Поездка Брюнхильд в Хель
Helreið Brynhildar
После смерти Брюнхильд было сложено два костра; один — для Сигурда, и этот костер сгорел первым, а Брюнхильд была сожжена на другом костре. Она была в повозке, увешанной драгоценными тканями. Говорят, что Брюнхильд поехала в этой повозке в Хель мимо двора, в котором жила некая великанша.
Eptir dauða Brynhildar váru gör bál tvau, annat Sigurði, ok brann þat fyrr, enn Brynhildr var á öðru brennd, ok var hon í reið þeiri, er guðvefjum var tjölduð. Svá er sagt, at Brynhildr ók með reiðinni á helveg ok fór um tún, þar er gýgr nökkur bjó.
Великанша сказала:
Gýgrin kvað:
1
«Ты не дерзнешь
через двор мой ехать,
из камня ограда
его окружает;
ткать бы тебе
больше пристало,
чем ехать следом
за мужем чужим!
"Skaltu í gögnum
ganga eigi
grjóti studda
garða mína;
betr semði þér
borða at rekja,
heldr en vitja
vers annarrar.
2
Зачем из Валланда*
ты явилась?
Зачем, неверная,
в дом мой проникла?
Золота Вар*, —
если знать ты хочешь,
руки твои
в крови человечьей!»
Hvat skaltu vitja
af Vallandi,
hvarfúst höfuð,
húsa minna?
þú hefir, Vár gulls,
ef þik vita lystir,
mild af höndum
manns blóð þvegit."
Брюнхильд сказала:
Brynhildr kvað:
3
«Меня не кори,
в камне живущая,
за то, что бывала я
в бранных походах!
Из нас двоих лучшей
я бы казалась,
если бы люди
меня постигли».
"Bregðu eigi mér,
brúðr ór steini,
þótt ek værak
í víkingu;
ek mun okkur
æðri þikkja,
hvars menn eðli
okkart kunna."
Великанша сказала:
Gýgrin kvað:
4
«Брюнхильд, дочь Будли,
для бед великих
тебе довелось
на свет родиться
ты погубила
Гьюки сынов,
ты разорила
дома их и земли».
"Þú vart, Brynhildr
Buðla dóttir,
heilli verstu
í heim borin;
þú hefir Gjúka
of glatat börnum
ok búi þeira
brugðit góðu."
Брюнхильд сказала:
Brynhildr kvað:
5
«Мудро тебе
из повозки отвечу,
если захочешь
ты, глупая, знать,
как Гьюки сыны
меня заставляли
жить без любви
и обеты нарушить!
"Ek mun segja þér
svinn ór reiðu
vitlaussi mjök,
ef þik vita lystir,
hvé gerðu mik
Gjúka arfar
ástalausa
ok eiðrofa.
6
Там в Хлюмдалире
Хильд* шлемоносной
меня называли
все мудрые люди.
Hétu mik allir
í Hlymdölum
Hildi undir hjalmi
hverr er kunni.
7
Annar hét Agnarr,
Auðu bróðir,
er véttr engi
vildi týja.
8
Конунг смелый
наши одежды*,
восьми сестер,
под дубом схватил;
двенадцать зим
мне было в ту пору,
когда обещала я
конунгу помощь.
Lét hami vára
hugfullr konungr
átta systra
undir eik borit;
var ek vetra tolf,
ef þik vita lystir,
er ek ungum gram
eiða seldak.
9
В готском краю*
я тогда отправила
в сторону Хель
Хьяльм-Гуннара старого,
победу отдав
Ауды брату:
очень был этим
Один разгневан.
Þá lét ek gamlan
á Goðþjóðu
Hjalmgunnar næst
heljar ganga;
gaf ek ungum sigr
Auðu bróður,
þar varð mér Óðinn
ofreiðr of þat.
