…И будут руки наши утруждены не от плуга, а от тяжелых мечей, так как нам повелено идти к границам нашим и стеречь их от врагов».
(Реконструкция А. Асова)
«Велесова книга» («Влесова книга») — перевод священных текстов новгородских волхвов IX века, в которой рассказана древнейшая история славян и других народов от конца II тысячелетия до н. э. до конца I тысячелетия до н. э. До нас дошло очень немного дощечек с непонятными, трудноподдающимися расшифровке письменами. К сожалению, от единственного в мире священного текста славянской ведической религии мало что сохранилось, но ценность «Влесовой книги» неизмерима. Она разрешает давний спор о происхождении славян, восстанавливает целый пантеон прежде неведомых языческих богов, которым поклонялись наши предки…
Некоторые имена нам знакомы, о смысле других можно догадаться, ну а многие останутся покрыты вечной тайной, как и происхождение «Влесовой книги», ее подлинность или мнимость — как и вообще вся загадочная, неисследованная, непонятная и величественная история и мифология славянских народов.
После сотворения мира жил-был на земле великан. Был он так громаден, что не мог найти себе ни крова, ни приюта. И вот задумал он взойти на беспредельное небо. Идет — моря ему по колено, горы переступает и взобрался, наконец, на высочайшую из земных скал. Радуга — этот мост, соединяющий небо с землею, — принимает его и возносит к небесным обитателям. Однако боги не пожелали пустить его в заоблачные выси, — ведь они сотворили великанов для жизни на земле, как и людей, — и он навеки остался между небом и землей. Тучи — ему постель и одежда, крылатые ветры и птицы носят ему пищу, а радуга, наливаясь водой, утоляет его жажду. Но тяжко, скучно ему одному: горько рыдает великан, и слезы его дождем льются на поля и нивы, а от его стонов рождаются рокочущие громы.
Наши предки были твердо убеждены, что сначала боги сотворили великанов, а уж потом людей. Когда еще только создавались материки и моря, места на земле было очень много, поэтому все получалось таким громадным и просторным. И самые первые существа, которых сотворили боги, тоже были огромные: великаны. Особенно нравились они богу Велесу, оттого и названы в его честь: «велий» — означает большой, великий. И уже они по приказу богов насыпали высокие горы, прорыли русла рек и падины озер, рассадили леса.
Великан Буря-богатырь сражается с ветрами.
Горыня (иначе его называют Горыныч, Вернигора, Вертигор) часто является героем русских сказаний вместе с Дубыней и Усыней. Издревле он считался спутником Перуна: по воле бога-громовника Горыня выворачивает камни, ломает горы, валит деревья и запруживает завалами реки.
Дубыня (Вернидуб, Дубынич, Вертодуб, Дугиня) — лесной великан. Он способен принимать образ Змея и охраняет Пекло — древнеславянский ад. В своих необозримых лесах Дубыня ведет себя как заботливый хозяин — дубье верстает, то есть выравнивает:
«который дуб высок, тот в землю пихает, а который низок, из земли тянет».
Усыня (Усыныч, Усынка, Крутиус) несколько напоминает того самого змея из русских сказаний, который запрудил реку своим необъятным телом, только тут в дело пошли его невероятные усы. Вот как описывается он:
«Усыня спер реку ртом, рыбу варит да кушает, одним усом реку запрудил, а по усу, словно по мосту, пешие идут, конные скачут, обозы едут, сам с ноготь, борода с локоть, усы по земле тащатся, крылья на версту лежат».
Наши славянские великаны несколько схожи с античными титанами, которые некогда были побеждены богами-олимпийцами и ввергнуты в бездны Аида. Точно так же, как титаны уступили Зевсу, Горыня, Усыня и Дубыня всегда побеждаемы и покоряемы Иваном, человеком-богатырем, и хоть порою выходят из повиновения, все же вынуждены служить ему.
У великанов были жены-волотки — великанши, богатырки. Баба-Алатырка или Баба-Горынинка, например, ни в чем не уступали мужьям, а разъярившись, даже превзойти их могли.
Также называли волотами неких обитавших в подземных пещерах полулюдей об одном глазу, одной руке и одной ноге, которые, чтобы сдвинуться с места, принуждены были стать по двое, но уж тогда бегали с немыслимой быстротою, могли при случае обогнать и самого Полкана.
Куда же девались великаны? По народным поверьям, одни из них погибли в борьбе с чудовищными змеями, другие были истреблены богами за гордыню и вред, приносимый людям, а кто-то погиб от голода, не в силах себя прокормить. Древние курганы, под которыми упокоились исполины, волоты и богатыри, названы в народе волотками.
