с сорока шести до одиннадцати делегатов). Закон также требовал, чтобы определенное число депутатов от нерусских регионов было русским.
Результат оказался более чем ироничным. В первых двух Думах польское Коло, возглавляемое Романом Дмовским, состояло в основном из аккомодационистов, приверженных органической работе. Поляки заняли свое место среди делегатов центра, а не левых. Мусульманские делегаты не представляли собой даже сплоченной группы. В развитии национального самосознания они значительно отставали от поляков, армян и других народов пограничья. Наиболее политически активные из них все еще находились под влиянием Гаспринского. Их высшим стремлением было распространение просвещения и скромных реформ. Их тоже причисляли к делегатам центра. Только кавказская делегация, особенно грузинские социал-демократы, демонстрировала радикальное лицо. Однако правительство предпочитало относиться к этническим представителям с подозрением.
Когда Столыпин возобновил свои скромные предложения по отмене дискриминационных законов, ему помешали крупные правые националистические группы в Третьей Думе и постоянное противодействие суда. Появились зловещие признаки, особенно среди военных, что этническая принадлежность, а не религия или язык, становится главной категорией для оценки качества и надежности населения.132 К 1914 году растущая враждебность станет широко распространенной, что приведет к усилению подозрений среди военных относительно лояльности финнов и поляков и к страшным последствиям для этнических немцев и евреев в России на границах западных пограничных областей, подверженных вторжению.
Несмотря на призывы к автономии и признанию культурной самобытности, народы приграничных территорий Российской империи, как и Габсбургской империи, не ратовали за отделение. Правительство, возможно, упустило последний шанс успокоить их, пойдя на уступки по федералистской линии; хотя, учитывая смешение этнических групп в приграничных районах, мирный исход не был гарантирован. Вместо этого оно впервые в российской истории оказалось под давлением политически мобилизованных националистических правых и в то же время зависело от этих новых политических сил, чтобы провести программу реформ в Думе. Центральная политическая проблема заключалась в том, что революция 1905 года, как бы интенсивна она ни была в приграничных районах, вызвала страх и антагонизм среди правящей элиты и наиболее консервативных элементов населения, которые проголосовали за крайне правые партии, доминировавшие в Третьей и Четвертой думах.
Любые стремления к автономии вызывали ярость правящей элиты. Столыпин был глубоко возмущен постоянными утверждениями финского сейма о том, что великое княжество имеет особый юридический статус в империи. К тому же его территория, находящаяся вне юрисдикции царской полиции, стала прибежищем для подрывных и революционных элементов. Правительство было возмущено, когда после того, как царь распустил Вторую Думу и ввел новый избирательный закон, группа депутатов Думы собралась в Выборге, чтобы выпустить манифест, призывающий русский народ к пассивному сопротивлению. В отместку правительство возобновило политику административной русификации. В июне 1910 г. оно представило закон, налагающий дальнейшие ограничения на финскую автономию. Финский сейм отказался признать новый закон, и противостояние продолжалось вплоть до начала Первой мировой войны.
Вначале общественные институты сплотились вокруг трона, но с началом войны российское правительство оттолкнуло население, утвердив регрессивную программу, подписанную Николаем II в сентябре 1914 года. Она уменьшала полномочия финских чиновников, запрещала им вступать в политические партии, сокращала число финнов в местной бюрократии и унифицировала финский язык с российскими тарифами и банковскими правилами. Публичная информация об этих планах стимулировала прогерманские настроения. В Швеции также разгорался гнев среди тех, кто агитировал за войну против России ради "спасения наших соотечественников (соплеменников) по ту сторону границы". Тем не менее, подавляющее большинство финского населения не проявляло особого интереса к отделению от Российской империи. Хотя русские военные выступали за ужесточение контроля, гражданская администрация противостояла им во главе с генерал-губернатором Францем-Альбертом Зейном, который из ярого противника финской автономии превратился в защитника финских интересов. Самым зловещим признаком будущего стало отступление огромного количества финской молодежи, которая перебралась в Германию, чтобы пройти подготовку в качестве добровольцев в легких пехотных батальонах. Они вернутся в Финляндию после большевистской революции, чтобы сыграть ключевую роль в победе белых в гражданской войне в Финляндии.
Возобновление борьбы между поляками и русскими за культурную гегемонию над украинским крестьянством было вызвано указом, принятым в апреле 1905 года, который отменял запрет на переход из православия в другие христианские конфессии. От 100 000 до 150 000 бывших униатов в Холмской области, которые были "добровольно объединены" с православной церковью в 1875 году, быстро вернулись в католическое лоно. Царские чиновники осудили это как дело рук польских агитаторов. Расширение полной религиозной веротерпимости в Октябрьском манифесте сделало невозможным для местного православного духовенства противостоять тому, что они считали отступничеством. Массовое дезертирство вызвало в Петербурге беспокойство по поводу обеспечения российского представительства на выборах в Первую Думу. Дилемма была очевидна. Правительство должно было либо позволить "полякам", то есть католикам, захватить провинцию, либо предоставить особую защиту меньшинству русских, то есть православным, что противоречило духу реформ.
Идея создания отдельной губернии была возрождена после 1906 года православным епископом Люблинским Евлогием, чей крестоносный пыл покорил Столыпина, получил мощную поддержку со стороны националистических правых в Третьей Думы, а в 1912 г. окончательно отменен. Поляки были в ярости. Но крайне правые в Государственном совете были не более счастливы. По словам одного из его представителей, закон "укрепляет ложную мысль о существовании какого-то реального Царства Польского... Вместо того чтобы поставить на место высокомерных шляхтичей, иезуитов и священников, этот законопроект... сводится к тому, чтобы переместить их с одного места на другое".
Этот эпизод еще раз показал относительно низкий уровень национальных, а не религиозных, настроений среди украинцев. Отчасти это было связано с дискриминационными мерами правительства против использования украинского языка. Даже немногочисленная украиноязычная интеллектуальная элита охотно принимала множественную идентичность как украинцев-русских или украинцев-поляков. До 1905 года существовали лишь небольшие группы культурных и политических активистов, приверженных национальному идеалу. Они не сыграли значительной роли в революции 1905 года и вообще не участвовали в политике до 1917 года.
Возобновление империалистического движения
В послереволюционную эпоху Россия проводила более агрессивную и экспансионистскую политику в продолжающейся борьбе за пограничные территории. На Западных Балканах и Дунайском пограничье ее дипломаты стремились подорвать присутствие как Габсбургов, так и Османской империи. Накануне Первой мировой войны она вплотную приблизилась к достижению своих целей на Балканах, прежде чем поражение и революция захлестнули империю. От южного Кавказа до Внутренней Азии российское экономическое проникновение через такие учреждения, как Русско-Азиатский банк и российская железнодорожная политика, а также сделки с Великобританией в 1907 году и с Японией в 1912 году по разделу Ирана и Маньчжурии на сферы влияния были направлены на возвращение утраченных позиций и дальнейшее расширение имперского владычества.
Растущее
