Эта женщина принадлежала к племени буу, которое теперь занимает территорию вокруг Нгао, примерно в 50 километрах от моря. По словам рассказчицы, во время описываемых событий – то есть приблизительно пятьдесят – семьдесят лет назад – племя буу представляло собой плачевное зрелище – оно постепенно деградировало, главным образом из-за пьянства. Из сока некоторых разновидностей пальмовых деревьев, дающих съедобные плоды, племя изготовляло опьяняющий напиток. Помимо других пороков, порожденных пьянством, члены племени истребили так много пальм, покрывая их стволы надрезами, что это серьезно сократило продовольственные ресурсы племени.
И вот однажды одного представителя племени, по имени Мпембе, посетил белокожий человек, одетый в длинные белые одежды. Волосы у него были длинными, как у европейских женщин. Он сказал Мпембе, который, будучи знахарем, имел некоторый вес в племени, что он должен убедить своих соплеменников оставить свои греховные привычки. Мпембе повиновался, но увещевания его принесли незначительный результат. Сперва люди подняли его на смех, потом испугались и сделали вид, будто вняли голосу разума, на деле же многие из них втайне продолжали предаваться порокам. Тогда незнакомец посетил Мпембе вторично и осыпал его такими суровыми упреками, что тот чуть не умер от страха.
В это время три юные девушки отправились на рисовые поля, чтобы отгонять птиц от созревающих колосьев. Одна из девушек принадлежала к племени буу, а ее товарки – к соседним племенам нгатана и калинди. В один из дней, когда птицы причиняли меньше беспокойства, чем обычно, девушки оставили свой пост, чтобы набрать в лесу хвороста, и увидели среди деревьев незнакомца, одетого в белое. Фигуру его окружало таинственное сияние. Испуганные девушки бросились бежать к рисовому полю и легли на землю, стараясь укрыться среди колосьев. Через некоторое время они осмелились выглянуть из своего укрытия и увидели, что незнакомец приближается к полю, а сияние, окружавшее его, становится все ослепительнее. Наконец он остановился под пальмой мухафа, наклонил ее до земли и воскликнул: «Аминь! Аминь! Люди жалуются: «Голод! Голод! Голод!» Я заставил плодоносить мукинду, и мухафа, и мукома, чтобы вы питались их плодами, но вы разорили и уничтожили их, и виной всему ваш грех». Длинной палкой, которую незнакомец сжимал в руке, он снова и снова ударял по стволу пальмы, и при каждом ударе с нее слетали листья. Наконец дерево совсем лишилось кроны. За исключением слова «Аминь!», которое девушкам было незнакомо, все остальное было сказано незнакомцем на их языке. Затем он обратился к девушкам: «Я сделал это, чтобы вы могли предупредить своих соплеменников. Скажите им, что, если они продолжат губить деревья и не отрекутся от своих пороков, я сделаю с ними нечто ужасное! Только что я видел пьяного, карабкавшегося на пальму. Я сказал ему: «Спускайся!» – но он стал насмехаться надо мной. Тогда я прикоснулся к нему своим посохом, и он упал замертво. Скажите своим людям, чтобы они пошли и забрали его тело, и пусть зло исчезнет с земли!»
Внезапно началась сильная буря: ветер прибил к земле стебли риса, в которых прятались девушки. Они увидели, как незнакомец поднялся в воздух и исчез в облаках.
В то же время Мпембе, находившийся в своей хижине в деревне, получил некое сверхъестественное послание, после чего вышел к людям и объявил им, что незнакомец, о котором он говорил, только что явился трем девушкам на рисовом поле. Жителям деревни следует немедленно отправиться на поле и помочь девушкам, поскольку те совершенно обессилели от страха. Люди поспешили на рисовое поле, и девушки рассказали им обо всем, что с ними приключилось.
Впрочем, предупреждение и на сей раз не возымело длительного действия. Членам племени не удалось встать на путь исправления, и незнакомец привел свою угрозу в исполнение: через некоторое время река Тана изменила свое течение, и племя буу вынуждено было покинуть плодородную пойму. Потом на всей территории, принадлежавшей племени, погибли пальмы муха-фа, и люди лишились не только своего излюбленного напитка, но также и съедобных плодов. Затем рассказчик переходит к описанию нынешнего существования племен, к которым принадлежали три девушки, и к их первому знакомству с христианством.