Но еще говорят, что великаны никуда не делись. Просто они становились все меньше ростом и слабее силами, пока не сравнялись с людьми. Вполне возможно, в далеком будущем все люди до того измельчают, что сделаются крохотными и будут семеро одну соломинку подымать. И тогда их будут называть пыжиками. Когда люди вовсе сравняются с мурашками, тогда и конец света придет.
Жил-был бедный мужик. Жена у него была ленивая и злая, знай пилит и пилит мужа, а по хозяйству ничего не делает. До того прожились, что и хлеба испечь не из чего! Послала его жена к богатому соседу за миской муки. Пока шел мужик обратно, налетел голодный, прожорливый ветер и развеял муку по полю. Злая жена побила мужика и послала его требовать у ветра уплаты за муку. Идет мужик по дремучему лесу и горько жалуется на судьбу. Вдруг навстречу ему старуха.
— О чем, человечий сын, плачешь? — спрашивает.
Рассказал ей мужик про свою беду.
— О, так это кто-то из моих бедокуров напроказил, — сказала старуха. — Я — мать Ветрова, у меня четыре сына: Ветер Восточный, Ветер Полуденный, Западный и Полуночный. Скажи, который развеял у тебя муку?
— Полуденный, матушка.
— Ступай за мной!
Шли они шли, но наконец привела старуха мужика в избушку. Когда братья воротились домой, говорит мать Полуденному Ветру:
— Ты зачем проказишь, зачем бедных людей обижаешь?
— Кого это я обидел?
— А вот кого! — И мать Ветрова показала ему лежащего на печи мужика.
Стыдно стало Полуденнику. Побратался он с мужиком и подарил ему волшебный ларчик. Что у ларчика ни попросишь — сей же миг получишь.
Поблагодарил его мужик и отправился домой восвояси. На беду, напали на него в лесу разбойники и отняли ларчик. Воротился злосчастный к брату Полуночнику со слезами, и Ветер дал ему мешок-тучу. И научил:
— Только скажи: братья, из мешка! — как вылетят молодцы с дубинками и станут побивать всякого твоего обидчика.
Пошел мужик домой — и снова напали на него разбойники. Но он крикнул:
— Братья, из мешка! — и вылетели молодцы из мешка, словно ветры из тучи, да так всыпали разбойникам своими дубинками, что все кости им переломали.
Воротился мужик к жене, а в избе не варено, не топлено, да еще бросилась баба на него с кулаками:
— Почто-де долго ходил?
Разозлился он, позвал братьев из мешка и они научили жену уму-разуму. Тут же и ужин был готов, и в избе все засверкало. С тех пор жили муж с женой хорошо, а мешок с лихими братьями он не выбрасывал, а хранил под лавкой. Для острастки.
В поверьях наших предков ветры обычно представали существами одушевленными. У них человеческий облик, они наделены разумом, волей, силой. Обитают ветры в местах труднодоступных, за тридевять земель, в море-окияне, на острове Буяне, или в небесных заоблачных царствах. Их множество, но главных четыре. В русских преданиях южный ветер облачен в красные одежды, северный — в черные, западный — в белые, а восточный — в зеленые.
Страшны ветры, что обращаются в леших, летящих на тройке быстрых коней-призраков. Но еще страшнее те, которые нападают на людей, вызывая мор («поветрие»), умопомрачение и «трясение членов», язвы, нарывы, опухоли (килы). Для лечения «ветровым духом» болезней обычно призывали колдунов.
Жил-был пригожий молодец, потомственный кузнец. Присмотрел себе девицу в соседнем селе, свадьбу веселую справил. Год проходит, другой, третий — а детей у них нет как нет. И надумал кузнец обратиться к волхву за советом. Тот растопил воск, вылил в чашу с водой, а потом и говорит:
— Крепко сердита на тебя Вода-царица. Ведь вы, кузнецы, железо раскаленное в нее опускаете, с огнем непрестанно ссорите. Ступай на поклон к царице.
— Да где ж ее искать? — спрашивает кузнец.
— У Падун-камня, где река шумит-гуркотит. Так и быть, поутру свезу вас с женою туда.
Вот поплыли они на ладье к Падун-камню, где река шумит-гуркотит, стали кликать Воду-царицу. И явилась царица в серебряных струях падучих. Поведал ей кузнец свою печаль. А она отвечала:
