Случилася беда не маленькая:
Молоденькая монашенка
Дитё родила,
Ночкой темненькой
В Москву-реку снесла,
Забросила в Москву-реченьку.
Подметили рыбаченьки,
Закинули шелков невод
Не поймали они белу рыбицу,
Поймали они дитё малое,
Принесли его в Москву-город.
«И беда эта монастырская, -
Сказала игуменьша.
Игуменьша испугалася,
Испугалася, сгоревалася.
Посылает она во зеленый сад,
В зеленым саду цветов набрать —
Всем монашенькам из живых цветов
Венки повить.
Положила игумсньша всем монашенькам
Венки на головушку.
Приударили в большой колокол,
Всех монашенек в собор ведут.
У всех монашеньков венки цветут,
На молоденькой монашеньке Венок повял.
Жених-старик
Как по тихому было
У нас по Дунаю,
По крутому было бережку
Тут ходят и гуляют
Удалые молодцы;
По другую сторонушку -
Красны девицы-души.
Как одна из них девчонка
Всех смелей она была,
Всех она вот посмелее и повежливее;
Через тихий Дунай
Она голос подала:
«Кто ж бы, кто ж бы, ребятушки,
Посмелее из вас был:
Кто ж бы тихий Дунай переплыл,
За того ж бы я, красная девка,
За того б замуж пошла!
Ни за чем бы, красная девка,
Не разгадывала:
Ни за старость, ни за младость,
Ни за бедностью его».
Выбирался старичишка – стар,
Седа уж его борода.
Он скидает и бросает
Цветно платьице с себя,
Он кидался и бросался
Во Дунай быструю реку.
Он плывет-восплывает,
Точно серый селезень;
Он головушку несет,
Точно лебедь молодой.
Подплывает старой
Ко крутому бережку.
Тут и красная девка
Испугалася его,
За подруженек своих бросалася: «
Уж вы, девушки-подружки,
Сберегите вы меня
От такого от старого,
От седой уж его бороды!»
Семейно-бытовые и социальные отношения
Князь Михайло (Василий)
Как поехал князь Василий
Во иной город на службу,
Провожает его матушка родима,
Его родные три сестрицы,
Его милая млада княгиня.
Он наказывает, князь Василий,
Своей матушке родимой:
«Ох ты мать моя родима!
Береги мою княгиню.
Корми ее калачами,
А пои сытой медяною».
Еще только князь Василий
С двора съехал,
Его матушка родима
Жарко мыленку топила,
Горюч камень разжигала,
По белым грудям снохе катала.
В первы сноха воскричала -
Мать сыра земля простонала,
Во другорядь воскричала -
Все темны леса к земле приклонились,
Во третий сноха воскричала -
Под ним добрый конь споткнулся.
«Вы постойте-ка, князья, бояре,
Знать, у меня дома нездорово,
Либо матушки не стало,
Либо милой которой сестрицы,
Либо моей младой княгини».
Подъезжает князь Василий
К своему-то дому,
Растворяются ворота,
Встречает его мать родная
Со середнею своей сестрою.
Как возговорит же князь Василий:
«Ох ты матушка родима!
Где моя мила млада княгиня?»
Как возговорит же ему мать родима:
«Со большой сестрой во пиру беседе,
Со князьями, со боярами».
Как поехал же князь Василий
Во честной-то пир-беседу,
Как ходил же и смотрел
Во честном пиру, в беседе,
Нигде своей княгини не видит,
Увидал же сестру родную,
Он и спрашивает свою сестру родную:
«Ой еси, сестра моя родная!
Где моя мила млада княгиня?»
Как возговорит сестра родная:
«Твоя милая княгиня
Со меньшой сестрой в саду гуляет».
Поехал же князь Василий
Во тот же зелен садик.
Он ходил-гулял по садочку,
Увидал сестру родиму,
В саду ходит, плачет.
Он подходит к ней тихонько,
Говорит с нею легонько:
«Ой оси, сестра моя родная!
Где моя мила млада княгиня?»
