Повелел Син Мэнга:
— Теперь ты скажи, о Син Мын.
И Син Мын повторил слово в слово то, что сказала Хэбиа Плао. А под конец так молвил:
— Хэбиа Плао тому виной, что мы с Прон Мыном в жестокой схватке сошлись.
Вновь повелел Син Мэнга:
— Теперь ты скажи, о Прон Мын.
Прон Мын повторил слово в слово то, что сказал Син Мын, и под конец во всем обвинил красавицу Хэбиа Плао.
Выслушал всех Син Мэнга и говорит:
— О Хэбиа Плао! Ты поднесла гостям напоенные ядом плоды, ты хотела сгубить двух ни в чем не повинных молодцев.
Села Хэбиа Плао и заплакала навзрыд. От слез даже бедра у нее намокли, а в горле не осталось ни капли влаги. За все свои проступки она смиренно ждала праведного суда. И Син Мэнга обратился тогда к старшему брату красавицы, к Ти Мэре:
— О Ти Мэре! Теперь ты знаешь все, что здесь приключилось. Виною всему твоя сестра. Она ни за что ни про что людям зло причинила. Замыслила она — хоть так, хоть эдак — двух богатырей своими рабами сделать. Но мы того не допустили. Прикинь, подумай да в толк возьми, кто прав, а кто виноват.
Сказал Ти Мэре:
— О Син Мэнга! От долгих, усердных дум мои уши готовы лопнуть. Все в вашей воле: простите сестру — останется она в живых, не простите — пусть умрет.
Молвил в ответ Син Мэнга:
— О Ти Мэре! Мы согласны возместить тебе убытки. Если мало с нас запросишь — семь буйволов дадим, если запросишь много — десять сяонов пригоним, если вытоптаны твой рис и кукуруза — мы приведем тебе слонов, рабов подарим. А сейчас дозволь выпустить на твое поле наших слонов — пусть попасутся, и пусть наши рабы пройдутся по полю. Ведь все равно придется нам платить за порчу твоих посевов. А о драке, которая была, о жестокой схватке мы по–иному рассудим.
И говорит Ти Мэре:
— О Син Мэнга, пусти своих слонов пастись на поле, где были мои посевы.
И крикнул Син Мэнга:
— Эй, рабы! Гоните слонов на поле, пусть пасутся, пусть сожрут весь рис, все побеги и колоски, чтоб ведомо нам было, за что добро отдаем, когда почтенному Ти Мэре будем платить за потраву. Эй, рабы! Съешьте все бананы, весь сахарный тростник, никого не бойтесь, ешьте, мы позволяем!
Спросили рабы:
— Ты, господин, всерьез или забавы ради так сказал?
— Не до забав мне. Ступайте ж на поле и слонов ведите за собой!
И хлынули на поле люди, и ринулись на поле слоны, ели сахарный тростник, бананы рвали. АТи Мэре стоит и смотрит, как рабы и люди Дам Зи все превращают в пыль и труху, все рушат вокруг, и жаль ему стало поля, которое он расчищал собственными руками, но как этому помешать, не знал. И вынес он из хижины огромный нож, размахнулся и молодецким ударом вонзил нож в самое твердое дерево. Нож в дерево по самую рукоять ушел. И говорит тогда Ти Мэре:
— О Дам Зи! Кто из вас сумеет вытащить нож, который я в дерево по самую рукоять вогнал, тому отдам в жены мою младшую сестру, красавицу Хэбиа Плао, и не стану требовать с вас платы за порчу посевов.
Спрашивает Дам Зи:
— Это твой вызов, о Ти Мэре?
— Да, о Дам Зи!
Сказал тогда Дам Зи:
— Раз так, мы все по очереди будем тащить из дерева этот огромный нож.
Сказал так Дам Зи, а душу его между тем страх обуял: вдруг не достанет у него сил выдернуть нож. Но меньшой брат Син Мэнга подбадривает его:
— Не бойся, Дам Зи, старший брат мой! Лишь в испытании, в трудном искусе можно свою силу измерить. Он богатырь, и мы все богатыри, не малые дети. Ни о чем не тревожься, брат.
Сказал так Син Мэнга и к Ти Мэре обратился:
— Шутки ради ты это говоришь или на самом деле сдержишь свое слово?
— Сдержу!
— Значит, если один из нас вытащит этот нож, ты сдержишь слово, которое дал собственным языком, выполнишь свое обещанье?
Отвечает ему Ти Мэре:
— У меня всего один язык, у меня один только рот, мое слово неизменно.
Молвил тогда Син Мэнга:
— О Син Мын, ты первый берись за рукоять, попробуй вытащить нож, ведь все это из–за тебя приключилось. А потом — за Прон Мыном черед.
— Пусть так. Я мешкать не стану и силу свою испытаю, хоть не очень богато одарили меня ею мать с отцом.
Подошел Син Мын к дереву, взялся за рукоять. Трижды дергал нож, трижды тащил — все напрасно, только кости у него захрустели.
Молвил Син Мын:
— О Син Мэнга! Иссякла моя сила. Руки и ноги свело.
— Теперь, Прон Мын, твой черед, — сказал Син Мэнга.
