменелостей говорят о том, что эволюция была постепенной и никакие катастрофы Кувье ее не прерывали. Дарвин привел это открытие к рациональному виду более 100 лет назад. И его теория об эволюции путем естественного отбора самых приспособленных (с небольшими изменениями) пережила ожесточенные нападки со стороны верующих и одержала верх над оппозицией.
Для того чтобы разгадать прошлое поверхности Земли, нам придется пристально изучить породу и найденные в ней окаменелости, сведения о которых мы только сможем получить. Такое исследование называется палеогеография или историческая геология. Например, вам нужно узнать, что происходило на конкретной квадратной миле в начале триаса. Вы легко найдете ответ, если на ее поверхности сохранились окаменелости этого отрезка времени. Как известно, известняк и мел лежат на дне мелководных морей, песок намывают реки в дельтах и долинах, а торф появляется в болотах.
Но что делать, если этот участок закрыт формациями более позднего периода или находится на дне морском? Ваша задача еще более усложняется по мере того, как вы углубляетесь в прошлое: формации становятся меньше, а их состояние хуже.
Однако ситуация никоим образом не является безнадежной. Многое о географии прошлого можно узнать, изучая строение Земли, процессы возникновения скальных пород и распространения живых существ. Окаменелости расскажут нам о том, какие перешейки и водные каналы существовали в былые времена, какой тогда был климат, куда направлялись течения в океане.
Для определения возникновения и исчезновения перешейков лучше всего подходят окаменелости крупных сухопутных животных, поскольку они активно передвигаются по земле, но не способны пересечь даже узкую полоску воды. С другой стороны, летающие представители животного мира, птицы и насекомые, могут с порывом ветра во время бури перебраться через водную преграду; мелкие сухопутные животные могут переплыть на дрейфующих обломках деревьев; а семена растений и личинки мелких животных могут перенести птицы.
Таким образом, обнаружив, что в древние века один и тот же вид крупного сухопутного животного обитал на двух участках земли, ныне разделенных водой, мы делаем вывод о том, что эти участки в тот период соединялись перешейком. Так мы узнали, например, что Северная и Южная Америки оставались обособленными в первой половине эпохи млекопитающих, также называемой кайнозоем. Примерно к концу миоцена Панамский перешеек поднялся из воды и связал их, позволив животным мигрировать. Вот почему в Техасе живут броненосцы, а в Бразилии ягуары.
Несколько десятилетий назад многие ученые, которые не располагали теми доказательствами, которые есть у нас сегодня, и не удосуживались лишний раз подумать, высказывали безрассудные гипотезы о существовании перешейков, пересекавших океаны. Конечно, атлантологи моментально превратили эти идеи в «научные доказательства» их теории потерянных континентов. Например, Грегори в Англии заполнил Тихий океан целым сонмом предполагаемых континентов и перешейков. Они пользуются этими аргументами, настаивая на том, что титаноферы (похожие на носорогов животные, распространившиеся по Северной Америке и Азии в начале кайнозоя), должно быть, перебрались по перешейку в центре Тихого океана, поскольку на очевидном перешейке Дальний Восток – Аляска было слишком холодно. Но нам неизвестно, во-первых, какова температура на Беринговом перешейке (возможно, климат был мягким), а во-вторых, какие морозы могли переносить титаноферы (возможно, они были покрыты шерстью, как мамонты).
Еще один строитель перешейков, английский натуралист Х.И. Форрест, пытался убедить читателей в том, что когда-то существовал перешеек через северную часть Атлантического океана, включавший в себя Ирландию. Хотя он, вероятно, действительно существовал, Форрест желал непременно датировать его плейстоценом, последней эпохой перед началом современного периода, чтобы по времени он как раз мог стать основой сказания Платона. А это, к сожалению, не получится.
Форрест основывал свои аргументы в основном на распространении растений, ползающих животных и пресноводных рыб. Все это медленно эволюционирующие формы, некоторые из них почти не изменили вида и места жительства с мезозоя, то есть за прошедшие шестьдесят и более миллионов лет. Посему они не могут служить для изучения поверхности Земли в плейстоцен. С другой стороны, распространение крупных сухопутных животных в плейстоцен наводит на мысль о перешейке между Дальним Востоком и Аляской через Берингов пролив, но не между Лабрадором и Европой.
Недавно Симпсон из Американского музея естественной истории разработал временную таблицу возникновения и исчезновения Берингова перешейка. Он отталкивался от сравнительного анализа процентного присутствия видов, родов и семейств животных, которые жили одновременно в разных частях света в различные периоды. Симпсон заключил, что Берингов перешеек был открыт для передвижения большую часть кайнозоя, закрывшись лишь в середине эоцена, в середине и конце олигоцена и еще какой-то период после последнего отхода льдов в плейстоцен, который продлился до наших дней. Могли также случаться и более краткие перерывы, но их трудно определить.
Симпсон и многие его коллеги согласны с тем, что, согласно изученным окаменелостям, основные массы суши в кайнозой находились почти на том же месте, что и сейчас, хотя мелководные моря затопляли континенты, а перешейки открывались и закрывались. Следовательно, за последние 50 миллионов лет континенты соединялись так же, как и на современных картах, – Беринговым проливом, Панамой, Суэцем и немного ранее перешейком между Австралией и Малайским полуостровом через Новую Гвинею. В названный период, говорят эти ученые, не существовало прямых соединений между Африкой, Южной Америкой и Австралией, животные мигрировали только через северные континенты.
Распространение животных является фатальным для многих затопленных континентов атлантологов. Например, Льюис Спенс предполагал два континента в Тихом океане: один, растянувшийся на восток и запад от Гавайских островов до Малайского архипелага, включая Новую Гвинею, Целебес и Борнео; и второй, уходящий на север от Новой Зеландии. Первый, к сожалению, лежит точно поперек одной из самых четких границ распространения животных на Земле. Это «линия Воллеса», проходящая через Индонезию и отделяющая восточный регион от австралийского. Направляясь с Борнео в Новую Гвинею, попадаешь из индо-малайского мира обезьян, кошек, буйволов и слонов в совершенно иной мир кенгуру и ехидн. Во втором регионе все млекопитающие (за некоторым редким и легко объяснимым исключением) – яйцекладущие млекопитающие или сумчатые. В первом все они принадлежат к более высокому «плацентарному» типу, к которому относимся и мы сами. Единственные плацентарные, достигшие Новой Гвинеи, – это собаки и свиньи, привезенные человеком, мелкие грызуны, которые могли переплыть океан на обломках древесины, и летучие мыши, которые просто прилетели. Эти факты показывают, что водный барьер Целебеса, морей Банда и Тимор не меняет местоположения долгое время, вероятно с мезозоя. А континент Спенса, который позволил бы животным этих двух зон беспрепятственно смешиваться, не достоин обсуждения.
