Между тем Го Ай решила пойти к предсказателю и попытаться выяснить причину неудач. Она вернулась домой, потрясенная его словами, ибо узнала, что и следующая попытка отлить колокол обречена. Накануне дня отливки Го Ай попросила отца разрешить ей присутствовать на церемонии. Гуань Ю согласился и привел ее на площадку, усадив у самой печи.
Когда все собрались и император взмахнул платком, Го Ай отстранила слуг, воскликнув: «Прости меня, отец, но я не могу поступить иначе!» – и прыгнула в расплавленный металл. Один из слуг попытался ее удержать, но в его руках осталась лишь ее туфелька. Отец помешался от горя, и его пришлось отвести домой. Но предсказание сбылось, и колокол не имел ни малейшего изьяна.
Через некоторое время колокол повесили на башне. Когда в него ударили, то император и все присутствующие застыли от изумления: вместо обычного низкого тона его звук явно напоминал нежный девичий голос, в нем явственно слышался последний крик девушки. Когда колокол звонил, люди говорили: «Это бедная Го Ай ищет свою туфельку».
Правление Чун Чжэна, последнего монарха династии Мин, известно частыми междоусобицами и войнами. Хотя постоянные нападения монголов были отбиты усилиями блистательного генерала By Саньгуэя, в стране не прекращались смуты; шайки разбойников до того обнаглели, что атаман Ли Цзычен обьявил о походе на столицу, чтобы захватить трон Дракона. Получив известие о готовящемся нападении, Чун Чжэн не знал, что делать, поскольку генерал By Саньгуэй находился в действующей армии на северных рубежах империи. Восставшие приблизились вплотную к Пекину, и в любую минуту в городе могли начаться беспорядки.
Император боялся, что войска, занятые подавлением восставших, оставят город без защиты. Он не мог помешать мятежникам приблизиться к стенам города.
Наконец он решил отправиться в храм Сань Гуань-мяо, расположенный близ ворот Чаоянмынь, и спросить совета у богов, вручив решение своей судьбы гадательным палочкам. Если палочка будет длинной, это означает доброе предзнаменование и милость богов, тогда он отправит войска навстречу восставшим, будучи уверен в победе, если же нет, то отправится во дворец и покончит с собой, чтобы не обрекать себя на мучительную смерть от рук восставших.
Прибыв вместе с придворными в храм, он принес богатые дары богам и воскурил благовония. Затем Чун Чжэн, встав на колени, вознес благодарственную молитву и, приняв от служителя бамбуковый сосуд с гадательными палочками, вынул свой жребий.
Все присутствующие, затаив дыхание, следили за движениями его руки. Он вынул короткую палочку. Воцарилось гробовое молчание, никто не дерзнул нарушить тишину. Наконец император бросил палочку на пол и горестно воскликнул: «Да будет этот храм проклят вовеки! Отныне любому просителю да будет отказано в мольбе, как мне. Пусть тот, кто придет сюда со своей бедой; уйдет с двойной бедой, если придет с надеждой, то пусть ее потеряет; придет здоровым – уйдет больным, придет полным жизни – получит смерть. Я, Чун Чжэн, последний из династии Мин, проклял это место!»
Молча он покинул храм, проследовал во дворец и сразу же направился в покои императрицы. На следующее утро их нашли повесившимися на дереве, росшем на Главной аллее. «И в смерти мы неразделимы», – было сказано в последней записке.
Мятежники, во главе которых был генерал, перешедший на сторону маньчжуров, заняли город, и вскоре там утвердилась чужеземная династия. Слова, сказанные императором в храме, оказались пророческими: он действительно оказался последним правителем из династии Мин. Дерево, на котором он повесился, заковали в цепи.
С тех пор прошло несколько сотен лет, но проклятый храм так и стоит пустым: в его залах, некогда полных молящихся, теперь бродят лисы да носятся летучие мыши, а люди говорят со страхом: проклятое место!
Рассказывают, что между 1628-м и 1643 годами жила в одном монастыре близ города Вэйхай монахиня по имени Чэнь, известная своим благочестием и добродетелью. Однажды она отправилась в паломничество, чтобы собрать пожертвования на новую статую Будды. Она прошла через несколько провинций Китая и наконец достигла Пекина. Расположившись близ огромных Западных ворот, она стала, как обычно, ожидать пожертвований. Первым, кто ее заметил, был юродивый. Одежда из цветных лоскутьев и заплат придавала ему странный и причудливый вид. «Откуда ты, матушка?» – спросил он. Она обьяснила, что собирает пожертвования на сооружение большой статуи Будды и уже обошла много городов. «Я всегда щедро жертвую на благое дело», – сказал юродивый. Он взял у монахини свиток для записи пожертвований и крупными буквами вписал туда свое имя. Затем дал монахине две мелкие монеты и ушел.
