принцесса, или Приключения Вострушки) с 1742 года включалась в состав сказок Перро. В посвящении графине де Мюра Леритье говорит: «У меня сегодня настроение буржуа во дворянстве, мне не хочется писать ни прозой, ни стихами, не хочется мне ни высоких слов, ни блеска, ни рифм, – мне хочется говорить наивным языком. Одним словом, меня привлекает простой рассказ, обычная речь, – мне хочется только вывести маленькую мораль. Таким образом, здесь видим и установку на простоту и стремление к нравоучительности. Однако изложение далеко не может считаться «простым» и «наивным», и хотя сказка заключает в себе моральные сентенции, но сам текст её – довольно легкомысленный. И сама Леритье замечает в конце: «Смею вас заверить, что я её прикрасила и рассказала вам немножко длинновато. Но ведь когда рассказывают сказки, это значит, что нам нечего делать и мы хотим поразвлечься, и мне кажется, что в таком случае надо рассказывать подлиннее, чтобы подольше поговорить. А кроме того, я думаю, что различные подробности в наших чудных сказках и есть самое в них приятное. Вы можете поверить мне, дорогая графиня, что очень легко сократить мою сказку. Уверяю вас, что в следующий раз, когда вы захотите, я вам расскажу приключения Вострушки в очень немногих словах. Однако мне её не так рассказывали, когда я была ребенком, и рассказ длился, по меньшей мере, целый час».
Здесь видим, таким образом, установку на развлекательный характер сказки, и действительно, сказка Леритье является, сравнительно со сказками Перро, настоящей обширной новеллой, изложенной в духе лёгкой светской болтовни, с лирическими отступлениями и авторскими ремарками, с обширными описаниями и диалогами. Такой же характер имели и другие новеллы Леритье, часто к тому же не связанные с подлинной сказочной традицией.
В 1698 году выходят сразу несколько сборников:
«Contes nouveaux, ou Les fées à la mode» и «Contes des fées» баронессы д’Онуа, «Nouveaux contes des fées» графини Мюра, «La tyrannie des fées détruite» графини д’Оней [23], «Les fées, contes des contes» мадемуазель де Ла Форс [24], «Contes moins contes que les autres» аббата де Прешак [25]. Таким образом, сборник Перро послужил как бы сигналом к выступлению целой группы «сказочников». Но у всех этих «сказочников» линия несколько иная, чем у Перро.
У баронессы д’Онуа сказки которой приобрели особенную популярность (в частности, такие, как «Красавица Золотые Кудри», «Лесная лань», «Голубая Птица»), особенно чётко проявляется тяготение к салонному стилю и к превращению довольно примитивных в основе своей сказок в сложные литературные повести; таков же характер рассказов графини Мюра и мадемуазель де Ла Форс. От подлинных сказок у двух последних авторов нередко остаются лишь отдельные мотивы, своеобразно использованные и переплетенные; в значительной степени они опираются на литературные источники.
Графиня д’Оней, со своей стороны, стремится придать своим сказкам своеобразный педагогический характер: фантастику сказок она истолковывает рационалистически, объясняя все «чудеса» могуществом человеческого разума, проникающего в самые глубокие тайны природы. Наконец, аббат де Прешак вносит в своё изложение некоторые ноты сатиры и скептицизма по отношению к самому сказочному материалу. «Сказочное движение» продолжалось и в XVIII веке, и многочисленные сказки были объединены в многотомном издании «Cabinet des fées» (Сказочный кабинет), выходившем в 1785–1789 годах в Женеве и в Париже (вышел 41 том; издателем был Жозеф-Шарль Мейер; существовало также амстердамское издание). Однако ни из числа современников Перро, ни из числа позднейших подражателей его (назовем, например, госпожу де Бомон [26], выпустившую в Лондоне в 1757 году детскую книжку «Magasin des enfants» (Детский магазин); сюда включена одна из знаменитейших детских сказок – «Красавица и Чудовище»), никто не мог сравниться с Перро. «Перро… ввел в оборот народную сказку, увлек свежестью её содержания, своим наивным, несколько деланным стилем; но его новшество вызвало эфемерный литературный род, быстро источившийся в вычурности, и не принесло обновления: эти сказки отзывались и детской и салоном; к их фантастическим образам привыкли сызмала, а в романе этот элемент иссяк со времени Амадисов [27], и благодетельные феи и злые волшебники утратили свой поэтический чекан» [28].
Перро принадлежала заслуга новаторства, заслуга введения нового материала в литературу, с подчёркнутым противопоставлением этого нового материала старому; при этом Перро придавал своеобразный характер и самому изложению, сближая фантастическую сказку с реалистической повестью. Последователи его пошли по пути приспособления сказок к требованиям салонного искусства или к требованиям детской педагогики (той, конечно, какая существовала в то время). На первом пути сказки не могли выдержать конкуренции с подлинными литературными произведениями и легко принимали шаблонный, стандартный характер. «Отсюда, в частности, появление сказок пародийного типа, каковы, например, сказки графа Гамильтона [29]; его «Contes de féerie» (Сказочные феерии), вышедшие в сборнике «Cabinet des fées» (том 20-й), в сущности являются осмеянием приёмов рассказывания сказок, да осмеянием и самой фантастики (например, герой попадает на «Остров кухонных горшков и вертелов»). Это значит, что как серьезный литературный жанр сказка не привилась. Второй путь также уводил сказку от «настоящей» литературы и передавал её в детскую аудиторию.
В дальнейшем сказки могли получить новую жизнь либо в непосредственном своём виде, как подлинный фольклорный материал, либо в значительно более свободном использовании на новых литературных основах, как это мы видим у романтиков.
IX
За пределами Франции сказки Перро были известны и получили довольно широкое распространение в качестве детских книг, но особого литературного значения не имели. Итальянская литература имела свои собственные сказочные и литературные традиции, испанская в значительной степени питалась теми же итальянскими источниками, английская развивалась самостоятельно. Несколько сильнее, по-видимому, было воздействие сказок Перро (и его продолжателей) на немецкую литературу XVIII века; в частности, с 1761 года на немецкий язык переводилось собрание «Cabinet des fées». В 1764, 1770, 1780 годах. изданы в немецком переводе сказки Перро. Под влиянием Перро и вообще французской сказочной литературы выпустил свои сказки Музеус [30]; сказки эти, в сущности, являются обширными новеллами.
В XVIII веке сказки Перро и его современников и продолжателей проникли и в Россию.
В течение XVIII века на русском языке сказки Перро издавались три раза. В 1768 году в Москве в переводе Льва Воинова – без указания имени переводчика, а также и имени автора – вышла книга «Сказки о волшебницах, с нравоучениями». Сказки названы здесь следующим образом: «Сказка о девочке с красненькой шапочкой»; «Сказка о ворожённых девицах», «Сказка о некотором человеке с синей бородой», «Сказка о спящей в лесу красавице», «Сказка о батюшке котике в шпорах и сапогах», „Сказка о Корчаге, в которой золу
