происходящих изменений, тщательно сравнивая истории стран с разными культурными традициями, систематически используя все доступные ресурсы и изучая эволюцию неравенства, политических и идеологических режимов в разных частях света. Такой сравнительный, исторический, транснациональный подход может помочь нам сформировать более точную картину того, как может выглядеть лучшая политическая, экономическая и социальная организация, и особенно как может выглядеть лучшее глобальное общество, поскольку глобальное сообщество - это единое политическое сообщество, к которому мы все принадлежим. Конечно, я не утверждаю, что выводы, которые я предлагаю в этой книге, являются единственно возможными, но это, на мой взгляд, лучшие выводы, которые мы можем сделать из изученных мною источников. Я постараюсь подробно объяснить, какие события и сравнения показались мне наиболее убедительными для того, чтобы прийти к этим выводам. Я не буду скрывать остающиеся неопределенности. Очевидно, однако, что эти выводы зависят от весьма ограниченного состояния наших нынешних знаний. Эта книга - лишь один маленький шаг в огромном процессе коллективного познания. Мне не терпится узнать, какими будут следующие шаги в человеческом приключении.
Спешу добавить для тех, кто сетует на рост неравенства и политики идентичности, а также для тех, кто считает, что я слишком много протестую, что эта книга ни в коем случае не является книгой сетований. Я оптимист по натуре, и моя главная цель - поиск решений наших общих проблем. Люди продемонстрировали удивительную способность придумывать новые институты и развивать новые формы сотрудничества, укреплять связи между миллионами (или сотнями миллионов, или даже миллиардами) людей, которые никогда не встречались и никогда не встретятся и которые вполне могли бы предпочесть уничтожить друг друга, а не жить вместе в мире. Это достойно восхищения. Более того, общества могут совершать такие подвиги, несмотря на то, что мы мало знаем о том, как может выглядеть идеальный режим и, следовательно, о том, какие правила могут быть оправданы. Тем не менее, наша способность представлять себе новые институты имеет свои пределы. Поэтому мы нуждаемся в помощи рационального анализа. Сказать, что неравенство носит идеологический и политический, а не экономический или технологический характер, не означает, что его можно устранить по мановению волшебной палочки. Это означает, если говорить скромнее, что мы должны серьезно относиться к идеологическому и институциональному разнообразию человеческого общества. Мы должны остерегаться любого, кто пытается натурализовать неравенство или отрицать существование альтернативных форм социальной организации. Это также означает, что мы должны тщательно и детально изучать институциональные механизмы, правовые, налоговые и образовательные системы других стран, поскольку именно эти детали определяют успех или неуспех сотрудничества и рост или снижение равенства. Доброй воли недостаточно без прочной концептуальной и институциональной основы. Если я смогу передать вам, читатель, часть своего образованного изумления успехами прошлого и убедить вас в том, что знание истории и экономики слишком важно, чтобы оставлять его историкам и экономистам, то я достигну своей цели.
Источники, использованные в этой книге: Неравенство и идеологии
Эта книга основана на исторических источниках двух видов: во-первых, источниках, позволяющих измерить эволюцию неравенства в многомерной исторической и сравнительной перспективе (включая неравенство доходов, зарплат, богатства, образования, пола, возраста, профессии, происхождения, религии, расы, статуса и т.д.), и, во-вторых, источниках, позволяющих изучить изменения в идеологии, политических убеждениях и представлениях о неравенстве и формирующих их экономических, социальных и политических институтах.
Что касается неравенства, я полагаюсь, в частности, на данные, собранные во Всемирной базе данных о неравенстве (WID.world). Этот проект представляет собой объединенные усилия более ста исследователей в восьмидесяти странах мира. В настоящее время это самая большая база данных, доступная для исторического изучения неравенства богатства и доходов как внутри стран, так и между ними. Проект WID.world вырос из работы, которую я проводил с Энтони Аткинсоном и Эммануэлем Саезом в начале 2000-х годов и которая была направлена на расширение и обобщение исследований, начатых в 1950-1970-х годах Аткинсоном, Саймоном Кузнецом и Аланом Харрисоном. Данный проект основан на систематическом сравнении доступных источников, включая данные национальных счетов, данные опросов, а также фискальные и имущественные данные. С помощью этих данных, как правило, можно вернуться в прошлое вплоть до конца девятнадцатого и начала двадцатого веков, когда во многих странах были введены прогрессивные налоги на доходы и имущество. На основе тех же данных можно сделать выводы о распределении богатства (налоги неизменно порождают новые источники знаний, а не только налоговые поступления и недовольство населения). Для некоторых стран мы можем расширить границы наших знаний вплоть до конца XVIII - начала XIX веков. Это относится, например, к Франции, где революция создала раннюю версию единой системы учета собственности и имущества. Опираясь на эти исследования, я смог представить рост неравенства после 1980 года в долгосрочной исторической перспективе. Это подстегнуло глобальные дебаты о неравенстве, о чем свидетельствует интерес, вызванный публикацией в 2013 году книги "Капитал в XXI веке". Всемирный доклад о неравенстве 2018 года продолжил эти дебаты. Люди хотят участвовать в демократическом процессе и поэтому требуют более демократического распространения экономических знаний, о чем свидетельствует восторженный прием проекта WID.world. По мере того, как люди становятся более образованными и информированными, экономические и финансовые вопросы больше нельзя оставлять на усмотрение небольшой группы экспертов, компетентность которых в любом случае сомнительна. Вполне естественно, что все больше и больше граждан хотят формировать собственное мнение и участвовать в общественных дебатах. Экономика лежит в основе политики; ответственность за нее не может быть делегирована, как не может быть делегирована сама демократия.
Имеющиеся данные о неравенстве, к сожалению, неполны, в основном из-за сложности получения доступа к фискальным, административным и банковским документам во многих странах. В целом наблюдается недостаток прозрачности в экономических и финансовых вопросах. С помощью сотен граждан, исследователей и журналистов во многих странах мне удалось получить доступ к ранее закрытым источникам в Бразилии, Индии, Южной Африке, Тунисе, Ливане, Береге Слоновой Кости, Корее, Тайване, Польше, Венгрии и, в меньшей степени, в Китае и России. Одним из многих недостатков моей предыдущей книги "Капитал в XXI веке" был слишком исключительный акцент на историческом опыте богатых стран мира (то есть Западной Европы, Северной Америки и Японии), отчасти потому, что было так трудно получить доступ к историческим данным по другим странам и регионам. Новые доступные данные позволили мне выйти за рамки преимущественно западных рамок моей предыдущей книги и более глубоко изучить природу режимов неравенства и их возможные траектории. Несмотря на этот прогресс, в данных как по богатым, так и по бедным странам остаются многочисленные недостатки.
Для настоящей книги я также собрал множество других