Но и Прон Мыну не посчастливилось: он даже рукоять с места не сдвинул.
Говорит тогда Син Мэнга:
— Настал твой черед, о старший брат Дам Зи. Как видно, тебе суждено вытащить из дерева нож.
Ответил Дам Зи:
— Разве могу я тягаться с этими двумя молодцами, о младший брат мой? Они крепки, как молодые побеги, а и им не достало силы вытащить нож, я же стар, мышцы мои немощны, жилы слабы.
Сказал так Дам Зи и за рукоять взялся, дернул он, а только нож не поддался — как был, так и остался на месте.
И говорит Дам Зи:
— О Син Мэнга, младший брат мой! Нет больше моей мочи. Надобно нам смириться и сполна заплатить за потраву.
Отвечает Син Мэнга:
— Если хочешь сполна возместить Ти Мэре все убытки — воля твоя. Только помни, нам придется отдать все добро, которое нажили мать с отцом, а самим — стать рабами.
Страх обуял всех людей и рабов, стоявших поодаль, и стали они так говорить:
— Если братья проиграют, нами станет владеть Ти Мэре. Смотрите, остался один Син Мэнга, на него вся надежда. Может статься, что мы не вернемся домой, никогда не увидим своих жен и детей.
Сказал Син Мэнга:
— О Ти Мэре! Если я призову на помощь богов и духов и выдерну этот нож из дерева, я не буду тебе платить за потраву риса и кукурузы, а красавицу Хэбиа Плао отдам в жены брату Дам Зи. Ведь, по обычаю, старший брат должен первым жениться. Согласен ли ты, о Ти Мэре? Если согласен, я пройду испытание, вытащу нож.
Отвечал Ти Мэре:
— Я согласен.
Потом он спросил у сестры, согласна ли она пойти замуж за Дам Зи, который уже не молод.
Но вскричал тут юноша Син Мэнга:
— Настал мой черед! Я выдерну нож из дерева.
Он схватил рукоять левой рукой, потом взялся за нее правой рукой, дернул трижды и вытащил нож из дерева. Потом опять вогнал его в дерево и снова вытащил — и так три раза кряду. Все смеялись от радости и восклицали:
— О Небо! Силен и могуч наш Син Мэнга! Он — наша опора.
А Дам Зи и Син Мын так и покатывались со смеху, колотя себя по ляжкам.
И говорит Дам Зи:
— О Небо! Могуч наш младший брат Син Мэнга. Если с гор нагрянут враги, мы сможем укрыться за его спиной. Если с моря придут враги, он будет нам оплотом и опорой. В ступе с пестом и для нас есть место.
Красавица Хэбиа Плао, стоя на крыльце, тоже смеялась и говорила:
— Юноша Син Мэнга и лицом хорош, и статью вышел, он мне по нраву. Мы с ним словно рис с кукурузой, взращенные рядом. А Дам Зи мне не люб. У него ноги обросли волосами длинными, как две руки, если их вместе сложить, волосы у него на бедрах длиною с ладонь, из–за бороды и шеи не видно. Нет, люб мне один только юноша Син Мэнга. Я не хочу назвать мужем Дам Зи, пусть лучше срубят и повалят нежный ствол банана! Ведь это значит, что суждено мне, молодой, до самой старости слезы лить и стенать в тоске.
И отвечает ей Ти Мэре:
— Сестра, твое желание я сердцем понимаю, но ведь я слово дал. Возьми в мужья Дам Зи, разве это не все равно что стать женой Син Мэнги? Син Мэнга и Дам Зи — родные братья и живут под одною кровлей.
— О нет, — отвечала Хэбиа Плао. — Мне не все равно, чьей быть женой — старшего брата или младшего, — мне не надо двух мужей.
И сколько Ти Мэре ни уговаривал Хэбиа Плао, сколько ни просил ее дать согласие и сочетаться браком с Дам Зи, девушка на своем стояла.
Сказал тогда Син Мэнга:
— Не можешь ты, сестра, отказаться от брака с Дам Зи. Ведь прежде чем мы искус прошли, Ти Мэре нам дал обещанье. И раз мы, братья, решили искать женщину, которая умеет рис варить и ткать одежды, то первым делом должны найти жену нашему старшему брату, а уж после наш черед наступит. Так во всех богатых домах заведено.
Говорит Хэбиа Плао:
— Да, это так, но мы с Дам Зи — все равно что рис с кукурузой, взращенные в разные годы. Лишь тогда скажут люди: «Что за прекрасная пара», — когда юноша Син Мэнга с ножом–резаком на плече и рогами оленя в руке выйдет вместе со мной на горное поле.
Иссякло у Дам Зи терпенье, и говорит он:
— Сейчас мы домой воротимся, месяц пройдет, год пролетит, и я за тобой приду, о Хэбиа Плао. И уж тогда придется за нами пойти самому Ти Мэре, твоему старшему брату.
И вот трое братьев, рабы и весь караван тронулись в путь. Сто человек шли впереди, еще тысяча сзади шагала, и было их великое множество, как пчел в улье или муравьев в муравейнике. Когда подошли к родному селенью, Дам Зи вскричал:
