более мощный электромагнитный импульс (ЭМИ), может вывести из строя компьютерную сеть и другие электронные системы противника, такие как радары, на гораздо более длительный срок, возможно, даже навсегда.
Барьеры
Сторонники оружия направленной энергии с нетерпением ждут того дня, когда мощные лазеры станут эффективной защитой против крылатых ракет и самолетов, а "выстрелы" лазерных перехватчиков будут стоить около 1 доллара за каждый, по сравнению с 3 миллионами долларов за ракету-перехватчик SM-6 ВМС США. Несмотря на прогресс, достигнутый в области оружия направленной энергии, этот день вряд ли наступит в ближайшее время, поскольку существуют огромные барьеры, которые необходимо преодолеть, прежде чем они смогут достичь статуса "game-changer" в своей способности изменить характер войны. Большинство информированных наблюдателей все еще "из Миссури".
Для начала остается вопрос об увеличении мощности лазера, чтобы он был эффективен против более сложных угроз. Существует также проблема сохранения "когерентности луча" лазера - способности луча оставаться сфокусированным, а не рассеиваться вместе с мощностью при прохождении через атмосферу, что ограничивает его дальность. Таким образом, лазеры плохо работают в плохую погоду и совсем не работают в ливень. Они также пока не могут применяться против целей, не находящихся на расстоянии прямой видимости.
Поэтому даже самым восторженным сторонникам лазеров трудно представить себе лазерное оружие, перехватывающее высокоскоростные боеголовки баллистических ракет или гиперзвуковое оружие. Это оружие движется слишком быстро для лазеров, эффективность которых связана с их способностью депонировать достаточное количество энергии на цель в течение времени "пребывания", доступного для поражения.
Заключение
Сегодня военные технологии развиваются впечатляющими темпами по широкому фронту. Достижения в области искусственного интеллекта, направленной энергии, гиперзвуковых двигателей, синтетической биологии и квантовых вычислений, среди прочего, способны привести к значительным и, возможно, даже разрушительным изменениям в характере ведения войны.
Эти достижения хорошо соотносятся с общей тенденцией в индустриальной войне и войне информационной эпохи, когда упор делается на скорость и дальность действия систем, а также на точность (в отличие от объема) огня. Повышению скорости действий также способствует растущее внимание к кибервойне, отчасти благодаря достижениям в области искусственного интеллекта, а также перспективная уязвимость некоторых новых возможностей, таких как аддитивное производство и сам искусственный интеллект. Работа над военными системами, использующими направленную энергию, такими как противоспутниковые лазеры и гиперзвуковые ракеты, также говорит о нацеленности на быстроту действий.
Увеличение скорости позволяет вести более эффективные боевые действия на больших расстояниях. Гиперзвуковые гиперзвуковые аппараты могут поражать цели на полмира. Лазерное оружие ПСС наземного базирования может достигать космоса. Кибернетические атаки могут охватывать весь мир. И хотя говорят, что количество имеет свое качество, стоимость дальности вознаграждает точность по сравнению с массой, когда речь идет о стрельбе. Это, безусловно, относится к гиперзвуковым ракетам и, похоже, к оружию направленной энергии, хотя последнее не использует кинетическую энергию для нейтрализации целей. Кибероружие представляет собой исключение, поскольку оно оправдывает обещание информационной эпохи о "смерти расстояния".
Как видно из предыдущего повествования, можно составить приблизительное представление о том, как эти новые технологии изменят ведение войны. Прогнозирование того, как они будут сочетаться с технологиями, обеспечившими революцию в высокоточном оружии, - совсем другое дело. Проще говоря, существует большая неопределенность в отношении того, как будут развиваться события. Во-первых, прогресс в определенных технологиях и военные возможности, которые они могут обеспечить, могут в значительной степени зависеть от того, насколько быстро будет достигнут прогресс в развитии технологий, способствующих развитию, например, гиперзвуковых ракет и аддитивного производства или синтетической биологии, где прогресс, вероятно, будет зависеть от развития ИИ, квантовых вычислений и нанотехнологий.
Какая из этих технологий оправдает себя? Полностью? Частично? Превзойдут ожидания? Совсем не оправдают? И когда мы узнаем? Потребовалось почти полвека, чтобы технологии, связанные с подводными лодками и торпедами, превратились из неактуальных в военном отношении новинок в преобразователи морской войны. Поколением позже, во время Второй мировой войны, достижения в области радиолокации изменили динамику морской войны на Тихом океане: от преимущественного преимущества наступления до предоставления обороне более чем боевых шансов. Если бы последовательность действий была обратная, битва за Мидуэй, вероятно, велась бы совсем иначе.
Кибервойна бросает длинную тень на перспективную эффективность многих из этих технологий. Искусственный интеллект способен оказать значительное влияние на развитие большинства, если не всех, из них. Однако эффективность искусственного интеллекта может быть подорвана кибернетическими средствами, в результате атак, повреждающих наборы данных и алгоритмы машинного обучения. Кибератаки, повреждающие файлы данных аддитивного производства, могут привести к катастрофическим дефектам в получаемых продуктах, например, в гиперзвуковых ракетах.
Но что кажется очевидным, так это то, что если эти технологии созреют, мы станем свидетелями "демократизации разрушения" - концентрации все большей разрушительной силы в руках небольших групп и, возможно, даже отдельных людей. Негосударственные группы уже проводят грубые роевые атаки, держат части национальной критической инфраструктуры в заложниках, требуя выкуп, и воссоздают вирусы, такие как лошадиная оспа. Хотя в данной работе основное внимание уделяется общей войне между великими державами, очевидно, что предстоит провести большой анализ этого зарождающегося явления.
В целом, как заметил датский политик Карл Кристиан Стейнке, «трудно делать прогнозы, особенно относительно будущего». Это особенно верно в отношении нынешней военной конкуренции. Лучшее, на что мы можем надеяться, - это снижение неопределенности на периферии. Как показано во второй части этой книги, это можно сделать. Однако даже здесь успех будет не абсолютным, а относительным. Но вам не нужно быть совершенным, только лучше своих соперников, чтобы реализовать значительное и, возможно, решающее военное преимущество.
ГЛАВА 5. Что лучше сдерживания?
Характер человечества не улучшается со скоростью, близкой к скорости его способности к разрушению. Это ставит его во все большую опасность, если не удастся избежать всеобщих войн и, возможно, даже менее масштабных конфликтов.
УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ
Будет ли объявлена война между Россией и Японией, если через час после этого стремительно летящий аэроплан вылетит из Санкт-Петербурга и сбросит полтонны динамита над военными помещениями противника? Может ли какая-либо нация позволить себе воевать с другой с такой опасностью?
ДЖОН БРИСБЕН УОКЕР
Современная общая война характеризуется огромными страданиями и человеческими жертвами, а также широкомасштабными материальными разрушениями. В этой главе рассматривается, как изменения в геополитической обстановке в сочетании с формирующимся режимом высокоточного оружия и появлением новой военной революции сводят на нет усилия по сдерживанию всеобщей войны. Достижения в области когнитивных и поведенческих наук делают задачу построения эффективных стратегий сдерживания еще более сложной, чем считалось ранее. Следовательно, политические и военные лидеры, столкнувшиеся с разрушительными изменениями в характере конфликта, должны решить не только вопрос о том, как
