— Едет к нам всадник, о Лугайд. Велика быстрота и поспешность, с которой он мчится. Кажется, будто все вороны Ирландии вьются над ним. Мнится мне, словно все поле перед ним устлано хлопьями снега.
— Не по душе мне тот воин, — ответил Лугайд, — ибо это сам Конал Кернах на Красной Росе. Не вороны вьются над ним — то летят комья земли из-под копыт его коня. Не снег устилает равнину — то хлопьями падает пена с морды его коня и с удил. Посмотри, какой дорогой он едет.
— Едет он к броду, — ответил возница, — той же дорогой, где шло наше войско.
— Пусть бы проехал он мимо, — сказал Лугайд, — ибо не по душе мне встреча с этим всадником.
Между тем, подъехал Конал Кернах к броду и, зайдя на его середину, посмотрел в сторону
— Запах лосося там, — сказал он.
Во второй раз посмотрел оп в сторону.
— Запах возницы там, — сказал он.
В третий раз посмотрел он в сторону.
— Запах короля там, — сказал он.
Потом подъехал Конал ближе и сказал:
— Приятна мне наша встреча и мило лицо должника, когда можно требовать уплаты долга. Долг за тобой, ибо ты убил моего товарища Кухулина. За этим-то долгом я пришел к тебе.
— Воистину несправедливо и недостойно мужа сделаешь ты, если не станешь сражаться со мною в Мунстере, — сказал Лугайд.
— Так тому и быть, но отправимся туда не по одной дороге, дабы не быть нам вместе и не разговаривать, — ответил Конал.
— Это не трудно сделать, — ответил Лугайд, — ибо поеду я через Белах Габруайн, Бе-лах Смехунь, Габур и Майрг Лаген до Маг Аргетрос.
Первым прибыл туда Лугайд, а за ним явился и Конал. Метнул Конал свое копье и попал в Лугайда, что стоял тогда упершись ногой в один из камней на Маг Аргетрос. Оттого и зовется с тех пор этот камень Камнем Лугайда.
Получив первую рану, ушел оттуда Лугайд и вскоре оказался у Ферта Лугайд близ Дройктиб Осайрге. Вот что говорили там воины:
— Хотелось бы мне, чтобы поступил ты по чести, — сказал Лугайд.
— Чего же ты хочешь? — спросил Конал.
— Должен ты биться одной рукой, ибо и у меня лишь одна рука, — сказал Лугайд.
— Я согласен на это, — сказал Конал.
Тогда привязали они одну руку Конала к его боку. Потом начали они биться и никто из них не мог одолеть врага от одной стражи дня до другой. Не по силам было Коналу победить Лугайда, и тогда взглянул он на своего коня, Красную Росу, что стоял неподалеку. И была у того коня песья голова, так что в сражении и схватке грыз он тела людей. Подскочил конь к Лугайду и вырвал у него кусок мяса из бока. так что все внутренности вывалились к его ногам.
— Горе мне, — вскричал Лугайд, — не по чести поступил ты, о Конал!
— Поручился я лишь за себя, — отвечал на это Конал, — а не за лошадей да скотину.
— Знаю я, что не уйдешь ты теперь без моей головы, — сказал Лугайд, — так же, как мы ушли с головой Кухулина. Пусть же теперь будет моя голова при твоей голове, мое королевство при твоем королевстве, а мое оружие при твоем оружии. Желаю я, чтобы теперь ты стал лучшим воином во всей Ирландии.
И тогда Конал Кернах отрубил ему голову. Потом двинулся он в путь, увозя голову, и догнал войско уладов у Ройре, что в лейнстерских землях. Там водрузил он голову на камень и так оставил ее. Потом пришли они в Грис. И спросил там Конал Кернах, взял ли кто-нибудь с собой голову.
— Мы не брали, — ответили все.
Так сказал тогда Конал Кернах:
— Клянусь тем, чем клянется мой народ, — это непростительное деяние.
Отсюда в пошло название Мидбине у Ройре.
Тогда снова двинулось войско туда, где осталась голова и увидели, что викто не взял ее, и не прошла она сквозь камень.
В ту неделю ве вступили улады с победой в Эмаин Маху. Лишь душа Кухулина явилась пятидесяти женщинам королевского рода, что были опечалены в день, когда выехал Кухулин иа битву. Увидели они Кухулина в воздухе над Эмайн Махой, стоящего на колеснице. Так пропел ом им:
— О, Эмаин, Эмавн, великая, великая своими землями!
„Собрались однажды улады на большую попойку в Эмайн Махе. Начали они спорить, кто из них совершил больше подвигов, Конал, Кухулин или Лоэгайре.
— Принесите мне, — сказал Конал, — мозг Мес Гетры, чтобы мог я рассказать вам о своем подвиге.
Был в то время у уладов обычай вынимать мозг из головы каждого мужа, убитого имя в поединке. Мозг этот смешивали потом с известью и делали из него крепкий шар, чтобы держать его в руках, когда заходили споры о превосходстве в воинской силе и доблести.
