Атли сказал:
Atli kvað:
28¹
«Готовьте повозку,
пленник закован!»
"Ýkvið ér hvélvögnum,
haptr er nú í böndum."
29
Атли могучий
ехал на Глауме,
[непонятное место]
Гудрун богов
…
слез не лила,
войдя в палату.
Atli inn ríki
reið Glaum mönum,
sleginn rógþornum,
sifjungr þeira.
…
Guðrún sigtífa,
varnaði við tárum
vaðin í þyshöllu.
Гудрун сказала:
Hon kvað:
30
«Клятвы тебя
пусть покарают,
которые Гуннару
часто давал ты,
клялся ты солнцем,
Одина камнем*,
ложа конем*
и Улля* кольцом!»
"Svá gangi þér, Atli,
sem þú við Gunnar áttir
eiða oft of svarða
ok ár of nefnda,
at sól inni suðrhöllu
ok at Sigtýs bergi,
hölkvi hvílbeðjar
ok at hringi Ullar."
28²
И стража сокровищ,
Одина битвы*,
поводья рвущий
на гибель повез.
Ok meir þaðan
menvörð bituls
dolgrögni dró
til dauðs skokkr.
31
Воины конунга
взяли живого,
в ров положили.
где ползали змеи;
в гневе один
Гуннар остался,
пальцами струн
на арфе касаясь;
струны звенели;
так должен смелый —
кольца дарящий* —
добро защищать!
Lifanda gram
lagði í garð,
þan er skriðinn var,
skatna mengi,
innan ormum;
en einn Gunnarr
heiptmóðr hörpu
hendi kníði,
glumðu strengir;
svá skal gulli
frækn hringdrifi
við fira halda.
32
Атли направил
в путь обратный
коня своего
после убийства.
С топотом копи
теснились в ограде,
звенели доспехи
дружины вернувшейся.
Atli lét
lands síns á vit
jó eyrskáan
aptr frá morði;
dynr var í garði,
dröslum of þrungit,
vápnsöngr virða,
váru af heiði komnir.
33
Вышла Гудрун,
чтоб Атли встретить
с кубком в руках
золотым, как пристало;
«Конунг, прими
в палатах твоих
от Гудрун зверенышей,
в сумрак ушедших!*»
Út gekk þá Guðrún
Atla í gögn
með gylltum kálki
at reifa gjöld rögnis:
"Þiggja knáttu, þengill,
í þinni höllu
glaðr at Guðrúnu
gnadda niflfarna."
34
Звенели чаши,
от пива тяжелые,
когда собрались
гунны усатые,
в палате толпились
храбрые воины.
Umðu ölskálir
Atla vínhöfgar,
þá er í höll saman
Húnar tölðusk;
gumar gransíðir
gengu inn hvatir.
35
с питьем яснолицая,
еду подала
побледневшему Атли,
сказала ему
слова оскорбленья:
Skævaði þá in skírleita
…
veigar þeim at bera,
afkár dís, jöfrum
ok ölkrásir valði
nauðug, neffölum
en níð sagði Atla:
36
«С медом ты съел
сердца сыновей —
кровавое мясо,
мечи раздающий*!
Перевари теперь
трупную пищу,
что съедена с пивом,
и после извергни!
"Sona hefir þinna,
sverða deilir,
hjörtu hrædreyrug
við hunang of tuggin;
melta knáttu, móðugr!
manna valbráðir,
eta at ölkrásum
ok í öndugi at senda.
37
Не подзовешь,
не возьмешь на колени
Эйтиля с Эрпом*,
веселых от пива;
не увидишь, как дротики
крепят на древки,
гривы стригут,
скачут верхом!»
Kallar-a þú síðan
til knéa þinna
Erp né Eitil
ölreifa tvá;
sér-a þú síðan
í seti miðju
gulls miðlendr
geira skepta,
manar meita
né mara keyra."
38
Вопили неистово
люди в палате,
коврами увешанной,
плакали гунны;
одна только Гудрун
не стала оплакивать
братьев смелых
и милых сынов,
юных, немудрых,
от Атли рожденных
Ymr varð á bekkjum,
afkárr söngr virða,
gnýr und guðvefjum,
grétu börn Húna;
nema ein Guðrún
er hon æva grét
brœðr sína berharða
ok buri svása,
unga, ófróða,
þá er hon við Atla gat.
