что американская гражданская религия когда-то была буржуазной экономикой, но стала прогрессивным экологизмом.6 Религия окружающей среды наиболее близка к старым формам в Швеции. Поклонение начинается дома и в детских садах с рассказов о благодетельном тролле Мулле и продолжается в школе, занимая значительную часть учебного плана по типу религиозного обучения. К зрелому возрасту каждая шведка становится страстной поклонницей природы и проводит воскресные дни, собирая ягоды в лесу. Человеку необходим такой контакт с трансцендентным (хотя богословы отмечают, что поклонение чему-либо, кроме Бога, имеет проблему идолопоклонства перед тем, что пройдет). Сегодня Швеция - не более светская страна, чем во времена норвежских богов или лютеранства. Шведы презирают Аллаха, но страстно поклоняются трансцендентности Мулле и Лаксе, Фьялля и Новы.
В настоящее время левые экологи поклоняются Мальтусу, опираясь не на свежие научные данные, а на математическую "логику", согласно которой "ресурсы" "должны" быть ограничены. (Такая бездоказательная логика, не требующая утомительного изучения социальных наук и социальных фактов, может объяснить, почему механический экологизм привлекает так много ученых-физиков и особенно биологов). Забудьте о Марксе, говорят новые левые 2010 года. Ура Мальтусу.
Однако с 1798 г. факты оказались не более благосклонными к умному священнику-экономисту Мальтусу, чем к умному философу-журналисту-экономисту Марксу. Экономический историк Эрик Джонс отмечает, что "экономическая история дает противоядие предположению о существовании статичной и легко исчерпаемой ресурсной базы". Однако "страхи такого рода являются гидрами и поразительно устойчивы к противоположным доказательствам" . Новые экологические левые игнорируют подавляющее число доказательств того, что доходы зависят от творческого потенциала человека, а не от природных ресурсов, что инновации высвободили творческий потенциал в бедных ресурсами местах, таких как Япония или Гонконг, и что в результате высокие доходы порождают предложение и спрос на улучшение окружающей среды. В соответствии с законом Сэя ("предложение создает свой собственный спрос"), креативность инноваций порождает предложение по улучшению окружающей среды, а обогащение от инноваций - спрос на это улучшение со стороны новых буржуазных граждан. Это начинает происходить даже в Китае, где в настоящее время существует небольшая, но энергичная и обязательно смелое экологическое движение. Это уже произошло в Европе и Восточной Азии, в США и других странах с высоким уровнем доходов. Например, качество воздуха в богатых городах радикально улучшилось с 1950 года.
Но гидра продолжает отращивать новые головы, вопреки имеющимся данным. Один из ведущих представителей левых экологических сил Пол Эрлих в 1968 г. в книге "Бомба народонаселения" писал: "Битва за пропитание всего человечества закончена. В 1970-х и 1980-х годах сотни миллионов людей умрут от голода, несмотря ни на какие программы по сокращению производства, начатые сейчас. В настоящее время ничто не может предотвратить существенного повышения уровня смертности в мире". После того как в 1968 г. Эрлих сделал научное предсказание, уровень смертности (а вскоре и рождаемости) в мире резко снизился. Покойный экономист Джулиан Саймон, который с 1950-х по 1990-е годы формулировал экономические выводы против демографических бомбардировщиков и знаменито выиграл пари с Эрлихом против идеи, что у нас заканчиваются минеральные "ресурсы", написал в 1996 г., что бомбардировщики "сводятся к утверждению, что все исторические свидетельства [о том, что рост населения в современных условиях полезен для экономического роста, и что экономический рост приводит к снижению, а не увеличению роста населения] являются лишь "временными" и должны "когда-нибудь" измениться на противоположные, что является заявлением, выходящим за рамки канонов обычной науки".
Однако бомбардировщиков трудно смутить научными доказательствами, и они продолжают выступать против материнства. Многие из них - настоящие ученые в своих областях. Однако они становятся неустойчивыми, когда бросаются в экономику, не потрудившись прочитать ни одной статьи. Например, палеонтолог Найлс Элдридж в 1995 г. с одобрением цитирует геолога из Колумбийского университета, который в 1960-х гг. на основании "простых измерений объемов больших осадочных бассейнов" предсказал, что запасы извлекаемого пе-тролеума в мире закончатся в середине 1990-х гг.10. На самом деле после 1960-х годов "доказанные запасы нефти" росли по всему миру (чудо, если не понимать, что "доказательство" само по себе является эколого-номической деятельностью), о чем к 1995 году Элдридж должен был знать, а цена на нефть, скорректированная на индексацию, не росла. Однако он не извлек должного урока для экономики из своей ошибки, а также из аналогичных ошибок Эрлиха и Римского клуба в 1960-е годы, которые он также с одобрением цитировал. Он не увидел, что в мире, где люди реагируют на экономические стимулы, а также на экологические проблемы, механическая экстраполяция экономических или экологических переменных не будет работать очень хорошо. Так, например, не получилось с 1960-х по 1990-е годы. Нефть временно подорожала, и нефтяные компании стали тратить больше денег на обнаружение ранее неизвестных запасов.
Младенческая смертность снизилась, средства контрацепции подешевели, женщины стали работать по найму, и поэтому у матерей стало меньше детей. Открылся путь к полноценной жизни через образование, и молодежь им воспользовалась, а у родителей стало меньше детей, что позволило вложить значительные средства в образование каждого ребенка, когда труд на заднем дворе стал менее востребованным по сравнению с трудом умственным.
В 1830 г. Маколей спрашивал: "По какому принципу, когда мы не видим ничего, кроме улучшения, позади себя, мы должны ожидать ничего, кроме дете-ризации перед собой? "Действительно, по какому принципу? Книга Эрлиха, вышедшая в 1968 г., была продана с большим успехом, и в новом тысячелетии он продолжал отстаивать тезис о том, что "зеленая революция", снижение рождаемости, увеличение продолжительности жизни и такие триумфы экологического возрождения, как оживление озера Эри, запрет на использование каменного угля, загрязняющего города, или запрет на использование аэрозольных баллончиков, разрушающих озоновый слой, являются временными и должны когда-нибудь измениться, и что мы пережили свои лучшие времена и впереди нас ждет только ухудшение.
Однако, несмотря на грубые научные провалы, экологические левые победили в риторике. К настоящему времени, например, без доказательств и особых аргументов закрыта дискуссия о такой туманной и сомнительной с точки зрения этики идее, как "устойчивость" (которая подразумевает возложение бремени на нынешних бедных людей в помощь далекому будущему поколению, которое, скорее всего, будет намного богаче). Точно так же в 1950-е годы без доказательств и аргументов была закрыта дискуссия о такой туманной и сомнительной идее, как "прогрессивное налогообложение", или в 1910-е годы - о такой туманной и сомнительной идее, как "расовое вырождение".
Экономисты долгое время пытались предоставить аргументы и доказательства - до такой степени, что убежденные экологи с досады перестали их слушать, настолько болезненным был этот опыт, и перестали пытаться показать, что экономисты не правы с научной или