— Добро же, Конхобар, — сказал Конал, — ни у кого из воинов нет такого трофея, как у меня.
— Воистину, это так, — сказал Конхобар.
И тогда мозг Мес Гегры отнесли туда, где он всегда хранился. А на следующий день каждый занялся своим делом.
Пришел тогда в страну уладов Кет, сын Матах а поискать себе забавы. Не было в ту пору в Ирландии худшего зла, чем этот Кет. Проходил он через поля Эмайн, неся в руках три головы уладских воинов.
В то время шуты играли мозгом Мес Гегры. Один шут рассказал другому, что это было. Услышал это Кет. Кинулся он, выхватил мозг из рук и унес его. Знал он предсказание Мес Гегры, что сам он после смерти своей сумеет отомстить за себя. С тех пор в каждой битве и в каждом сражении, которое было между кониахтами и уладами, обвязывал Кет мозг споим поясом и так убил он многих славных уладов.
Однажды пришел Кет на восток и угнал коров у Людей Росс. Пустились улады за ним в погоню. Вышли коннахты им навстречу, и завязалась между ними битва. Сам Конхобар вступил в ту битву. Стали просить его коннахтские женщины выйти вперед, чтобы могли они увидеть его облик. Не было тогда на земле равного Конхобару по красоте и обличью и одежде, по величине и осанке и стати, по глазам и волосам и белизне лица, по учтивости, учености и красноречию, по одеянию, благородству и вооружению, по оружию и боевой выучке, по достойности и знатности. Не было у Конхобара недостатков. Не понравилось Кету, что смотрят все женщины на Конхобара. Любил он, чтобы на него одного смотрели женщины.
Подошел тут Кет и стал посреди женщин. Вложил он мозг Мес Гегры в пращу и так метнул его в голову Конхобара, что расколол ему череп. На две трети вошел в голову Конхобара этот мозг. Упал он на землю. Кинулись к нему все улады и защитили его от Кета. Было это у Брода Дайре Да Бета. В том месте, где упал Конхобар, сейчас стоят два камня: один там, где была голова его, а другой там, где — ноги.
Разбили тогда коннахтов у Ски Арда-на-Кон. А улады вернулись на восток к Броду Дайре Да Бета.
— Унесите меня отсюда, — сказал Конхобар. — Я отдам королевство уладов тому, кто отнесет меня до моя.
— Я отнесу тебя, — сказал Кенн Беррайд, его слуга.
Он обвязал его веревкой и понес назад в Ардахад в Слиаб Фуайт. Разорвалось сердце слуги от этого. С тех пор и появилась поговорка „Правление Кенна Берраида уладами“, говорят ее о тех, кто не по силам своим многого хочет, а сил их хватает лишь на полдня.
Битва же длилась еще целый день многие улады в ней пали.
Пришел тогда к Конхобару его врачеватель Финген. Мог он по виду дыма, выходящего из дома, узнать, кто в этом доме болен и какой болезнью.
— Добро же тебе, Конхобар, — сказал Финген, — если вытащу я этот камень из твоей головы, ты сразу умрешь. Если же оставить его, я смогу тебя выходить, но покроет тебя пятно позора.
— Легче нам, — сказали улады, — перенести его позор, чем смерть.
Была тогда голова его исцелена, и был тот камень в ней покрыт золотом под цвет волос Конхобара, ибо волосы его и золото были одного цвета. Сказал Конхобару его врачеватель, что не должен он теперь ездить верхом, общаться с женщинами, наедаться досыта и бегать.
Прожил он так семь лет и мало что делал, больше сидел на королевском сидении своем. Вдруг услышал он о том, что Христос был распят иудеями. В то время все вокруг пришло в волнение, и небо, и земля дрожали в горе от того, что Иисус Христос, Сын Божий, был распят и погиб безвинно.
— Что это? — сказал Конхобар своему друиду, — видно, сегодня случилось в мире большое зло.
— Воистину, это так! — сказал друид.
— Великое это дело! — сказал Конхобар.
— Человек же этот, — сказал друид, — родился: с тобой в одну ночь, в восьмой день январских календ, только годы были разные.
И тогда Конхобар уверовал. Был он одним из двоих в Ирландии, кто поверил в Бога еще до прихода истинной веры. Моранн был другим человеком.
— Добро же, сказал Конхобар. — Сердце уст застыло страшным злом. Славой вечной Высшего Владыки все вокруг полно. Тело сына на кресте распято. Власть святая над людьми и небом. О, горе скорбное Христовой плоти.
Сказал Конхобар эти слова после того, как Брахрах, друид Лагенов, рассказал ему о распятии Христа.
И тогда мозг Мес Гегры выпал из головы его и он умер. И взят был на небо, хотя и не был окрещен святым крещением, но сильна была его вера.