Миссионеры из Нгао предполагают, что история порождена неким бродячим монахом, странствовавшим в лесах Таны в середине прошлого века. Мне же представляется более вероятным, что перед нами продукт мифотворчества народа, испытавшего влияние христианского учения еще до основания миссии Нёйкирхен в 1887 году.
Интересно сравнить эту историю с преданием племени чага (к сожалению, оно изложено довольно туманно), о котором сообщает Гутманн. Сравнительно недавно – когда «первые европейцы уже пришли к нам» – в воздухе появился призрак светлокожего человека. В каждой руке он держал по колокольчику и громко восклицал:
Уплати то, что должен брату своему!
Если у тебя его бык, верни его.
Если у тебя его козы, верни их.
Король приказывает тебе!
Позволь всякому страннику в земле твоей вернуться домой.
Освободи каждое дитя, что пребывает в рабстве.
Положи конец насилию, сломай копье!
Король приказывает тебе!
На закате призрак появился снова, люди видели его во многих местах, и он ни разу не коснулся земли. Вождь, услышав слова призрака, велел своим людям сообщить, если тот появится снова. В тот день жители деревни послушно глазели в небо до тех пор, пока вечерняя прохлада не загнала их в хижины, но призрак так больше и не появился.
Другой пример современной или в значительной степени осовремененной истории из того же района Африки – рассказ о сражении с озером, уже упоминавшийся в четвертой главе.
Переходя от современных мифов, созданных коренным населением, к историям, определенно привнесенным извне, мы сталкиваемся с весьма любопытной проблемой их распространения. По мере расширения арабского влияния все чаще стали встречаться мусульманские предания. Эти предания в более или менее адаптированной форме можно найти в фольклоре суахили, хауса и других народов, населяющих Восточный и Западный Судан. В Восточной Африке широко распространены сказки из «Арабских ночей». Трудно сказать, были ли они изначально заимствованы в письменной форме или же передавались изустно. Я лично склоняюсь к последнему предположению, поскольку большую часть подобных историй приносят караванщики и другие не отягощенные образованием люди.
Свой прямой или косвенный вклад в развитие фольклора Восточной Африки внесла и Индия. Историю об «Осле мойщика» можно проследить до «Сумсумара джатака», а корни сказки «Груды золота» следует искать в «Ведаббха джатака». Один африканец из племени покомо рассказал мне на суахили версию «Венецианского купца», ее он, в свою очередь, услышал от одного индийца, почерпнувшего историю «в какой-то из принадлежащих ему книг».
Выше уже упоминались истории об Абу Нувасе. В некоторых случаях они смешались со сказками о Зайце, принадлежащими к африканскому фольклору. Некоторые из приключений Абу Нуваса (Зайца) идентичны тем, что происходили с Ходжой Насреддином, известным шутником, но вовсе не обязательно говорить здесь о заимствовании.
Абу Нувас был реальным человеком, поэтом и юмористом, жившим (762—815) при дворе Гаруна аль-Рашида, и – подобно Теодору Хуку и другим – приобрел репутацию столь мудрого и эксцентричного человека, что ему приписывали многие эпизоды, имевшие место не только при его жизни, но также до его рождения и после его смерти. Некоторые из его острот действительно смешны, но все же главным образом свои таланты он применял в практической области, постоянно подшучивая над окружающими, и, как гласит легенда, стал до такой степени действовать им на нервы, что Гарун аль-Рашид и Джаафар пустили в ход всевозможные уловки, чтобы избавиться от Абу Нуваса. Способы, при помощи которых Абу Нувас обходит ловушки султана, иногда похожи на те, что встречаются в африканском цикле о Хубеане и Каликаланье. Мы уже видели, как имя Абу Нуваса – Банаваси – превратилось в имя нарицательное, означающее умного и находчивого человека, порой оно даже используется африканцами в качестве эпитета для Зайца. В африканском фольклоре Гарун аль-Рашид превращается в «султана» или «вождя» (впрочем, в некоторых версиях суахили сохраняется его настоящее имя и имя Джаафара), а в Делагоа-Бей с Гаруном аль-Рашидом произошла удивительная метаморфоза – он превратился в португальского губернатора Мозамбика. Одним из самых популярных эпизодов является тот, в котором Султан или вождь велит Абу Нувасу построить дом в воздухе. Он запускает огромного воздушного змея с привязанными к нему колокольчиками и объясняет, что это звенят молоты рабочих, готовых приступить к строительству, для начала которого нужно доставить наверх камни и известь. Султан или вождь признает свое поражение, и Абу Нувас освобождается от выполнения поставленной перед ним задачи.