Как возговорит ему сестра родима:
«Ох ты братец мой родимой!
От тех пор я ее не видала,
Как с двора тебя проводила,
Ты поди-ка ко своей служанке,
К своей верной няньке,
Она об твоей княгине знает».
Пошел же князь Василий,
Он приходит же к служанке,
К своей верной няньке,
Пал пред нею на колени:
«Ты скажи мне, верна нянька,
Где моя мила млада княгиня?»
Отвечает ему нянька,
Сама слезно плачет:
«Я сказала бы, да убоюся
Твоей матушки родимой!»
Как возговорит же князь Василий:
«Уж ты бай, нянька, не бойся,
Уж я сам тебя не выдам».
– «Ох ты батюшка, князь Василий,
Твоя-то княгиня
Во светлой светлице,
Во новой гробнице
Во белыим платье».
Как пошел же князь Василий,
Идет, сам слезно плачет,
Всходит же во светлую светлицу,
Увидал же новую гробницу,
Во гробнице его милая княгиня
Во белыим платье.
Чуть-едва мог на ногах стояти,
Подходя ко гробу, слезно плакал.
Говорил он таки речи:
«Ты прощай, мила млада княгиня,
Не видать мне тебя вовеки,
Ты милей всех была мне в свете!»
Пошел к матери родимой,
Он пришел же, сам слезно плачет,
Возговорил ей таки речи:
«Ох ты мать моя родная,
Какова есть на свете змея люта,
И та всех детей своих не поедает,
А ты сьела мою княгиню,
Погубила мою молодую,
Разлучила меня с нею вовеки,
Уж я не буду знати и почитати,
Матерью родимой тебя называти,
Никогда меня у себя и не увидишь!»
Понесли ее хороните,
Спущают во сыру землю.
Рябинка
Злое зелье крапивное,
Еще злее да люта свекра.
Люта свекра – молодой снохе:
«Ты поди, моя невестка, во чисто поле,
Ты стань, моя невестка, меж трех дорог,
Меж трех дорог, четырех сторон,
Ты рябиною кудрявою,
Кудрявою, кучерявою».
Туда ж ехал добрый молодец,
Он стал под рябинушку.
Кудрявую, кучерявую.
Без ветру рябина зашаталася,
Без дождю рябина мокра стала,
Без вихрю рябина к земле клонится,
За черные кудри ловится.
Приехал сын к матери:
«Сударыня моя матушка!
Иде ж моя молода жена?»
– «Твоя жена с двора сошла,
С двора сошла, детей свела».
– «Сударыня моя матушка!
Сколько в службе ни езживал,
Такого дива не видывал:
Как в поле, промеж трех дорог,
Меж трех дорог, четырех сторон,
Как стал я под рябинушку,
Кудрявую, кучерявую,
Без ветру рябина зашаталася,
Без дождю рябина мокра стала,
Без вихрю рябина к земле клонится,
За черные кудри ловится!»
– «Возьми, сын, ты остру саблю,
Ссеки рябину под корень!»
Он раз вдарил, она охнула.
Другой вдарил, она молвила:
«Не рябинушку секешь,
Секешь свою молоду жену!
А что веточки – то наши деточки».
Пришел сын да и к матери:
«Не мать ты мне, не сударыня,
Змея ты мне подколодная.
Свела ж ты мою молоду жену,
Сведи теперь меня!»
Оклеветанная жена
Один был сын у отца-матери,
И тот на службу пошел.
Он год служил, другой служил,
На третий год он домой пришел.
Мать сына встретила середи поля,
Сестра встретила середь улицы,
Жена встретила середь горницы.
Мать сыну стала жаловаться:
«Ах сын мой, сын мой, Сын любезный мой,
Жена твоя приказа не исполняла,
Коней всех твоих поморила,
Соколов твоих пораспустила,
Вино и мед расшинкарила,
Дитя, той сын, скончался».
Взял молодец саблю острую,
Срубил жене буйную голову
По самые плечи ее белые.
Пошел молодец во конюшенку —
Кони стоят, овес едят,
