— Был бы со мною мой меч, — отвечал ей Фергус, — высоко взгромоздил бы тела на тела, руки на руки, макушки голов на макушки голов, головы на кромки щитов; столько рук а ног уладов раскидал бы я на восток и на запад, сколько градин меж двух сухих полей, вдоль которых скачут королевские кони, если б только при мне был мой меч.
И сказал тогда Айлиль своему вознице Фер Лога:
— Принеси же скорее мой меч, что разит человечьи тела, о возница! Слово мое порукой, что, если ныне ты будешь владеть и сражаться не хуже, чем в день, когда взял ты его у меня на склоне Круахнайб Ай, все воины Ирландии и Шотландии, не уберегут тебя от моей кары.
Тут вышел вперед Фер Лога, неся драгоценный меч, сияющий словно факел, и передал его Айлилю, а тот вложил в руки Фергуса. Приветствовал его Фергус и молвил:
— В добрый час, о Каладболг, меч Лейте! Истомились герои богини войны. Против кого обратить этот меч?
— Против врагов, что подступают к тебе отовсюду, — сказала Медб, — пусть никто, кроме верного друга, не знает сегодня пощады и милости.
Взял тогда Фергус свое оружие и двинулся в бой. Взялся Айлиль за оружие. Взялась Медб за оружие и двинулась в бой. Трижды они побеждали у северного края сражения, пока лес мечей и копий не заставил их вновь отступить. Услыхал Конхобар, что на севере трижды в бою побеждали ирландцы и сказал своим воинам, вернейшим из Крэбруада:
— Смените меня ненадолго в сражении, что бы мог я пойти и узнать, кто трижды брал верх на севере.
— Воистину исполним мы это, — отвечали воины, — ибо небеса у пас над головой, а земля под ногами и море вокруг. Доколе небо со множеством звезд не обрушится наземь, доколе голубокрайнее многорыбное море не покроет землю, доколе не разверзнется твердь, ни на шаг не отступим от этого места, пока не придет тебе время вернуться.
Отправился тогда Конхобар на север, где трижды клонилась победа к ирландцам, и поднял свой щит против щита Фергуса, сына Ройга. Щит же его, Окайн Конхобуйр, был с четырьмя золотыми углами и покрыт четырьмя слоями красного золота. Три могучих, геройских удара обрушил Фергус на Окайп Конхобуйр, и застонал тогда щит короля. Когда же стонал он, ему отвечали щиты всех уладов.
Но как ни сильны и могучи были удары Фергуса, еще вернее и крепче удерживал щит Конхобар, так что угол щита не коснулся и уха.
— О, воины, — молвил Фергус, — кто против меня поднимает свой щит в день битвы Похищения у Гайрех и Илгайрех, где сошлись войска четырех великих королевств Ирландии?
— За этим щитом стоит воин моложе тебя и сильнее, — отвечали ему, — чья мать и отец благородней твоих, тот, кто изгнал тебя из родных краев, земель и владений, тот, кто принудил тебя жить среди зайцев, лисиц и оленей, тот, кто не дал тебе клочка земли длиной и в шаг в твоих краях и владениях, тот, кто запятнал тебя убийством трех сыновей Уснеха, которым давал ты защиту, кто сокрушит тебя ныне перед лицом всех ирланд цев, Конхобар, сын Фахтна Фатаха, сына Роса Руайд, сына Рудрайге.
— Воистину это и выпало мне! — воскликнул Фергус, и, обхватив обеими руками рукоять Каладборга, замахнулся, так что острие прикоснулось к земле за спиною, желая обрушить три могучих геройских удара на уладов, чтобы осталось средь них меньше живых, чем убитых.
Заметил это Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, бросился к Фергусу и схватил его обеими руками.
— Готов, хоть и не готов, о господин мой Фергус, — сказал он, — враждебно и недружелюбно это, о господин мой Фергус. Не приветливо, но не заботливо это, о господин мой Фергус. Не должно убивать и разить уладов могучими ударами, подумай лучше в день битвы об их чести!
— Отойди от меня, юноша, — ответил Фергус, — ибо не жить мне, коль не нанесу я врагам три могучих геройских удара, чтоб осталось средь них меньше живых, чем убитых.
— Подними руку повыше и снеси верхушки холмов над головами воинов, — сказал Кормак, — тем усмиришь ты свой гнев.
— Скажи Конхобару, чтобы он вышел сразиться со мною, — промолвил Фергус.
Вышел Конхобар сразиться с Фергусом. Вот был каков меч Фергуса, меч Лейте из сидов — словно радуга светился он в воздухе, когда заносили его для удара. Фергус, между тем, приподнял свою руку и снес верхушки трех холмов, что и до сей поры стоят, напоминая об этом, на болотистой равнине. Зовутся они три Маела Миде.
Когда же услышал Кухулин удары Фергуса по Окайн Конхобуйр, то молвил:
— Скажи, друг мой Лаэг, кто посмел нанести удары по Окайну господина моего Конхобара, пока я жив?
