Английский астроном Джозеф Норман Локьер[4] предположил, что эта линия испускается элементом, который имеется только на Солнце. Он назвал его гелием.
И хотя двадцать семь лет спустя тот же самый элемент был обнаружен и на Земле, переименовывать его не стали, так как данное ему ранее имя уже прочно пристало к нему. Он по-прежнему зовется гелием, то есть «солнечным элементом».
Приставка «гелио-» входит во многие слова, имеющие отношение к Солнцу. Так, например, современная модель Солнечной системы, где планеты вращаются вокруг находящегося в центре светила, называется гелиоцентрической системой.
Иной, более знакомый нам пример — растения, постоянно повернутые к солнцу. Самый известный из них — подсолнечник[5]. Другой, менее популярный, — гелиотроп.
Гиперион, отец Гелиоса, согласно мифам являлся также отцом двух дочерей, Селены и Эос. Первая из них была богиней луны, вторая — богиней рассвета. Следовательно, дети Гипериона символизировали собой три важнейших источника света: солнце, луну и лучи рассвета, освещающие землю перед восходом солнца. (Разумеется, рассвет порождают тоже лучи солнца, рассеянные в верхних слоях атмосферы до их падения на поверхность земли. Но творцы мифов либо не знали этого, либо их это не заботило.)
Как и Гелиос, Селена тоже «прижилась» в таблице химических элементов. В 1818 году шведский химик Йёнс Берцелиус[6] открыл элемент, весьма схожий с теллуром. А так как теллур был назван по имени богини земли (ранее в этой книге я уже писал об этом), Берцелиус решил восстановить справедливость и назвал новый элемент по имени богини луны — селеном.
Имени третьего источника света, Эос, нет в этой таблице, но и она не забыта. Для древних греков Эос символизировала не только рассвет, но и ту сторону горизонта, откуда он приходит. Английское слово «east» — «восток» — имеет то же происхождение.
Приставка «эо-» употребляется в различных словах для обозначения явлений, которые произошли в самом начале, так сказать, на рассвете, чего-либо. Например, после гибели динозавров начался период истории Земли, где главную роль стали играть птицы и млекопитающие. Его назвали кайнозойской эрой от греческого слова «новые животные».
Ну а первая часть кайнозойской эры носит наименование эоцен («рассвет нового»).
Исследуя прошлое Земли, ученые изучали также ископаемые кости очень давних предшественников лошадей. Древнейшим из них оказалось животное ростом не больше лисицы, имевшее по четыре пальца на каждой ноге. Его назвали эогиппусом («ранней лошадью»).
И наконец, во время раскопок были найдены орудия труда и охоты, сделанные первобытными обитателями Земли сотни тысяч лет тому назад. Самые ранние из них настолько примитивны, что специалисты порой терялись в догадках — были ли они в самом деле сработаны человеком либо просто люди их подобрали, воспользовавшись природными творениями ветра и воды, напоминающими грубые орудия. Эти самые примитивные орудия получили название эолиты («ранние камни»).
У древних римлян были свои собственные боги и богини различных видов света. Они отождествили своего бога Сола с Гелиосом, свою богиню Луну с Селеной и богиню Аврору с Эос. И так уж исторически сложилось, что именно эти древнеримские имена гораздо лучше известны в наши дни.
Слово «солнечный» широко распространено как прилагательное для определения всего, имеющего отношение к Солнцу, а «лунный» выполняет такую же функцию по отношению к Луне.
Например, само Солнце и планеты, вращающиеся вокруг него, называются Солнечной системой. Период времени, когда Земля совершает оборот вокруг Солнца, равен одному солнечному году. А отрезок времени, за который Луна делает один оборот вокруг Земли, равен одному лунному месяцу. Двенадцать лунных месяцев составляют один лунный год, который на одиннадцать дней короче солнечного года.
Есть и другие их следы в языке. Место для приема солнечных ванн называется солярием. Небольшой тент для защиты от солнца зовется парасоль (заимствованное из итальянского и означающее «защищающий от солнца»). Что же касается Луны, то ее визуальной визитной карточкой является полумесяц, так что назвать что-то «лунным» — значит сравнить форму этого предмета с полумесяцем.
Древнеримская богиня Аврора подарила свое имя чрезвычайно красивому явлению природы. Элементарные частицы — электроны, излучаемые Солнцем, — захватываются магнитным полем Земли. Особенно их много в полярных регионах, то есть там, где магнитное поле сильнее.
Электроны, бомбардируя атомы воздуха в верхних слоях атмосферы, заставляют их светиться различными цветами. Если наблюдать за этим с поверхности Земли, то кажется, что на небе возникают разноцветные ленты и полосы. Такое зрелище можно часто видеть в приполярных районах, но оно крайне редко на широте Лондона или Нью-Йорка.
Когда же оно все-таки происходит и там, то создается впечатление, будто рассвет наступает не на востоке, откуда ему положено приходить, а на севере. Мы называем это природное явление северным сиянием. Французский астроном Пьер Гассенди[7] в 1621 году дал ему имя Aurora Borealis (Северный рассвет). Позднее, в 1773 году, английский исследователь Джеймс Кук[8], путешествуя в южных широтах, наблюдал южное сияние и назвал его Aurora Australis (Южный рассвет).
У Урана и Геи были и другие дочери, не имеющие отношения ни к гигантам, ни к титанам. Некоторые из них, однако, олицетворяли собой такие ужасы, которые были страшнее самых жутких чудовищ исполинских размеров. Так, например, существовали три сестры эринии, карающие виновных в совершении тягчайших преступлений. Они преследовали их, не давали им покоя, сводили с ума. Вероятно, они символизировали угрызения совести и раскаяние, те чувства в душе человека, которые и в самом деле могут терзать его всю жизнь за зло, совершенное им когда-то.
Древние греки часто назвали этих сестер эвменидами, что значит «добрые». Таким образом, они пытались сделать их добрыми, говоря им, что они таковыми являются.
Древние римляне нарекли этих мстительных богинь фуриями, и мы унаследовали от них это слово. В своем изначальном варианте оно обозначало разновидность яростного безумия, в состоянии которого человек не отвечает за свои действия. В частности, женщина, аналогично ведущая себя, называется фурией.
Другие три сестры носили имя мойры. Они могли быть дочерьми или же племянницами Урана. Эта троица управляла течением дел во всей Вселенной. Древние греки думали, что все во Вселенной предопределено с самого начала и не подлежит изменению. Даже боги не могли вмешиваться в этот процесс.
Трех мойр звали Клото, Лахезис и Атропо.
Клото изображалась прядущей нить, олицетворяющую судьбу каждого из живущих существ. Ее имя значило по-гречески «плетущая». В обычной жизни после прядения из нитей ткали полотно (по-английски «cloth»), из которого чаще всего шилась одежда («clothes»). Эти английские слова пришли к нам из англосаксонского языка, но они явно связаны с мойрой Клото.
Слово «lachesis» значит по-гречески «участь, доля, жребий» Эллины верили, что каждый ребенок при рождении вытаскивает жребий, предопределяющий всю его жизнь. Лахезис обусловливает характер этого жребия, направляя и отмеряя длину полотна, сотканного Клото.
Разумеется, Лахезис делает это, не полагаясь на слепой случай. В Древней Греции считалось, что судьба каждого человека есть то, чего он заслуживает, или что он «merit», а само слово «merited» явно происходит от «мойр». Заслужить можно либо хорошую, либо плохую долю. Естественно, каждый желает себе хорошей судьбы, так что значение данного слова постепенно менялось именно в этом направлении. Сказать, что кто-то что-то «заслужил» («has merit»), — значит подразумевать, что это нечто хорошее или стоящее.
Наконец, в точке, отмеренной Лахезис, Атропо (которую, как правило, изображали с ножницами в руках) перерезает нить судьбы, Это символизировало смерть. «Atropos» по-гречески значило «неотвратимо». Никто и ничто не мог отвратить Атропо от исполнения своей задачи. Не было никаких способов остановить ее.
Атропо оставила свой след и в современной химии.
Существует трава под названием белладонна («прекрасная дама» по-итальянски), чей сок можно использовать как капли для глаз. Под его действием зрачки расширяются. Женщины применяли такие капли, чтобы придать своим глазам глубокий темный цвет, что считалось красивым, и поэтому траву так и назвали.
Сок белладонны, однако, если принять его внутрь, весьма ядовит. Когда шведский ботаник Карл Линней[9], в конце XVIII столетия классифицируя растения, дал травам рода белладонны общее название атропа, он подчеркнул тем самым, что эта трава может прервать нить жизни, именно то, чем и славилась Атропо. Позже, уже в 1831 году, из сока белладонны выделили ядовитую составляющую — атропин.
