на крючок, разулся и зашел на кухню. Никого. Щелкнул выключателем, осветив пространство ярким электрическим светом. По-прежнему было панически тихо. Диана опять у Муравьева, решил Костя. Сейчас вернется домой радостная и объявит о своем выздоровлении. И о том, что психиатр наконец-то снял многолетний диагноз, что висел, как ярмо, на хрупких Дианиных плечах.
Настенные часы показывали 20:00. Поздновато, конечно, для Муравьева. Но мысль о том, что Диана может быть у кого-то, кроме психиатра, была невозможна — за время болезни круг общения Дианы сузился до микроскопических размеров.
Костя открыл холодильник. Круглая лампочка моргнула на него нездоровым холодным светом. В холодильнике обнаружилась банка дешевого светлого пива. Костя, которому в принципе не хотелось сегодня пить, все-таки достал с полки запотевшую банку и поставил перед собой на стол — все равно скучать. Он вынул из кармана мобильник, пачку сигарет, пару ненужных чеков, которые тут же полетели в мусорное ведро, включил телевизор и только потом сел за стол и открыл пиво.
И в этот момент, словно дождавшись команды, телефон издал коротенькое «дзинь» — пришло сообщение. Костя открыл серо-зеленый мессенджер и прочитал сообщение от Дианы:
Костя, привет!
Сегодня не приду:((
Костя вздохнул (может, все-таки с родителями помирилась?) и хотел было уже положить телефон на стол, но тут пришло новое сообщение — не успел его прочитать, потому что сообщение удалилось мгновенно. Следующее сообщение пришло только через пару минут. Костя знал это точно, потому что неотрывно смотрел на дисплей и видел, как меняются цифры.
Прости
Это «прости» было без смайликов и скобочек. Оно вспухло на экране созвездием ярких пикселей, черных на зеленом, и мгновенно испортило приподнятое Костино настроение. «Прости»? Через несколько мгновений пришло более длинное послание:
Прости, но я от тебя ухожу.
Понимаю, что стоило бы тебя дождаться, но это было выше моих сил.
Я не хочу ничего объяснять.
Да, я была вчера у Муравьева. Он сказал, что я полностью выздоровела. Да я и сама это чувствую.
Я не хочу больше с тобой жить.
Костя только начал писать ответное сообщение, хотя проще было бы позвонить, как пришло еще одно сообщение:
Жизнь у нас одна. С тобой я потеряла десять лет. Не хочу больше терять ни секунды.
И вот эта последняя фраза — лучше б она ее вообще не писала. Эта фраза показалась Косте какой-то банальной дешевкой, которую обычно пишут в качестве статусов для соцсетей. Она бы еще цитату из Коэльо написала, невесело подумалось Косте. И тут он понял, что, прицепившись к форме, он начисто забыл о содержании. «Я от тебя ухожу». Костя набрал номер Дианы. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. The subscriber unit is switched off or is outside the coverage area».
Попытался написать ответное сообщение — сообщение не отправилось. Одна галочка. Если бы отправилось — стало бы две, так, кажется. И тут Костя понял, что случилось. Это понимание свалилось на него, как лавина в горах, мгновенно и неотвратимо. «У меня, походу, совсем не осталось чувства юмора, — озадаченно подумал он. — Вот вообще ни на грош». И тут произошло буквально следующее — Костя готов был поклясться, что ноги сами понесли его к холодильнику, а оттуда на него с полки вспрыгнула банка «Хугардена». Вполне возможно, что так оно и было. «Она же меня разыгрывает, — подумал Костя, сделав первый глоток, — боже, а шутки-то у нее всегда были на грани. Что ж, не поддаемся. Ждем, что она придумает дальше». И сердце, вместо того чтобы провалиться в тартарары (плавали, знаем!), внезапно упорхнуло жар-птицей высоко в небеса. Это просто розыгрыш. Не очень смешной, если честно, но Диану Анатольевну можно понять — она ведь словно пробудилась от десятилетнего сна, а все ли из нас, положа руку на сердце, адекватно себя ведут после пробуждения? Банка пива закончилась как-то внезапно, буквально в три глотка.
Костя, пока пил, еще попытался набрать несложный Дианин номер, но опять безуспешно — абонент по-прежнему находился вне зоны действия сети. Сама наберет. Внезапно Костя понял, что проголодался. Можно было бы сгонять в ближайший супермаркет, например «Магнит», что находился на первом этаже, или «Дикси» в соседнем доме, накупить там полный пакет еды, что-нибудь приготовить, можно было, вообще не напрягаясь, накупить полуфабрикатов в магазине на порожках, что находился напротив «Дикси»: в этом магазине работала приветливая продавщица, которая все время кокетничала с Костей, а еще там продавали алкоголь, которого не было нигде, и продавали, между прочим, даже ночью — почти подпольно, почти по-бутлегерски, в черно-золотых полосатых пакетах без ручек.
Впрочем, был еще один буржуйский вариант, и он нравился Косте больше всего, — дьявольская служба доставки. Можно было позвонить Блаватскому, спросить, что у них сегодня в меню, и приказать, чтобы привезли, и как можно скорее, и сервировали все, как в прошлый раз, — с глубокими тарелочками, крышечками, соусницами и салфеточками. Недолго думая, Костя набрал номер господина Блаватского, заказал пасту с морепродуктами на двоих, вина и «чего-нибудь на ваше усмотрение, сеньор Блаватский, я доверяю вашему безупречному вкусу, мучас грасиас». Блаватский на том конце провода (провода? серьезно?) деловито закашлялся, но заказ принял. Костя вырубил звонок, полистал меню и снова набрал Дианин номер. И снова ответом ему было бессмысленное пиликанье. «Телефон забыла зарядить, — догадался Костя, — чертовы айфоны. Говорил же я переходить на „Андроид“!»
Из крана закапала вода — а может, она и до этого капала, просто никто не замечал, — и Косте показался оглушительным этот сбивчивый и неправильный звук. Он не сразу сообразил, что машинально считает капли. Досчитал до двухсот, а потом перестал.
— Блин, ну где эта доставка! — рассердился Костя и попытался дозвониться.
Блаватский откликнулся сразу.
— Еду я, еду! Жди!
И отключился — звуки гудков затихли и растворились в тишине, словно кусок рафинада в горячем чае. Секунды, прежде аккуратные и плавные, стали вдруг острыми и колючими. Не секунды, а микросхемы тревоги какие-то, ну право слово. Костя, сидевший как на иголках, вдруг испугался, что Блаватский приедет намного раньше, чем Диана, и еду надо будет разогревать в микроволновке, а это было бы по меньшей мере неуважительно по отношению к поварам.
За окном проехала машина, из которой играла оглушительная, очень веселая музыка. Свет от фар сиреневым лунным зайчиком пробежался по потолку. Машина уехала, лунный зайчик ускользнул. Во рту и без того пересохло, еще это противное кисловатое послевкусие от пива. Костя налил из графина теплой воды и судорожно, до спазмов