39
Золото сеяла
лебяжьебелая,
челяди кольца
дарила червонные;
судьбе покорясь,
раздавала сокровища,
капищ она
не жалела*, щедрая.
Gulli söri
in gaglbjarta,
hringum rauðum
reifði hon húskarla;
sköp lét hon vaxa,
en skíran malm vaða,
æva fljóð ekki
gáði fjarghúsa.
40
Атли беспечный
пьян был от пива,
меча не схватил,
не противился Гудрун
иными бывали
их прежние встречи,
когда он при всех
обнимал ее нежно!
Óvarr Atli
óðan hafði hann sik drukkit,
vápn hafði hann ekki,
varnaði-t hann við Gudrúnu;
oft var sá leikr betri,
þá er þau lint skyldu
oftar um faðmask
fyr öðlingum.
41
Постель она с лезвия
кровью насытила
рукой, в Хель ведущей,
выгнала псов,
дверь заперла,
подняла домочадцев,
дом запалила
в отплату за братьев.
Hon beð broddi
gaf blóð at drekka
hendi helfússi
ok hvelpa leysti;
hratt fyr hallar dyrr
ok húskarla vakði
brandi brúðr heitum,
þá lét hon gjöld brœðra.
42
Всех предала
огню, кто вернулся
из Мюркхейма вспять
после Гуннара смерти;
рушились балки,
дымилось капище,
Будлунгов двор,
щитоносные девы
падали мертвые
в жаркое пламя.
Eldi gaf hon þá alla,
er inni váru
ok frá morði þeira Gunnars
komnir váru ór Myrkheimi;
forn timbr fellu,
fjarghús ruku,
bær Buðlunga,
brunnu ok skjaldmeyjar
inni aldrstamnar,
hnigu í eld heitan.
43
Довольно об этом!
Жены другие
кольчуг не наденут
для мести подобной!
Трем конунгам смерть
она принесла,
прежде чем гибель
ее постигла!
Fullrætt er um þetta,
ferr engi svá síðan
brúðr í brynju
brœðra at hefna;
hon hefir þriggja
þjóðkonunga
banorð borit
björt, áðr sylti.
Еще подробнее об этом рассказано в Гренландских Речах Атли.
Enn segir gleggra í Atlamálum inum grœnlenzkum.
Сюжет этой и следующей песни — сказание о гибели Гуннара и Хёгни и смерти Атли. Сказание это южногерманского происхождения. Форма этого сказания в «Песни об Атли» древнее, чем в «Песни о нибелунгах». Основное отличие заключается в том, что в «Песни об Атли» Гудрун мстит своему мужу Атли за то, что он убил ее братьев Гуннара и Хёгни, тогда как в «Песни о нибелунгах» Кримхильда (Гудрун) мстит, наоборот, братьям за то, что они убили ее мужа Зигфрида (Сигурда). Более древняя форма сказания отражает мораль родового общества (братья ближе мужа), менее древняя — мораль феодального общества (муж ближе братьев). Исторической основой сказания считаются следующие факты, относящиеся к V в. В 437 г. гунны разрушили королевство бургундов на среднем Рейне, причем погиб король бургундов Гундихарий (исл. Гуннар, нем. Гунтер) «вместе со своим народом и родичами». Отца Гундихария звали Гибика (исл. Гьюоки, нем. Гибих), а братьев — Годомар (исл. Готторм, нем. Готмар) и Гислахарий (нем. Гизельхер). В 453 г. вождь гуннов Аттила (исл. Атли, нем. Этцель) умер от удара на ложе своей жены Ильдико (уменьш. от Хильд, откуда нем. Кримхильда, в исландском замененное на Гудрун). Исследователи обычно относят песнь к древнейшим в «Старшей Эдде». «Песнь об Атли» и «Речи Хамдира» (см. примечания к этой песни) — единственные песни в «Эдде», в которых племенные названия готов и гуннов обозначают конкретные народы, а не южные народы или воинов вообще. «Песнь об Атли» также единственная в «Эдде» песнь, в которой Аттила (Атли) изображен с готской точки зрения — как жестокий и жадный деспот. Обычно считается, что название «гренландская» перенесено на эту песнь по ошибке со следующей песни. Но ср. прим. к строфе 11. В нумерации строф отразилась перестановка, сделанная в издании С. Бюгге.
