Однажды пошел ходжа на базар и, купив разных овощей, положил их в переметную суму, взвалив ее себе на плечи, а сам сел на осла и поехал. Дорогой ему говорят: «Послушай, ведь ты мог бы навьючить хурджум на осла, а сам ехал бы себе спокойно». На это ходжа отвечал: «Помилосердствуйте! Осел и без того тащит меня, а тут я еще навьючил бы на него хурджум! До сих пор я никогда так не делал».
* * *
Когда однажды ходжа ходил по Безестану[22], он увидел, что маклер продает за три тысячи пиастров шашку. Ходжа взглянул на шашку и никак не мог понять, отчего бы это шашка стоила три тысячи пиастров. Он обратился за разъяснением к сидевшим там людям, и ему сказали, что когда шашка опускается на врага, она вытягивается до пяти аршин.
На следующий день ходжа схватил из дому печные щипцы и, явившись в Безестан, начал выкрикивать: «Щипцы — за три тысячи!» Кое-кого взяло любопытство; они подходили, вертели щипцы во все стороны и, видя, что это самые обыкновенные щипцы, спрашивали: «Ходжа, что в них особенного, что ты сразу же объявляешь за них три тысячи пиастров?» Ходжа отвечал: «Да ведь вы еще вчера требовали три тысячи пиастров за самую обыкновенную шашку только потому, что когда она падает на врага, то вытягивается на пять аршин. А вот, когда жена рассердится на меня и огреет этими щипцами, мне кажется, что они длиной в десять аршин и даже больше»
* * *
У ходжи умерла жена, но никаких признаков печали у ходжи не было заметно. Через некоторое время у ходжи пал осел. Видя, что ходжа в большом огорчении, приятели сказали: «У тебя померла жена, но мы не видели, чтобы ты очень печалился, а вот как издох у тебя осел, прошло уже десять дней, а у тебя все еще брови насуплены, и весь ты как в воду опущенный». — «Когда у меня умерла жена, — заметил ходжа, — собрались соседи и говорили: „Не печалься, ходжа: мы найдем тебе жену еще лучше“. А вот когда издох у меня осел, никто не пришел ко мне и не утешил меня. Разве я не прав, что огорчаюсь?»
* * *
Однажды ходжу обманом заставили давать в суде ложные показания. Истец требовал у своего противника пшеницу. Вызвали ходжу, а он дал показание об ячмене. Когда ему заметили, что он ошибся и что нужно было говорить о пшенице, ходжа возразил: «Эх вы, дурачье! Раз уж врать, так не все ли равно — пшеница или ячмень?»
* * *
На родине ходжи, в Сиврихисаре, был кази-пьяница. Однажды он, пьяный, повалился у себя в винограднике и раскидал по сторонам и каук, и биниш[23]. Как раз в тот день ходжа вышел на прогулку со своим учеником Имадом. Видя, в каком положении находится казн, ходжа взял его биниш, надел на себя и ушел. Когда казн протрезвился и не нашел биниша, он сказал судебному сторожу: «Ступай, смотри во все глаза, и на ком увидишь биниш, хватай и веди сюда». Сторож, увидев биниш на ходже, потащил его в суд.
А было тогда заседание суда. Ходжа, обращаясь к судье, сказал: «Вчера мы с Имадом вышли гулять. Увидели, что в винограднике лежит в блевотине пьяный человек, повязанный сарыком. Я взял его биниш, надел на себя. Могу представить свидетеля и повязку с каука. Найдите хозяина, и я сейчас же верну ему биниш». Казн заметил: «Ну кто знает, что это за гуляка! Носи себе на здоровье, а я не буду вмешиваться в это дело».
* * *
Однажды у ходжи спросили: «Послушай, ты все-таки мало-мальски ученый человек, разреши наше недоуменье. Скажи, какой величины мир? Сколько в нем аршин?» В это время шла мимо них похоронная процессия. Ходжа, указывая на гроб, сказал: «Вот тот, что лежит в гробу, лучше всех тебе ответит. Спроси у него: он только что смерил».
* * *
У ходжи, оказывается, было две жены. Однажды обе они пришли сразу и начали приставать к нему: «Кого ты больше любишь — меня или ее?» Бедный ходжа был поставлен в затруднительное положение; уклоняясь от ответа, он говорил пустые слова вроде того: «Обеих». Но они этим не удовольствовались, а все наступали на него. Между прочим, младшая жена сказала: «Вот положим, что мы обе катаемся по Акшехирскому озеру; лодку нашу перевернуло, и обе мы упали в воду, а ты в это время находишься на берегу. Так кого же из нас стал бы ты сперва спасать?» Ходжа, подавленный печальным зрелищем, которое предстало перед ним, расстроился и, обращаясь к стар-шей жене, сказал: «Послушай, ведь ты, кажется, немножко умеешь плавать?»
