В начале сказания небогатый скиф по имени Арсаком отправляется на Боспор с поручением взыскать положенную скифам дань. Возможно, какое-то время боспорские цари действительно выплачивали скифам откуп ради мира. В этом же повествовании упоминается о частых набегах скифов-грабителей на боспорские пределы, совершавшихся без «общего решения», но державших царский двор в страхе. На пиру у царя Левканора Арсаком влюбился в его дочь Мазею, к которой сватались правители лазов Тиграпат и махлиев Адирмах. Лазы обитали с I в. до н. э. в Западной Грузии, махлии где-то поблизости на черноморском побережье. На том же пиру Арсаком попросил у Левканора руки Мазей. Левканор посмеялся над ним и выдал Мазею за Адирмаха.
Вернувшись домой, Арсаком пожаловался своим друзьям Лонхату и Макенту — которых до этого назвал царю своим единственным богатством. Лонхат и Макент приняли его обиду как свою и взялись помочь. Один из них отправился на Боспор, а другой — в землю махлиев. Сам Арсаком, собрав отряд из своих родственников, обратился за помощью ко всему народу — ив итоге собрал для набега на Боспор войско в 25 000 воинов.
Лонхат, явившись к Левканору, хитростью добился его доверия и, уединившись в храме якобы для клятвы, отрубил царю голову. Боспорцы узнали о происшедшем, когда Лонхат был уже далеко. Макент, узнав об успехе Лонхата в пути, прибыл ко двору Адирмаха как посол от братьев боспорской царицы Мастиры, аланов. Он утверждал, что боспорцы призывают Адирмаха на царство, и всё, что для этого нужно — отправить вперёд себя дочь Левканора. Адирмах сам попросил Макента сопровождать свою непорочную ещё невесту на Боспор. Макент вместо этого примчал, загнав коня, Мазею в Скифию и вручил её побратиму.
Но над скифами собиралась гроза. На престол Боспора вступил Эвбиот — незаконнорожденный брат Левканора, живший до того у савроматов. Он двинулся против скифов, собрав не только «всенародное ополчение» боспорских греков, но и 40 000 войска аланов и савроматов. К нему присоединился и Адирмах со своими махлиями. В итоге собралось 90 000 войска, треть которого составляли конные стрелки. Скифов было менее 30 000, и лишь около 5000 всадников. В сражении скифы с самого начала терпели поражение — половину аланы обратили в бегство, другую аланы и махлии окружили. В бою на самых опасных участках были тяжело ранены Лонхат и Макент. Но Арсаком бросился на помощь побратимам, в одиночку разогнал окруживших их махлиев и сплотил остатки скифов вокруг себя. Затем он прорубился к самому Адирмаху и сразил его. Гибель царя обратила в бегство махлиев. Их примеру последовали аланы и савроматы, а последними — эллины. После этого Боспор запросил мира. Эвбиот согласился платить дань в двойном размере. Махлии выдали скифам заложников, а аланы согласились во искупление вражды покорить для скифов отложившихся синдов.
Сам Лукиан устами собеседника Токсарида, грека Мнесиппа, замечает, что всё это «похоже на миф». Перед нами, несомненно, обобщённо-эпическое преломление подлинных событий. Многие детали быта — как, скажем, и упоминания лазов, махлиев, аланов, — принадлежат скорее первым векам нашей эры. Однако общая картина кризиса Великой Скифии — бесконечные войны на восточных её рубежах, распад связей с Боспором, отчаянная борьба с сарматскими завоевателями — нарисована верно. Скифский эпос лишь оптимистичнее печальной реальности. На самом деле частные победы не могли остановить натиска неприятеля. Союз с Боспором распался, племена Тамани подчинились боспорцам или сарматам, а скифы теряли пядь за пядью своей земли, отступая на запад.
Лев. Нашивная бляшка. Боспорское царство
Однако и опасность с запада была велика. Именно оттуда, по всей видимости, в последние десятилетия III в. до н. э. был нанесён удар, подорвавший силы скифов и ставший прологом к гибели Второго царства. Толчком к нему послужили события в глубинах Центральной Европы. Усилившееся давление со стороны галлов стронуло с мест часть германцев долины Одера и смешавшихся с ними «поморцев». Волна разрушительного нашествия, движущей силой которого были германские племена бастарнов и скиров, покатилась на восток. Так впервые германцы вышли на поле «большой истории» и стали известны античному миру. Но в движении на восток и юго-восток принимали участие не только они. Те же галлы из Закарпатья, перемешавшись с германскими завоевателями, устремляются к черноморскому побережью. По пути они срывают с мест и заставляют искать новых земель гетов. На севере, в лесной и лесостепной зоне, в перемещениях скиров и бастарнов оказались задействованы различные балтославянские племена — в том числе прямые предки славян.