10
Воздвиг для меня
из щитов ограду
белых и красных,
края их смыкались;
судил он тому
сон мой нарушить,
кто ничего
не страшится в жизни.
Lauk hann mik skjöldum
í Skatalundi
rauðum ok hvítum,
randir snurtu;
þann bað hann slíta
svefni mínum,
er hvergi lands
hræðask kynni.
11
Вокруг ограды
велел он еще
ярко гореть
губителю дерева*;
судил лишь тому
сквозь пламя проехать,
кто золото взял
из логова Фафнира.
Lét hann um sal minn
sunnanverðan
hávan brenna
her alls viðar;
þar bað hann einn þegn
yfir at ríða,
þanns mér færði gull,
þats und Fáfni lá.
12
Приехал герой
на Грани своем
туда, где пестун мой*
правил владеньем;
лучшим он был,
бойцом храбрейшим,
викинг датский*,
во всей дружине.
Reið góðr Grana
gullmiðlandi,
þars fóstri minn
fletjum stýrði;
einn þótti hann þar
öllum betri
víkingr Dana
í verðungu.
13
Ложились мы с ним
на ложе одно,
как если б он был
братом моим;
восемь ночей
вместе мы были —
хотя бы рукой
друг друга коснулись!
Sváfu við ok unðum
í sæing einni,
sem hann minn bróðir
um borinn væri;
hvárki knátti
hönd yfir annat
átta nóttum
okkart leggja.
14
Гудрун, дочь Гьюки,
меня упрекала
за то, что спала я
в объятьях Сигурда;
тут я узнала —
лучше б не знать мне!
горький обман
брачного выбора.
Því brá mér Guðrún
Gjúka dóttir,
at ek Sigurði
svæfak á armi;
þar varð ek þess vís,
er ek vildig-a-k,
at þau véltu mik
í verfangi.
15
Долго придется
в горькой печали
рождаться на свет
мужам и женам!
С Сигурдом я
теперь не расстанусь!
Сгинь, пропади,
великанши отродье!»
Munu við ofstríð
alls til lengi
konur ok karlar
kvikvir fæðask;
við skulum okkrum
aldri slíta
Sigurðr saman.
Sökkstu, gýgjar kyn."
И эта песнь — героическая элегия, но только героиня здесь не Гудрун, а Брюнхильд (ср. прим. к «Первой Песни о Гудрун»). Брюнхильд отождествлена в этой песни с валькирией, усыпленной Одином и разбуженной Сигурдом, а пробуждение этой валькирии и сватовство Сигурда к Брюнхильд объединены в одно событие (ср. «Речи Сигрдривы» и прим. к ним). Песнь относят к наиболее позднему слою.
2. Валланд — в данном случае южные страны вообще.
Вар золота — женщина. Вар — имя одной богини.
6. Хильд — имя валькирии, буквально — «битва».
8. Конунг смелый наши одежды // восьми сестер под дубом схватил. — Здесь в сказанье вплелся сказочный мотив девушек в лебяжьих рубашках (ср. начало «Песни о Вёлунде»).
9. Готский край — см. прим. к «Пророчеству Грипира».
11. Губитель дерева — огонь.
12. Пестун мой — Хеймир. О нем упоминается в «Пророчестве Грипира», строфы 19, 27—29.
Викинг датский. — Неясно, в результате какой контаминации Сигурд назван так.
Вторая Песнь о Гудрун
Guðrúnarkviða in forna
Убийство Нифлунгов
Dráp Niflunga
Гуннар н Хёгни взяли тогда все золото, наследье Фафнира. Между Гьюкунгами и Атли была тогда вражда. Он обвинял Гьюкунгов в смерти Брюнхильд. Помирились на том, что они должны были отдать ему в жены Гудрун. Они дали ей выпить напиток забвения, прежде чем она согласилась выйти замуж за Атли. Сыновей Атли звали Эрп и Эйтиль. А Сванхильд была дочерью Сигурда и Гудрун.