* * *
Было у ходжи две жены. Каждой из них дал он голубые бусы и наказал отнюдь не показывать их другой. «Это — знак моей любви», — сказал ходжа. Но однажды обе они набросились на ходжу и закричали: «Кого из нас ты больше любишь, к кому тебя больше тянет?» Ходжа отвечал: «У кого голубые бусы, ту я больше и люблю». Женщины успокоились, и каждая, думая в душе: «Меня он больше любит», — считала себя выше подруги. Так умел ходжа ладить с женами.
Один бедняк из Акшехира, думавший только о том, что бы ему раздобыть к сухому хлебу, который перепадает ему, проходил как-то мимо харчевни. Видит — сковородка так и шипит да потрескивает, и во все стороны идет от нее аромат амбры. Он немедленно уселся на корточки перед сковородкой и, отламывая куски хлеба, держал их над дымом, и, по мере того как хлеб увлажнялся, кидал к себе в рот. Хозяин, дивясь такого рода изготовлению пищи, сначала наблюдал за ним спокойно. Но как только бедняк окончил еду, он схватил его за ворот и стал требовать плату за кушанье, которое он съел. Бедняк, ссылаясь на то, что он ни кусочка не взял у него, отказался платить.
А в это время судьей в Акшехире был ходжа. Трактирщик повел бедняка к судье. Выслушав как следует иск, ходжа вынул из кармана два пара[24] и подозвал трактирщика поближе к себе. «Наклони-ка хорошенько ухо», — сказал он ему и начал погромыхивать деньгами. «Получай!» — продолжал он; Трактирщик, изумленный, проговорил: «Что это значит?» А ходжа ему в ответ: «Решение вполне соответствует требованиям правосудия: кто продает пар от кушанья, тот получает звон от денег».
* * *
Приятель ходжи пришел к нему посоветоваться о деле. Он изложил ему все и в конце спросил: «Ну как? Разве я не прав?» Ходжа заметил: «Ты прав, братец, ты прав». На следующий день ничего не знавший об этом противник также пришел к ходже. И он так же, желая определить, чем кончится тяжба, рассказал ему дело, разумеется, пристрастно, в выгодном для себя свете. «Ну ходжа, что ты скажешь? Разве я не прав?» — спросил он у ходжи. И ему ходжа отвечал: «Конечно, конечно, ты прав».
Случайно жена ходжи слушала его разговор с тяжущимися и, увидев, что ходжа считает обоих правыми, вознамерилась пристыдить его и заметила: «Эфенди, вчера был у тебя сосед Коркуд, он объяснил тебе свое дело, ты ему сказал, что он прав. Потом пришел его противник Санджар, ты и ему сказал, что он прав. Как же это? Ты кази, а я вот уже сколько лет жена казн. Разве могут быть правы одновременно и истец, и ответчик?» Ходжа спокойно сказал: «Да, верно, женушка, и ты тоже права».
* * *
Ходже сообщили, что теща его, стирая белье, поскользнулась и упала в реку, но что тело ее еще не найдено. Ходжа вошел в реку и начал искать вверх по реке, идя по направлению к истоку. Ему говорят: «Эфенди! Разве труп может плыть вверх по течению? Ты ищи его лучше вниз по реке». Ходжа покачал головой и заметил: «Ах, вы не знаете, какой она упрямый человек! У нее все наоборот. Вы уж меня оставьте. Я хорошо изучил ее характер».
* * *
На заре, во время родов жены, ходжа держал в руках свечку; пришел час, и показался младенец; ходжа был обрадован. Но вот неожиданно за первым младенцем показался другой. Когда ходжа увидел это, он ахнул и немедленно потушил свечу. Женщины-соседки, что были здесь, рассердились и сказали ходже: «Пока свет солнца не озаряет горизонта, разве в такой серьезный момент можно тушить свечку?» Ходжа на это заметил: «Если свеча будет гореть, они все повылезут на свет».
* * *
Будучи в Конье, ходжа явился к хакиму[25] и попросил у него место казн в провинции. Так как всюду только что были назначены казн, тот ему отказал. Тогда ходжа стал просить какого-нибудь подходящего места в городе. Но о чем он ни просил, хаким под разными предлогами все отказывал ему. Наконец, ходжа сказал: «Эфенди! Раз вы проявляете по отношению ко мне такое большое расположение, раз вы решительно заверяете, что, если будет подходящее место, вы непременно дадите его мне, я попрошу у вас должность, которая свободна. Никаких соискателей и соперников нет. Ни правительству, ни народу не будет от того ущерба, а вам будет польза: это избавит вас от затруднительных тяжб, которые вы не можете разрешить». Хаким, согласившись, сказал: «Хорошо. Говори, что это за должность, я ее охотно тебе предоставлю». — «Вы назначьте меня, — заметил ходжа, — при себе „теневым кази“.» Этот титул всем понравился. «Ладно, я назначаю тебя „теневым кази“, — сказал хаким, — вот тебе комната». Ходжа серьезно садится в уголок, ставит перед собой небольшой столик, на него кладет письменные принадлежности и ежедневно приходит на службу.