Собрав пожертвования, монахиня вернулась в свой монастырь и наняла мастеров для отливки статуи. Однако, хотя все было готово, мастера не могли приступить к отливке, потому что металл никак не поддавался плавлению. Хотя под ним и развели огромный огонь, он оставался твердым как камень. Наконец главный мастер, умудренный опытом, спросил у монахини: «Все ли пожертвования собраны?» Заглянув в список, монахиня обнаружила, что две монетки были пожертвованы юродивым, она достала их и бросила в горн. Металл тут же расплавился, и вскоре мастера отлили великолепную статую Будды.
Вот какую историю рассказывают о Чэн Хуане Пуса – хранителе города Яньчэн в провинции Ганьсу.
Чэн Хуан Пуса был святым покровителем города, и его положение в Небесной иерархии зависело от величины города на земле. В небольшом селении, название которого оканчивалось на -сянь, был один чжисянь, а в крупном городе, название которого оканчивалось на -фу, было два Чэн Хуана Пуса, аналогично префекту и городскому голове. Одна из его обязанностей заключалась в посылке духов за душами умиравших, судьбы которых он должен был определять.
Считалось, что именно этим духам в Праздник седьмого месяца делаются подношения бумажными деньгами и пищей. Кроме того, их чествуют в праздник Цин Мин и в первый день десятого месяца. Говорят, что однажды этот Чэн Хуан Пуса лишился лица. Вот как это произошло.
Жил когда-то в Яньчэне бедный сирота, родители его умерли, и мальчишку воспитывали дядя с тетей. Как-то раз у его тети пропала золотая заколка для волос, и она обвинила мальчишку в воровстве. Напрасно он клялся в своей невиновности, тетю ничто не могло переубедить. Наконец она сказала: «Завтра пойдем в храм Чэн Хуана Пуса. Если бог примет твою клятву, я поверю тебе».
На следующее утро они вместе пришли в храм, и мальчик сказал, обращаясь к статуе бога: «Если я украл эту заколку, да не выйду я из этого храма!»
И надо же такому случиться! Выходя на улицу, в дверях храма он споткнулся и упал, поскользнувшись на каменном полу. Убежденная в его виновности, тетя тотчас же выгнала его из дома. Парнишка оказался один-одинешенек на улице без гроша в кармане. Но он не смирился со своей участью, преодолел все трудности, сумел получить образование и в возрасте двадцати лет был назначен мандарином в их город.
Вернувшись на родину, он сразу же пришел в тот храм, с которого начались его скитания, и решил провести там ночь за размышлениями и молитвами. Во сне ему явился Чэн Хуан Пуса и сказал, что булавка не украдена, а завалилась под пол в доме его тетки. На другой день он навестил своих родственников и рассказал им об этом. Были подняты полы, и в указанном месте нашли пропавшую булавку. Оказалось, что хозяйка оставила ее вечером на столе, а ночью крыса смахнула ее.
Молодой мандарин вернулся в храм и принес благодарственные подношения Чэн Хуану Пуса за то, что он помог доказать его невиновность.
«Из-за тебя я потерял свое лицо и меня все считали вором, – сказал юноша, – но и благодаря тебе обрел его. Неужели тебе не стыдно за содеянное?»
Едва мандарин закончил свою речь, от статуи бога отвалилась лицевая часть и разбилась на тысячу кусков. Несколько раз пытались восстановить статую, но каждый раз неудачно. С тех самых пор у статуи нет лица.
В городе Даесянь, что в провинции Хубэй, есть озеро Лянди. Вот какую легенду рассказывают о его происхождении.
Лет пятьсот тому назад на месте озера находился оживленный и многолюдный город Сянь. Его жители погрязли в грехах и отвергли истинное учение. Лишь одна женщина, которую звали Нян Цзы, следовала заповедям Будды, совершала добрые дела и не ела мяса. Однажды ночью ей приснилось, что скоро город погибнет под водой и что предвестником несчастья станут кровавые слезы, которыми заплачут каменные львы, которые стоят у входа в ямынь[19]. На следующее утро Нян Цзы вышла на улицу и стала громко предупреждать жителей о наступающей катастрофе. Но жители не вняли предостережениям и сочли ее сумасшедшей. А один мясник в насмешку испачкал морды каменных львов свиной кровью. В отчаянии Нян Цзы убежала из города, осыпаемая насмешками и руганью. А через несколько часов Небеса потемнели и город опустился под землю. В провал хлынули воды реки Янцзы, и на месте городских улиц образовалось озеро. Только клочок земли, на котором стоял дом Нян Цзы, уцелел. Теперь на этом месте остров, носящий ее имя. Во время бури здесь укрываются плывущие по реке лодки. Боги охраняют их в память о добропорядочной женщине, жившей здесь когда-то. Говорят, что в погожие дни сквозь толщу воды можно увидеть улицы и остатки домов, а рыбаки время от времени вытаскивают сетями домашнюю утварь.