Мы мало знаем о том, что происходило в глубинах «варварского» мира Европы. Бастарнов и скиров эллины заметили только тогда, когда первые появились у границ Македонии, а вторые вместе с галлами («галатами») под стенами Ольвии, гоня впереди себя перепуганных скифов. И то мы не знаем точных дат — можно лишь предполагать, что первое в истории масштабное германское нашествие разворачивалось около 240–220 гг. до н. э. Бастарны обосновались в Днестровско-Прутском междуречье, покорив местные гетские племена. На западе они перешли Прут, заняв территорию до Карпат, на юге совершали дальние походы за Дунай. Скиры действовали в основном севернее. В результате продвижения с запада их и «поморцев» в последней трети III в. до н. э. складывается так называемая зарубинецкая культура. Её территория простирается от полесской реки Горынь на западе до верховий Сулы на востоке, захватывая Среднее Поднепровье. Пришельцы с запада слились с пострадавшими от их вторжения неврами, а также со «скифами-пахарями». По последним около этого же времени или чуть позже пришёлся мощный удар сарматов.
Скиры сыграли важную роль в становлении нового культурного единства. Однако большая их часть не осталась в Днепровском бассейне. Основные воинские силы устремились на юг, к Чёрному морю, стремясь вслед за бастарнами отведать богатств Эллады. Здесь мы и находим их вместе с карпатскими галатами в конце III в. до н. э. Позднее скиры вернулись в Центральную Европу, в междуречье Одера и Вислы, где и жили на рубеже нашей эры чересполосно с покорёнными «венедами».
Что касается зарубинецкой культуры, то с неё начинается, по мнению ряда учёных, относительно достоверная история предков славян. Создателями её, впрочем, были различные балтославянские племена — при участии кельтов, германцев, а возможно, также иранцев и фракийцев. Только в самом конце её существования, во II в. н. э., крупнейший географ античности Птолемей назвал народы, проживавшие на данной территории. По его словам, земли к юго-востоку от Повисленья до населённых аланами степей — то есть «зарубинецкие» — занимают ставаны, галинды и судины. Из этих трёх народов галинды и судины хорошо известны в Средние века как балтские племена. Это галинды (голядь) и судовы (ятвяги) соответственно. Что же касается ставанов, то в их названии видят, — скорее всего, справедливо, — древнейшую передачу имени славян, «словен».
Итак, нашествие из Центральной Европы перекроило всю карту западной части Скифии, уничтожило или согнало с мест одни племена, сформировало новые. Именно вторжение бастарнов и вызванные им передвижения гетов вынудили скифских хлеборобов Нижнего Поднестровья покинуть свои сёла, собрав весь скарб. Выселились они, вероятнее всего, за Дунай, в Малую Скифию, возродив её. Именно в середине III в. до н. э. в Добрудже возникает новое Скифское царство во главе с царём по имени Канит. Изгнанные гетами и бастарнами со своих земель, скифы в Добрудже, в свою очередь, покорили её фракийское население — немногочисленное из-за болотистости страны.
Между тем, пока внимание скифов было приковано к крушению западных границ, с востока на них обрушились сарматы. Отдельные грабительские набеги и захваты приграничных территорий в конце III в. до н. э. сменились разорительной волной, которая вобрала самые разные сарматские племена. Повторилась — только гораздо зримее — ситуация времён скифского завоевания Северного Причерноморья. Обитатели Волго-Донского междуречья сдвинулись на запад целыми племенами, сметая всякое сопротивление. Согласно Диодору, они «опустошили большую часть Скифии и, поголовно истребляя побеждённых, превратили большую часть страны в пустыню».
Если это и преувеличение, то незначительное. Сарматы действительно уничтожили все поселения скифов в Приазовье и большую часть на днепровском левобережье. Двигаясь широким фронтом, они опустошили также земли меланхленов и скифов-пахарей в лесостепи Поднепровья и Побужья. Остатки «пахарей» бежали в северные леса, граница кочевой Степи теперь пролегла по Роси. Не в силах отстоять всё Каменское городище, большая часть жителей оставила его. Лишь на акрополе осталось население, удерживавшее крепость ещё несколько веков.