— Это могучий меч, огромный, словно радуга, проливает кровь, возбудитель сражения.
Это герой Фергус, сын Ройга. Меч колесничный сокрыт был у сидов. Движутся в битву всадники господина моего Конхобара.
— Ослабь деревянные обручи над моими ранами, о юноша! — сказал Кухулин и содрогнулся с такой силой, что отлетели обручи к самому Маг Туага, что в Коннахте. Повязки Кухулина отлетели к Бакка в Корко Руад. Сухие пучки пряжи, что запеклись в ранах Кухулина, взлетели в воздушную высь и на небо, куда в погожий безветреный день залетают жаворонки. Раны его раскрылись, и кровь из них переполнила борозды и земные расселины. Поднявшись со своего ложа, перво-наперво расправился Кухулин с двумя женщинами-филидами, Фетан и Коллах, что притворно горевали и оплакивали его. Столкнул их герой головами, так что их кровь да мозги окрасили его в алый и серый цвет. Не оставалось при нем никакого оружия, не считая его колесницы. Взвалил ее на плечи Кухулин и, приблизившись к ирландскому войску, принялся крушить и разить его, пока не сошелся с Фергусом, сыном Ройга,
— Повернись ко мне, господин мой, Фергус! — молвил он.
Не ответил ему Фергус, ибо не слышал призыва Кухулина.
— Повернись ко мне, господин мой Фергус, — снова сказал Кухулин, — ведь если ты не обернешься, я перемолю тебя, как мельница мелет доброе зерно, я оплету тебя, как вьюнок оплетает деревья, я паду на тебя, как ястреб падает на птиц,
— Вот что мне выпало, — молвил в ответ Фергус, — кто смеет так гордо и дерзко со мной говорить в день битвы Похищения, когда к Гайрех и Илгайрех сошлись войска четырех великих королевств Ирландии?
— Твой приемный сын, — ответил Кухулин, — приемный сын Конхобара и всех уладов, Кухулин, сын Суалтайма. Ты обещал отступить предо мною в день битвы Похищения, когда я буду исколот, изранен и покрыт кровью, ибо однажды и я отступил пред тобою.
Услышал это Фергус, обернулся и сделал три грозных геройских шага, а с ним повернулись все ирландцы и пустились бежать через холмы на запад. Тут начался бой с коннахтцами, и к полудню вступил в него Кухулин. К вечерней заре последний отряд коннахтцев отступил через холмы на запад. К той поре осталась в руках Кухулина лишь пригоршня спиц, да немного жердей от колесницы, но все же без устали крушил и разил он войска четырех великих королевств Ирландии.
Тогда встала Медб па защиту бегущих ирландцев. И отослала она Донна Куальнге с пятьюдесятью телками и восемью гонцами в Круаху, ибо пусть кому-то суждено вернуться, а кому-то нет, все ж, как и обещано, доставят туда Донна Куальнге. Вскоре сделалось у Медб излияние мочи, в она обратилась к Фергусу:
— О Фергус, встань на защиту бегущих ирландцев, пока отойдет моя моча!
— Клянусь рассудком, — ответил тот, — недоброе время нашла ты и творишь непотребное.
— Ничего не могу я поделать, — сказала королева, — ибо иначе погибну.
Встал тут Фергус на защиту бегущих ирландцев. Меж тем, отошла моча у Медб и оставила на земле три борозды, да таких огромных, что любая вместила бы дом. С тех пор и зовется то место Фуал Медба.
Кухулин, застав королеву за этим, не ранил ее, ибо не желал нападать сзади.
— Окажи мне милость, Кухулин! — молвила Медб.
— Чего же ты просишь? — сказал тот.
— Прошу тебя заступиться и защищать войско, пока не перейдет оно Ат Мор на западе.
— Обещаю тебе это, — ответил Кухулин.
Тогда обошел Кухулин их войско и поодаль встал на защиту ирландцев. Тройки ирландцев встали с другой стороны, а королева обошла войско сзади.
Тем временем возвратили меч Кухулину, и в ответ на три Маел Миде нанес он мотучий удар по холмам Ат Луан и снес три вершины.
Оглядел Фергус войско ирландцев, двигавшееся к западу от Ат Мор, и сказал:
— Воистину, тяжкая битва выпала сегодня войскам женщины. Ныне истреблено и повержено войско. Как жеребята, идущие за кобылой в чужие края без совета и помощи, погибли те воины.
Меж тем собирала да созывала Медб своих людей в Круаху наблюдать за сражением быков.
Трижды громко взревел Донн Куальнге, когда открылись ему незнакомые земли. Финдбеннах из Ай услышал его и, грозно подняв голову, направился к Круаху, ибо до той поры ни один самец между четырьмя бродами Маг Ай — Ат Мога, Ат Колтна, Ат Слиссен и Ат Верха, не осмеливался издать звука громче мычания коровы.
