Тад Янковски был разбит. Самнер был его наставником на протяжении всей жизни. Он был близок и с Шари, наблюдая за ее многолетним становлением как руководителя компании. Но он также знал, насколько Самнер был предан Дауману и насколько тот был близок Абрамсу. Он сам вылетел в Калифорнию, чтобы навестить Самнера и оценить ситуацию. Несмотря на обычные проблемы со связью, Самнер осудил Даумана и был столь же нецензурным, как и в случае с Клигером. Янковский убедился, что Самнер был категорически против любой продажи Paramount и считал, что его давние союзники Дауман и Абрамс дважды обманули его.
Временами Шари задавалась вопросом, как бы отреагировал совет директоров, если бы она была сыном Самнера. В той мере, в какой она угрожала удобному статус-кво, она не считала, что пол является проблемой. Члены совета директоров в любом случае воспротивились бы переменам. Но они никак не могли смириться с тем, что женщина может выступать от имени своего отца и стать его наследницей, в отличие от Даумана, которого они рассматривали как суррогатного сына Самнера и законного преемника.
Всего через неделю после вынесения решения судьей Коуэном лагерь Редстоуна усилил давление на Даумана. По указанию Клигера Самнер нанял Майкла Ту, адвоката, которого Клигер знал по предыдущим делам и который не имел конфликтов с Viacom, Paramount или другими ее дочерними компаниями. От имени Самнера Ту направил письма членам совета директоров Viacom Дауману, Салерно и Абрамсу с просьбой предоставить Самнеру "исчерпывающую информацию" о преимуществах сделки с Paramount, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги, а также разъяснить стратегию Viacom по выходу из кризиса. Самнер "по-прежнему живо интересуется делами Viacom, и как ее контрольный акционер, а также как директор, он в настоящее время обдумывает свои дальнейшие шаги", - зловеще заявил Ту.
Адвокаты Салерно звонили Ту и утверждали, что Самнер не компетентен принимать такие решения. Они хотели знать, встречался ли Ту со своим новым клиентом и когда. Ту отмахнулся от этих запросов и заявил, что это не их дело. (Ту действительно встречался и общался с Самнером). Ту предложил Салерно и другим директорам встретиться с Самнером и самим оценить его душевное состояние. Но ответа Ту так и не получил. Салерно утверждал, что не может быть уверен в том, что Ту действует от имени Самнера.
На следующий день совет директоров Viacom начал двухдневное совещание по телефону. Самнер, как это уже стало привычным, слушал, но ничего не говорил, даже когда совет директоров проголосовал за отмену его вознаграждения как исполнительного председателя. Дауман вел обсуждение текущей сделки по продаже Paramount, и Самнер снова ничего не сказал. Шари также не стала возражать. По ее мнению, это было бессмысленно, учитывая, что совет директоров решительно поддержал Даумана. В любом случае, она уже приняла решение о гораздо более радикальном курсе: избавиться от Даумана и его союзников, используя власть своего отца как контролирующего акционера.
Самнер имел право сместить любого или всех попечителей, если только он не был недееспособным, как это произошло в настоящее время. В этом случае управление переходило к пяти несемейным попечителям. Позиция Даумана казалась надежной, поскольку он и его союзники Джордж Абрамс и Дэвид Андельман составляли большинство несемейных попечителей и, объединившись, могли блокировать любые попытки сместить кого-либо из них. Андельман давно конфликтовал с Шари по поводу денежных переводов женщинам и всего несколькими днями ранее подтвердил свою поддержку Даумана.
Поэтому Дауман и Абрамс были ошарашены, когда 20 мая Ту прислал им письмо с сообщением о том, что они заменены на попечителей, а также на директоров National Amusements, лишив их оставшихся источников власти над Viacom. Тад Янковски, давний сотрудник Самнера, и Джилл Крутик, близкая подруга Шари, заняли свои места в качестве попечителей, а Кимберли, дочь Шари, была назначена директором National Amusements. Дауман и Абрамс даже не подозревали о проведении собрания или голосования. Шари и Самнер, а также их бывший союзник Андельман объединили свои усилия против них.
Ошеломленный, Дауман поднял трубку. Ответил Андельман.
"Что происходит, Дэвид?" спросил Дауман.
Андельман, казалось, был ошеломлен тем, что это звонит Дауман. Когда несколько человек в комнате прислушались, Андельман, заикаясь, сказал, что ему очень жаль, и подтвердил, что он встал на сторону Шари. Он сказал, что у него не было выбора. Он не хотел от нее неприятностей.
Присутствующие в зале восприняли это как то, что он боится, что Шари подаст на него в суд. Возможно, им следовало понять, что Андельман был уязвим для судебного иска, учитывая его роль в щедрых выплатах Холанду и Герцеру. Даже если бы он выиграл такое дело, расходы на его защиту и дурная слава могли бы оказаться разорительными.
Дауман сказал, что он разочарован. Андельман, казалось, хотел закончить разговор. Больше они не разговаривали.
Отбросив всякую претензию на сотрудничество, Дауман перешел в контратаку. В заявлении для прессы он назвал этот шаг "позорной попыткой Шари Редстоун захватить контроль над компанией, незаконно используя имя и подпись своего престарелого отца Самнера Редстоуна". Как ей известно, и как показали судебные разбирательства и другие факты, Самнер Редстоун в настоящее время не в состоянии предпринять эти шаги. Самнер Редстоун никогда бы не уволил Филиппа Даумана и Джорджа Абрамса, своих верных друзей и советников на протяжении десятилетий".
Сроки отстранения от должности могли бы стать неожиданностью, но Дауман, уже собравший команду юристов, был готов. В понедельник, 23 мая, он и Абрамс подали иск в суд штата Массачусетс, где был создан и управлялся траст Редстоуна, с требованием признать недействительным увольнение его и Абрамса и разрешить им продолжить работу в качестве попечителей и директоров.
Дауман и Херцер вдруг снова стали союзниками. Адвокат Герцера О'Доннелл представил заявление, подтверждающее жалобу Даумана, в котором говорилось, что Самнер - не более чем "восковая фигура в музее мадам Тюссо". Теперь Дауман оказался в неловком положении, заявив о психической недееспособности Самнера всего через несколько недель после того, как он охарактеризовал его как участливого и внимательного в ходе процесса по делу Герцера.
Дауман пытался утверждать, что он "не делал никаких замечаний относительно способности г-на Редстоуна принимать важные деловые решения", и что после встреч, на которых он основывал свое мнение и которые состоялись в октябре и ноябре предыдущего года, " здоровье г-на Редстоуна стремительно ухудшилось". Теперь Дауман заявил, что он посетил Самнера в первую неделю марта, и тот "практически не реагировал на происходящее и не мог полноценно общаться".
В целом Самнер "подвергается манипуляциям со стороны своей дочери
