Подходить ближе нельзя.
Ансель понял, что часто дышит, а лоб его покрывает испарина.
– Я… я не знал… – пролепетал он.
– Отсюда все будет прекрасно видно.
– Да… ты прав…
Огромным усилием воли Ансель заставил себя замереть.
Ты хоть понимаешь, какой ты глупец? – усмехнулся Гийом. – Что ты хотел сделать? Спасти Вивьена? Спасти книгу? Серьезно, ты все тот же идиот, что убил меня в моем собственном доме, потому что решил медлить и молиться, вместо того, чтобы просто сбежать!
Ансель не знал, что на это ответить. Он боялся, что вот-вот рухнет без чувств.
***
Вивьена отвлекло движение у самого входа на внутренний двор. Он невольно перевел взгляд на стражника, который сорвался с места и сделал несколько шагов к помосту смертника.
Несколько хромых шагов…
Несколько слишком знакомых хромых шагов…
– О, Боже… – выдохнул Вивьен, и ему, несмотря на боль и страх, удалось встрепенуться. – Не может быть…
Тем временем второй стражник остановил Анселя – а это ведь явно был Ансель! – и вернул его на место. В этот же миг на помост поднялся Ренар.
– Эта мерзкая книга, – заговорил он громко, подняв подарок Анселя повыше, чтобы видели зрители, – оказала пагубное действие на этого вероотступника. Это она послужила его обращению в ересь. Так пусть же она сгорит вместе с ним!
На помосте для знати, когда Ренар бросил книгу под ноги Вивьену, чтобы ее поглотил огонь, началось заинтересованное перешептывание: похоже, де Борд объяснял мэру и его помощнику, о чем говорил молодой инквизитор. Во время этого смятения Ренар вдруг скользнул рукой в какую-то странную дыру в сутане, которую прежде незаметно прикрывал. Оттуда показался небольшой кинжал.
– Не кричи, – буркнул он, успевая подойти к спине смертника и сделать вид, что проверяет и поправляет дрова.
Укол боли был резким, но сильным. Вивьен стиснул челюсти, глаза широко распахнулись, а затем он почувствовал, как кинжал так же проворно вырывают из раны. На этот раз он не сдержал тихого сдавленного стона. Почти сразу он почувствовал, как рана начинает обильно кровоточить.
Ренар убрал кинжал обратно в прорезь черной сутаны, действуя быстро и решительно. Как уличный щипач, которым он когда-то был.
– Это все, что я могу. Прости. Так будет быстрее.
Вивьен попытался заговорить, но боль пронзала его, и он боялся, что закричит и выдаст друга, который оказал ему истинное милосердие. Однако напоследок – чтобы хотя бы отплатить ему – он должен был предупредить:
– Ренар… – с трудом выдавил он, но, сделав вдох для следующего слова, едва не задохнулся от боли. – Ансель… – сумел произнести он, но мучительно застонал, не договорив слово «здесь».
Ренар на миг словно начал на что-то надеяться, однако, имя Анселя подействовало, как пощечина. Он лишь устало покачал головой, моментально почувствовав себя на много лет старше.
– Ну, конечно. Еретик до конца, – хмуро бросил он, стремительно покинув помост смертника.
– Нет… нет… – попытался задержать его Вивьен, но произнести это смог лишь шепотом. Ренар не обернулся к нему, он решительно направился на свое место на помосте. – Прости… – прошептал Вивьен, чувствуя, что будет слабеть каждый миг. Рана была очень серьезной. Широкой, глубокой и, похоже, кинжал попал в печень. Такое ранение убьет его за считанные мгновения.
На помост взошел палач, держа в руке горящий факел. Не задерживаясь и даже толком не глядя на смертника. Он поджег костер в нескольких местах, чтобы тот быстрее занялся, и отошел подальше от помоста.
Вивьен вновь застонал, предчувствуя, какие мучения ощутит перед тем, как рана убьет его, и почувствовал, что плачет. Хворост занялся, дрова начали разгораться.
Вивьен закрыл глаза. Язык пламени лизнул его ногу, и он вновь приподнял тяжелые веки и попытался сдвинуться, протестующе тихо замычав, но путы держали крепко. Эти незначительные попытки к движению отняли последние силы. Он чувствовал, что рана убивает его, но отчего-то до последнего цеплялся за жизнь.
«Пожалуйста!..» – произносил он в мыслях, но не понимал, что должно последовать за этим словом. Молитва? Раскаяние? Крик о пощаде? Он не знал.
И тогда на помощь ему пришел тот самый голос из глубин его темной души:
Отпусти, – мягко и вкрадчиво произнес он. – Отпусти, ты уже все сделал. Отпусти. Не борись больше.
«Но… я не знаю, что дальше… я… мне…» – Вивьен почувствовал жар огня, и ощутил панику, связавшую узлом все его внутренности, но сил на крик у него не хватило.
Тебе страшно, – закончил за него этот голос. – Тогда я скажу тебе: мы еще увидимся. Веришь ты в это или нет, но мы вернемся сюда. Скоро.
«И я никогда не вспомню… о том, что было здесь? Я буду кем-то другим?»
Ты вспомнишь, – успокоил его голос. – Однажды ты все вспомнишь. Мы никогда не будем потеряны в мире. Это я могу обещать.
Вивьен чувствовал, что голос звучит все тише, тише, и превращается в отдаленное эхо. Изображение перед глазами начало тускнеть и будто бы отдаляться.
Я умираю, – понял он. И на этот раз эта мысль не вызвала такого страха. Костер уже причинял боль, но она словно осталась очень далеко и существовала отдельно от Вивьена Колера.
Отпусти, – снова посоветовал голос. – Не цепляйся за минуты своей казни. Ты уже за все расплатился. За все, в чем себя винил.
Голова Вивьена Колера бессильно опустилась, и, издав последний тихий стон, напоминавший стон облегчения, он погрузился в блаженную тьму.
***
– Что-то не так? – подозрительно спросил Жиль Даниэль, поднимаясь со своего места. – Обычно к этому моменту смертники уже начинают кричать на костре. Не хотите же вы сказать, что этот еретик заколдован?
Кантильен Лоран и Ренар Цирон перевели на него одинаково уставшие взгляды, полные презрения.
– Вероятно, он умер, – спокойно сказал судья руанской инквизиции. Он изначально знал о плане Ренара: тот сообщил ему о своем намерении перед самым рассветом.
– Умер? – переспросил мэр.
– Его подвергали многочисленным пыткам. Он, видимо, был слишком слаб, чтобы выдержать страх перед костром, – вздохнул Лоран.
– Так или иначе, на то воля Божья, – безразлично отозвался Ренар, глядя на костер, который, он знал, станет его кошмаром до конца дней. – Значит, так было угодно Всевышнему.
Гийом де Борд ничего не говорил. Отчего-то он чувствовал себя так, будто напоследок Вивьен Колер сумел его обмануть.
***
Ансель Асье дрожал, глядя на пылающий костер. К его удивлению, пусть пламя и перекинулось на Вивьена и уже вовсю
